Читать онлайн «Культурология и глобальные вызовы современности». Страница 29

Дело в том, что культурология и стала формироваться в той мере, в какой стал преодолеваться классический стиль философствования с его установками на разум и процедурами самообоснования и такими необходимыми установками, как панлогизм и европоцентризм. Отказ от понятийной самодостаточности и панлогизма знаменовал радикальный поворот философии в плоскость культурологизирования. Здесь еще раз вернемся к идеям А. С. Запесоцкого, который справедливо видит культурологизирование в научных позициях академика Д. С. Лихачева. Да, мы видим мыслителя, но мы говорим о нем не как о философе, а как о культурологе. Как же мы еще должны говорит о человеке, который размышляет о судьбах культуры. Но причем здесь постмодерн? Да дело в том, что постмодерн как некая игра понятиями и терминами лишает философское мышление его основ – поиска абсолюта и выступает как культурный артефакт, несущий в себе все признаки эпохи. На этом пути оказались преодоленными и панлогизм, и субстанционализм, но не потребность в рациональной рефлексии.

Этой потребности стала отвечать культурология, которая допускает незаконную для философии операцию: она вводит в исследование на правах недоказуемых оснований теории культурные артефакты, используя их как самодостаточные основания культурной картины мира, характеризуя «концепты культуры» как некоторые рецепты, схемы и способы действия. Но эти модели и схемы характеризуют человека в его бытийственности, неслучайно Хайдеггер обращается к досократикам с их установками на природу, космос, слово (логос) в его первозданном виде как «дом бытия».

Знание о культуре – не что иное, как способность распознавать её в поле других объектов научного восприятия. В этом случае речь идет не только о новой организации и ориентации научной работы преподавателей и сотрудников, но и об обучении студентов на качественно ином уровне – формировании навыков и умений, которые должны быть востребованными в дальнейшей профессиональной деятельности. Возникают вопросы, например, какова роль культурологических дисциплин в формировании специалистов, свободно ориентирующихся в современном мире виртуальных и реальных коммуникаций? Как процесс накопления информации превратить в процесс накопления знания, не потеряться в глобальном сообществе, обрести себя в качестве свободной и творческой личности – это не просто проблема обучения определенным технологическим приемам, а формирование способности находить индивидуальную траекторию развития в «обществе знаний», освоения смыслов современной культуры и т. д.

На наш взгляд, надо принимать во внимание, что современное понимание культуры (и устойчивое культурологизирование в целом) складывалось как осознание кризиса культуры, невозможности гармонии человека и природы. Разрыв природы и культуры, обнаруженный еще романтиками, завершается отказом от поиска рациональных оснований этой гармонии и соответственно разрушением процедуры самообоснования и рефлексии как методов реконструкции культурной традиции с позиций панлогизма и историзма. Формирующееся в недрах философии жизни понимание культуры оказывает мощное влияние на развитие культурологической теории. Кризис культуры осознается как распад ее внутреннего единства, противопоставление её былых идей и ценностей (неокантианство). Открывался широкий спектр видения многообразных типов культур, появлялась и реализовывалась возможность перехода от рефлексивных форм осознания культуры к дескриптивным, от размышлений об основаниях культуры к проведению конкретных культурологических исследований, обрисовывалось широкое предметное поле исследований, очерчиваемое первичными возможностями культурантропологии, этнологии и этнопсихологии и т. д., где исследования культуры выходили за пределы «чистой философии» и оказывались обремененными культурной конкретикой.

Несомненно, культуролог имеет дело, прежде всего, с результатами культурной деятельности в самом широком смысле, в этом случае используется термин «культурный артефакт», который охватывает широкую и практически необозримую предметную сферу, тем не менее, имеющую общую антропологическую заданность, самодостаточность, специфику. Соответственно, следующий слой культурных реалий, дух культуры, ментальность, культурная парадигма, в данном случае обнаруживается второй коммуникативный слой культуры, который включает в себя также ценности и установки как культурные регулятивы. Которые в свою очередь относятся к ядру культуры, ее архетипу. Разные школы исследователей идентифицируют ядро культуры по-разному: с языком, принятой системой символики, психологическим складом наций и т. д. Во всех случаях неизменным остается пафос культурологического поиска: целостность, интеграционная основа общества, рассмотрение культуры как пересечения творческого пересечения эго и развитие культурных традиций в историческом пространстве этноса. Культурология, обретая собственный предмет исследования, обращается к своим первооткрывателям, среди которых особая роль принадлежит Эдуарду Саркисовичу Маркаряну.

