Читать онлайн «Глобализация. Контуры целостного мира. 2-е издание». Страница 20

Запад, в несравнимо меньшей степени затронутый перестройкой международного порядка, быстрее от нее оправился. А так как кардинальные перемены в раскладе сил на мировой арене определили и новые акценты, и новые приоритеты в мировых делах, то главное внимание человечества сфокусировалось на процессах формирования нового мирового порядка. Нашумевшие в начале 1990-х гг. идеи Ф. Фукуямы о конце истории или С. Хантингтона о столкновении цивилизаций, как и рассуждения З. Бжезинского о «великой шахматной доске» (подробнее об этом см. далее) – яркие примеры трансформации научных исследований в этом направлении.

Так, в статье «Конец истории», получившей широкий резонанс после ее опубликования в 1989 г., американский дипломат Ф. Фукуяма предпринял попытку спрогнозировать новый международный порядок после «холодной войны» и высказал идею, что всем незападным странам необходимо пойти по пути вестернизации и американизации своих систем, так как «победа либеральной демократии во всемирном масштабе», по его мнению, не оставляет им иного выбора [38].

Американский политолог С. Хантингтон в статье «Столкновение цивилизаций», вышедшей в 1993 г., предрекал новое противостояние, но уже между Западом и исламским миром. Его теория цивилизационного разлома строилась на том, что деление мира на три лагеря – капиталистический, социалистический и развивающийся (третий) мир – стало неактуальным, и основные противоречия теперь будут вытекать из борьбы следующих цивилизаций: западная, исламская, конфуцианская, японская, индуистская, православная, славянская, латиноамериканская и африканская. При этом основное напряжение в обозримой перспективе возникнет между западной, исламской и конфуцианской цивилизациями. Позднее, в 1996 г., он развил эти идеи в своей книге, получившей широкую известность [39].

Венцом жанра размышлений о настоящем и будущем стала появившаяся в 1997 г. весьма откровенная книга бывшего советника по национальной безопасности президента США в годы «холодной войны» З. Бжезинского «Великая шахматная доска», в которой он рассматривал геополитическую ситуацию текущего момента как максимально благо приятную для Соединенных Штатов в их стремлении сохранить свое положение в качестве единственной мировой сверхдержавы. «Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии, – писал он в заключении своей нашумевшей книги. – Эта необходимость вытекает из взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия – центральной ареной мира… Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки» [40]. В заключительной фразе всего повествования автор высказался еще более определенно: «В течение нескольких ближайших десятилетий может быть создана реально функционирующая система глобального сотрудничества, построенная с учетом геополитической реальности, которая постепенно возьмет на себя роль международного “регента”, способного нести груз ответственности за стабильность и мир во всем мире. Геостратегический успех, достигнутый в этом деле, надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы» [41].

Даже краткое знакомство с основными идеями, активно обсуждавшимися в первой половине и в середине 1990-х гг., показывает, что попытки найти конкретные решения конкретных проблем на предшествующем этапе становления глобалистики теперь уступили место анализу динамичных процессов быстро меняющегося мира. И хотя у названных авторов мы еще не встречаем термина «глобализация», он уже практически срывается у них с губ и к концу рассматриваемого десятилетия станет одним из самых распространенных в научном и обыденном языке.

Итак, ни сами глобальные проблемы, ни сопутствующие им процессы глобализации за время «невнимания» к ним никуда не исчезли. Они не только не ослабли и не замедлились, а, наоборот, усилились. И как только новый расклад на международной арене в основном обозначился, а на первый план вышел вопрос, каким быть миру в начале третьего тысячелетия – однополярным или многополярным, мировое сообщество снова озаботилось глобальной проблематикой. Помимо названных причин этому способствовало то, что в странах бывшего социалистического лагеря ситуация относительно стабилизировалась, а от социально-политической тематики наступила некоторая усталость, с другой стороны, сами глобальные проблемы за последнее десятилетие заметно обострились.

