Читать онлайн «Рукотворный кризис». Страница 5

– Или «Мир черного солнца» – так называется одна из многих версий игры «Dungeons and dragons», посвященная миру после глобальной катастрофы. Что касается трущобного люда, то у него, в отличие от сытых и сильных мира сего, ни во что не верящих циников-поклонников «двух Б» (бабло и бабы) есть мощное идейное оружие. Slum people в Африке и Азии исповедуют ислам, в Латинской Америке – пятидесятничество, которое почти превратилось в отдельную от христианства новую религию с сильнейшим протестным потенциалом.

Но я знаю еще одну группу, только не социальную, а этническую, которая идеально приспособлена для выживания в условиях жестокого кризиса. Это мы, русские. Хотя, боюсь, за вторую половину ХХ века это качество во многом утрачено.

– Прежде всего – по среднему классу Запада. Затем  изъятие доходов ждет верхушки полупериферийных и периферийных стран: либо тех, что слабы, либо тех «богатеньких буратин», которых Запад лукаво убедил в необходимости хранить свои богатства у него.

– Да, «Черная смерть» – эпидемия чумы предшествовала кризису «длинного XVI века». Посреди великого переселения народов – в VI веке – бушевала еще одна эпидемия чумы, ослабившая Византию и косвенным образом способствовавшая мусульманским завоеваниям. Примеры из XX века – «испанка», унесшая больше жизней, чем мировая война 1914-1918 гг. и СПИД, стартовавший вместе с глобализацией – причем в буквальном смысле: слово «глобализация» появилось в том же году, когда «зафиксировали» вирус СПИДа – в 1983.

Вообще прогнозировать надвигающийся кризис и формирование послекапиталистической системы без учета природно-климатических факторов и потрясений нельзя. Естественно, я имею в виду не форс-мажорные и плохо предсказуемые явления типа удара из космоса астероидом или кометой, а вполне циклические и хорошо известные геологам и палеоклиматологам явления, сроки которых, к тому же, вот-вот должны наступить.

Во-первых, это окончание трех-четырехвекового периода относительного геологического спокойствия планеты. По мнению специалистов, с середины XXI в. начнется новый цикл геологической активности: вулканизм, землетрясения, природные катастрофы. Вулканизм, как правило, становится «спусковым крючком» похолоданий и биотических кризисов. Пик геоактивности придется на XXII в., и мы получаем неукротимую планету похлеще гаррисоновской.

Во-вторых, раз в 12-15 тысяч лет смещаются полюса и наклон земной оси, что обычно приводит к серьезным природным потрясениям. Последний раз это произошло именно около 15 тысяч лет назад.

В-третьих, геологическая история времени существования человеческого рода, «сконструирована» так, что из каждого стотысячелетия 85-90 тысяч лет приходится на ледниковый период, а 10-15 тысяч лет – на потепление. Наша постнеолитическая цивилизация полностью связана с мировой оттепелью, она продукт межледникового периода. Но период оттепели заканчивается, прогнозируется новый ледниковый период – и не малый, а великий. Разумеется, человечество ныне не то, что 10-15 тысяч лет назад, у него несопоставимо более высокий информационно-энергетический потенциал, но у этого потенциала есть и разрушительная составляющая, что создает опасности на порядок более серьезные, чем в каменном веке.

Разумеется, глобальное похолодание может стать мощным стимулом дальнейшего развития человека. А может – и терминатором. В любом случае наложение, волновой резонанс трех геоклиматических потрясений на тройной социальный кризис может стать сверхиспытанием. Собственно, «командорские шаги» надвигающегося кризиса уже слышны – по скорости вымирания животных и растений в ХХ веке мы уже вступили в эпоху глобальной катастрофы. Но кто будет слушать биологов.

Для России ситуация осложняется тем, что по прогнозам в случае геоклиматических изменений и катастроф ее территория окажется мало незатронутой их последствиями (в отличие от Западной Европы, Северной Америки, Африки). Если учесть, что при двух процентах мирового населения мы контролируем пусть не 1/6, но 1/7 или 1/8 часть суши – необъятные пространства и умопомрачительные ресурсы, включая пресную воду, то слабая Россия оказывается мишенью, фактором, раздражающим ближних и дальних соседей. Причем, если в XIX веке это были соседи главным образом с Запада, то сегодня это соседи со всех сторон света, кроме Севера.

Уже в конце XIX века Запад фактически прислал России «черную метку». «Акт берлинской конференции» 1884 г. зафиксировал принцип «эффективной оккупации»: если страна не может как следует добывать сырье на своей территории, то она обязана допускать к эксплуатации более эффективные и развитые страны. Формально это говорилось об афро-азиатских странах, но в виду имелась и Россия, все больше попадавшая в зависимость от западных банков. На рубеже ХХ-XXI вв. ситуация типологически повторяется под знаменем глобализации и ТНК.

В надвигающемся кризисе наша задача – не позволить разорвать страну. Например, не допустить, чтобы сюда хлынули все полчища «трущобного люда». Да, они угнетенные и обездоленные. Но если они придут к нам, то станут обычными грабителями. И если мы будем слабыми, у нас отберут пространство и ресурсы: слабых бьют. Я глубоко убежден, что Россия может сохраниться, только занимая свое естественноисторическое пространство. Нам не нужно лишнего (лишним оказались Польша, Прибалтика, Финляндия, Западная Украина, возможно, меньшая часть Средней Азии), но и своего нельзя отдавать ни пяди.

Возвращаясь к приватизированному миру, отмечу, что он – идеальная жертва для кризиса, тем более сочетающего социальные и природные характеристики. Если нужно «подготовить» мир для кризисного уничтожения, все в нем или бульшую часть нужно приватизировать. Можно сказать, что приватизация, развернувшаяся в мире с 1980-х годов и облегчающая социальный коллапс, – интегральная часть кризиса, причем ее негативные последствия «матрешечного» характера явно не просчитаны до конца теми, кто страгивал спусковой механизм. Они решали свои кратко– и среднесрочные проблемы. И решили их. Но решение среднесрочных проблем части (верхушки) усугубило долгосрочные проблемы целого, а следовательно, и самой мировой верхушки, все менее способной к геостратегическому мышлению. Мелкий лавочник может думать только о лавочке и гешефте, стратегия же предполагает, во-первых, умение слышать Музыку Сфер, Музыку Истории, во-вторых, трагическое мироощущение – необходимое условие самостояния большого государственного деятеля.