Смысл истории нельзя узнать или открыть подобно тому, как астроном открывает неизвестную ранее звезду или биолог – генетический код, в котором заложена программа поведения животного. Ни от Бога, ни от природы мы не можем получить ответ на вопрос, в чем смысл истории. И сама история не может дать ответ на него. Никакое исследование исторических фактов не скажет нам, к чему мы должны стремиться. Факты, будь то факты истории или факты природы, не могут решить за нас, для чего мы живем.

В истории не существует никакой цели и никакого смысла, заданных человечеству «извне». Но это не значит, что их не может быть вообще. Человечество должно само вносить смысл в свою историю. Оно должно само поставить себе цель и придать смысл своей деятельности. Однако было бы наивно надеяться, что это может быть сделано каким-то пророком, который, наконец, сформулирует цель и смысл истории, и всем станет ясно, в чем они состоят. Было немало исторических деятелей, выдвигавших цели, к которым должны устремляться усилия народов, стран и всего человечества В некоторых случаях такие цели достигались – правда, всегда лишь отчасти. Можно вспомнить тут об Иисусе Христе и Мухаммеде, Александре Македонском и Цезаре, Петре I и Бисмарке. Маркс провозглашал целью истории построение коммунистического общества, и в лозунге «Наша цель – коммунизм» многие также видели смысл истории. Но всякий раз в конце концов оказывалось, что поставленные исторические цели были, во-первых, преходящими и, во-вторых, не становились на практике общечеловеческими.

Проблема заключается не в том, чтобы «открыть» данное человечеству свыше (от Бога или от природы – не имеет значения) «задание», которое ему положено выполнить. Проблема – в том, что человечество должно стать хозяином своей судьбы, чтобы придать истории смысл.

Но вплоть до современной эпохи история складывается из независимых друг от друга циклов эволюции замкнутых культур или цивилизаций (что было основанием для концепций Данилевского, Шпенглера, Тойнби). Отдельные социокультурные миры выступают как относительно самостоятельные самоорганизующиеся системы. Обмен информацией между ними весьма ограничен. Каждый из таких миров переживает критические периоды своей истории («точки бифуркации»), на которых происходит выбор одного из возможных направлений его дальнейшей эволюции. Некоторые из миров вступают на пути, ведущие к их застою и разрушению. Другие же, проходя через критические точки, находят дорогу к повышению уровня самоорганизации и устойчивым состояниям (к тому, что в синергетике называют «аттрактором»), расширяя и увеличивая при этом взаимодействие с окружающей средой, в том числе и с другими культурами. Как показано М. Каганом и другими исследователями, именно таковым был путь развития европейской цивилизации.

Пока исторический прогресс идет полилинейно, о какой-либо единой цели или едином смысле истории говорить не приходится. Человечеству необходимо прежде осознать свое единство и организоваться во всемирном масштабе – таково условие осуществления целенаправленной объединенной общечеловеческой деятельности (в этом смысле идея «всеединства» Вл. Соловьева имеет рациональное содержание). Только тогда оно сможет сплотиться для осуществления дел, составляющих цель и смысл его развития.

К XXI в. существованию обособленных, изолированньгх друг от друга социокультурных миров приходит конец. Они все теснее сближаются, скрепляются множеством разнообразных контактов в единую систему общечеловеческой, мировой культуры. Возникающее ныне – впервые в истории – культурное единство человечества прргнципиально изменяет механизмы, определявшие до сих пор судьбу отдельных культур и цивилизаций. Наступает новая эра, в которой на авансцену всемирной истории выходит «многомерный диалог» культур. Участие в этом диалоге становится важнейшим условием развития любой культуры. В этих условиях никакой народ и никакая страна уже не может развивать свою культуру «независимым» путем, вне единой мировой культуры человечества.