Достаточно, например, указать на одну из них – демографическую, которая теснейшим образом связана с экологией. Здесь особенно хорошо видно, что население Земли хотя и росло с ускорением с древнейших времен до самого ХХ в., тем не менее антропогенная нагрузка на окружающую среду планеты в целом оставалась в пределах нормы, т. е. не превышала предельных значений. Ситуация резко изменилась за последнее столетие, что хорошо прослеживается на динамике прироста населения, если посмотреть на исторический процесс в целом. Так, около 15 тыс. лет тому назад, когда первобытные люди расселились уже по всем обитаемым ныне материкам, их насчитывалось лишь несколько миллионов человек. 7 тыс. лет тому назад их было около 10 млн, что означало прирост населения примерно 10–20 % за тысячелетие, при этом средняя продолжительность жизни не превышала 20 лет. Около 5 тыс. лет тому назад на планете было примерно 30 млн человек, а к началу нашей эры эта цифра выросла до 200–250 млн, в то время как средняя продолжительность жизни практически не выросла, составив около 25 лет. Ко второму тысячелетию прибавление было незначительным, и общая цифра оценивается примерно в 300 млн человек. К 1500 г. увеличение также было относительно небольшим, составив в целом около 450 млн. Однако начиная с XVI в. обнаруживается уже заметное ускорение. В 1650 г. – 550 млн, в 1800 г. – 906 млн, а в 1900 г. – 1,65 млрд человек, т. е. в XIX в. население росло в три раза быстрее, чем в предыдущие два века. Но настоящий демографический взрыв произошел в ХХ в., что показывают следующие цифры: 1930 г. – 2,07 млрд, 1960 г. – 3,06 млрд, 1980 г. – 4,43 млрд, 1985 г. – 4,8 млрд, 1996 г. – 5,8 млрд и, наконец, осенью 1999 г. численность жителей Земли превысила 6 млрд человек.

Быстро растущее, но не обеспеченное средствами существования население только ускоряет деградацию окружающей среды и лишает себя возможности хотя бы замедлить негативные тенденции.

Положительный эффект в природоохранной деятельности, который имел место во многих государствах после Стокгольмской конференции ООН (1972 г.), к началу 1990 гг. уже не соответствовал нарастающему ухудшению экологических и других глобальных показателей. Становилось очевидным, что принимаемых мировым сообществом мер для исправления ситуации недостаточно. В этой связи ООН провела в 1992 г. еще одну Конференцию по окружающей среде и развитию, которую она приурочила к 20 летнему юбилею Стокгольмского саммита. Местом проведения был выбран Рио-де-Жанейро, что дало сокращенное название этой встречи – Рио-92. Это был беспрецедентный мировой форум, посвященный общечеловеческим проблемам и собравший делегатов из 178 стран мира, 114 из которых были представлены главами государств и правительств. Конференция приняла ряд документов, в частности «Повестку дня на XXI век», где излагалась всеохватывающая программа действий на весьма отдаленную перспективу. Значительное внимание Конференция уделила разработке и планам внедрения концепции устойчивого развития как стратегии цивилизации ближайшего будущего. К работе по ее приложению к национальным условиям подключились многочисленные группы ученых и специалистов в различных странах, в том числе в России. Оказалось, что «глобализм» стратегии устойчивого развития соответствует представлениям, разрабатываемым в теории глобальных проблем, но при этом смещает акцент с конкретных проблем на социально-экономические изменения.

Итак, если на первом этапе становления глобалистики преобладали подходы к решению глобальных проблем в духе техницизма, т. е. считалось, что глобальные проблемы инструментально решаемы, и в этой связи шли поиски технических и финансовых средств, организационных и экономических решений, то с начала 1990-х гг. происходит смена приоритетов, когда основное внимание переключается на социально-политическую проблематику и лишь через эту призму – на процессы глобализации динамично меняющегося мира.

Термин «глобализация» впервые был употреблен Р. Робертсоном в 1983 г., тем не менее еще более десяти лет с тех пор оставался незамеченным научным сообществом. Достаточно сказать, что база данных библиотеки Конгресса США до 1987 г. не содержала книг, в названии которых использовалось бы данное понятие. И только начиная с первой половины 1990-х гг., на волне рассуждений о новом мироустройстве, после того, как свершилась первая глобальная революция и стало очевидно, что окончание «холодной войны» еще не означает начало столбовой дороги к бесконфликтному и процветающему будущему человечества, количество книг и статей на тему глобализации стало быстро возрастать, приняв к началу XXI в. лавинообразный характер.