Читать онлайн «Софиология». Страница 13

С.Н. Булгаков развивает тему софийного мышления в духе онтологического дуализма, что предопределяет два типа познания – познание вечного и познание тварного. Самое сложное для человеческого мышления – это осознать переход от Абсолютного к относительному, ибо он недоступен пониманию, «"упирается" в антиномию»[103]. С.Н. Булгаков пытается снять это метафизическое напряжение между Абсолютным и относительным в сознании людей. Он считает, что Абсолютное, полагая своей волей относительное бытие, не теряет при этом своей абсолютности. Бытие – это не просто реальное и живое начало, но и одно из условий обнаружения Абсолютного. В бытии «Абсолютное обнаруживает себя как Творец, открывается в нем, осуществляется в нем, само приобщается к бытию, и в этом смысле мир есть становящийся Бог»[104]. Понимание мира как становящегося Бога позволяет говорить о человеческом познании как процессе «схватывания» и «удержания» в форме знания этапов этого становления, а также объясняет неполноту нашего знания. Глубина и полнота Божественного определяет вечно относительный характер человеческого познания.

Однако С.Н. Булгаков не обходит стороной вопрос об идеальном субъекте познания – «мирочеловеке». По его мнению, это человек, обладающий всей полнотой тварного, мирового бытия и потому способный вместить возможный для человека предел знаний о мире, реализовать потенциал познавательных человеческих способностей. В связи с этим в гносеологии С.Н. Булгакова велика роль софийного начала. По мнению С.Н. Булгакова, вообще нет и не может быть антиидейных и внесофийных понятий. Логические формы мышления наполнены софийным содержанием, а задача человека – его раскрыть.

София – ядро гносеологических построений С.Н. Булгакова, в ней содержатся идейные семена, корень всех вещей. София – главный объект познания в его философии. При этом софийность мира не есть предельное воплощение идеи, а есть процесс развертывания софийности во времени.

С.Н. Булгаков – интуитивист, он считает, что мистическая интуиция, открывающая человечеству софийность мира, гораздо важнее логико-понятийных форм, при помощи которых возможно только описание мира. Можно сказать, что понятие – это средство для отражения софийности мира, а не ключ к ней. Весьма перспективно с точки зрения анализа софийного мышления употребляемое С.Н. Булгаковым понятие «ипостасное сознание». Оно присутствует в человеке, но не приводит к исчезновению тайны. Ипостасное сознание – это поиск того, что стоит за временными состояниями мира. Но ипостасное сознание – это путь, а не готовый результат. Оно само остается тайной для человека, ибо даже дорога к неизведанному обладает своей долей неизведанности.

В гносеологии С.Н. Булгакова также большое внимание уделяется любви и ее гносеологическому потенциалу. Но в отличие от П.А. Флоренского, он считал, что даже любовь не может привести Я человека к постижению полного Мы, поскольку завершенное, полное Мы дано лишь в Божественном триединстве Святой Троицы.

Итак, мы видим, что основание софийного мышления у П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова имело отличия от подобного основания в софийном творчестве В.С. Соловьева. П.А. Флоренский и С.Н. Булгаков не придавали теме Софии эзотерически-интимного личностного содержания, потому что их творчество имело православные ориентиры. У С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского мистика – это прежде всего сфера религиозного опыта, поднимающая человека на такую духовную высоту что он соприкасается со светом Божественного мира. Оценивая огромную роль религиозного опыта (мистики), С.Н. Булгаков писал: «Если бы люди веры стали рассказывать о себе, что они видели и узнавали с последней достоверностью, то образовалась бы гора, под которой был бы погребен и скрыт от глаз холм скептического рационализма»[105]. Но софийное мышление П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова было трагично в том смысле, что они пытались совместить несовместимое, сочетать мистику (канонизированную) с расширением сферы мистики индивидуальной, провозглашая при этом незыблемую верность православию. Они искали новые средства для развития, а не подрыва православия, но сфера религиозных исканий содержит пределы, за которыми следует отказаться либо от попытки обновления, связанного с сокрушительным полетом мысли, либо от приверженности догматическому вероучению. Православные священники П.А. Флоренский и С.Н. Булгаков пытались создать новое компромиссное религиозно-философское мировоззрение, поэтому не избежали обращения к идеям, которые зачастую рождались не в глубинах православия.

Однако несмотря на то, что в софийном мышлении В.С. Соловьева, П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова имеют место различия, тем не менее, можно говорить о типологических характеристиках, общих его чертах.

Выявление общих моментов, определяющих в том числе и типологическую характеристику софийного мышления, возможно прежде всего через обращенность к характеристике софиологии как разновидности идеализма. Сама обращенность к теме Софии – это духовная и интеллектуальная потребность философов-идеалистов. Философский идеализм имеет сложное основание, включающее в себя чувственный опыт (внешний и внутренний), философскую веру в реальность трансцендентного мира, априорное познание и конкретные религиозные воззрения. Идеализм вырастает из потребности и возможности разума мыслить универсально, то есть мыслить всё возможное, не ограничиваясь содержанием конкретного момента. Идеалистическое мышление – это пластичное соединение веры, чувств и собственно мысли. Не случайно тема всеединства и софийности мира нашла свое развитие именно у философов-идеалистов. Таким образом, в качестве первой типологической характеристики софийного мышления следует, по нашему мнению, назвать его идеалистическое основание. Это подтверждает философское творчество русских софиологов.

Софийное мышление, развиваемое В.С. Соловьевым, П.А. Флоренским и С.Н. Булгаковым, исторически было направлено против отвлеченного характера западноевропейского идеализма. Посредством софиологии эти мыслители стремились уйти от отвлеченного, западноевропейского идеализма к идеализму конкретному. Иными словами, софиология была порождена духом философского критицизма, пронизывающего весь период конца XIX – начала XX века. Это активизировало поиск новых парадигм в философии, которые могли открыть человечеству горизонты, скрытые завесой рационализма.

На наш взгляд, второй типологической чертой софийного мышления можно считать его синкретический характер, допускающий непротиворечивое в границах цельного знания и всеединства сосуществование разных пластов осмысления тварного и идеального миров. Кроме того, синкретизм софийного мышления объясняет многогранность характеристик Софии, сопряженных и с Премудростью Божией, и с мировой душой, и с Вечной Женственностью и т. д. Для софийного мышления характерен также диалогизм как вид связи между элементами данного типа мышления, порождаемый разнообразием источников знания о Софии. Так, например, русская софиология имеет три явно выраженных основных источника:

1. Философский, включающий рационально оформленное знание или предположение о Софии, выраженное в системе философских категорий и включенное в контекст философских систем.

2. Церковно-богословский, включающий разнообразные сведения о Софии, содержащиеся в канонических и апокрифических религиозных источниках, софиологические рассуждения отцов Церкви, и в частности святоотеческое наследие.

3. Религиозно-мистический, эзотерический, включающий совокупность личных переживаний или чувств других людей, представленных в форме откровения, приобщения к запредельному миру, описание мистических опытов, дополняющих догматическое христианство.

Эти источники обусловливают многогранность аргументации софиологов и разнообразие акцентов в понимании софийного мышления.

К типологической характеристике софийного мышления относится и особенность метафизических построений софиологов B.C. Соловьева, П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова, которые пытались решить непростую задачу – развить метафизику на новых принципах, во взаимосвязи всех элементов, как живой организм. Весьма последовательно, но в то же время по-разному расставляя акценты, русские софиологи раскрывали первоединство мира во всем его многообразии. Они подчеркивали, что в центре метафизики должны находиться внутренние отношения всех сфер бытия, приводящие к высшему единству. Эта мысль лейтмотивом звучала в их творчестве. Подобные софийные установки приводили к пониманию целостности жизни и новым взглядам на формы и способы человеческой жизнедеятельности.

По существу, софийное мышление B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова питало органическую метафизику – способ целостного взгляда на мир, констатирующего, что ни один момент жизни не выпадает из всеобщей связи.