Читать онлайн «История борделей с древнейших времен». Страница 15

Соперницей Фрины была Лаис, родом с Сицилии. В возрасте 7 лет ее, как и множество ее соплеменников, взяли в плен войска полководца Никия. Девочку продали в Афинах с торгов, и она стала рабыней художника Апеллеса. Вероятно, он и стал ее первым любовником, а через несколько лет отпустил на свободу. Лаис, не обученная никакому мастерству, отправилась в Коринф и окончила там специальную школу для гетер, где обучалась искусству любви, музыке, философии и риторике. В Коринфе она и осталась.

В Лаис влюбился знаменитый греческий оратор Демосфен и пожелал жениться на гетере. Однако он не пришелся по нраву красавице, и она потребовала за ночь 10 тысяч драхм, зная, что он не имел и десятой части этой суммы. К философам она была более благосклонна. Долгое время была любовницей спиритуалиста Аристиппа, но не обходила вниманием и знаменитого циника Диогена. В ее присутствии оба философа старались обратить друг друга в свою веру, но безуспешно.

На деньги Лаис строились и украшались храмы Венеры в Коринфе. Плутарх рассказывает о ее смерти следующее. Лаис покинула Коринф, чтобы последовать за любимым юношей в Фессалию, но там ревнивые жены заманили ее в храм Афродиты и умертвили ее. После ее смерти, в благодарность за царскую щедрость к родному городу, коринфяне воздвигли в ее честь памятник, изображающий львицу, разрывающую на части барашка. На ее могиле, на том месте, где она была убита, была построена гробница со следующей эпитафией: «Славная и непобедимая Греция была покорена божественной красотой Лаис. Дитя любви, воспитанная Коринфской школой, она отдыхает на цветущих полях Фессалии».

Греки сохранили также имена других славных гетер. Они помнили Археанассу – подругу философа Платона, Белистиху – гетеру фараона Птолемея II, которой в Египте воздавались божественные почести, Вакхис – верную любовницу оратора Гиперида, известную своим бескорыстием и добротой, Герпилис – любившую Аристотеля и родившую ему сына, Гликерию – подругу комедиографа Менандра, Гнатену – любовницу Дифила, замечательную своим умом и красноречием, Клеониссу – написавшую несколько работ по философии, Манию – ценимую за необыкновенно тонкую талию, Никарету – основательницу знаменитой школы гетер в Коринфе, Пигарету – бывшую не только любовницей знаменитого философа Стильпона из Мегары, но и прославленным математиком, Теодетту – нежно любившую блестящего афинского полководца Алквиада и похоронившую его.

С временами Александра Македонского связаны имена двух знаменитых гетер. Гетера Кампаспа, была, по-видимому, его первой любовью. О Кампаспе оставил свидетельство Плиний Старший: «Александр, восхищаясь ее выдающейся красотой, привлек Апеллеса нарисовать Кампаспу обнаженной. Она была самой любимой из всех его гетер. В процессе работы Апеллес страстно влюбился в свою модель. Александр, решив, что великий Апеллес сможет как художник оценить красоту Кампаспы лучше его самого, преподнес Кампаспу ему в подарок. Так он доказал себе, что велик не только в отваге, но еще более велик в самообладании и щедрости». Примечательно, что Плиния вовсе не смущает тот факт, что женщину можно было «уступить» другому, не спрашивая ее мнения на этот счет.

Другая подруга Александра, Таис, последовала за ним в Персию и уговорила Александра сжечь дворец Ксеркса в Персеполисе (330 до н. э.). По мнению Плутарха, целью Таис была месть Персии за сожжение Ксерксом Афин летом 480 года до н. э. Позже Таис стала женой соратника Александра египетского царя Птолемея I Сотера, от которого у нее были сын Леонтиск и дочь Ирана (Эйрена), вышедшая замуж за Эвноста, правителя кипрского города Солы.

И наконец, Элефантида – греческая гетера, предположительно жившая в Александрии в III веке до н. э., была известна как автор эротических руководств самого откровенного содержания, которые во времена Римской империи уже слыли библиографической редкостью. По сообщению Светония, у Тиберия на Капри имелось полное собрание ее сочинений. Упоминается она и в эпиграммах Марциала.

Статуи Праксителя также не сохранились до наших дней, но остались копии, по которым мы можем судить об идеале красоты древних греков. В римское время изображение этой статуи Афродиты чеканилось на книдских монетах, с нее делались многочисленные копии (лучшая из них находится сейчас в Ватикане, а лучшая копия головы Афродиты – в коллекции Кауфмана в Берлине).

Интересно сравнить параметры Афродиты с размерами наших топ-моделей. Рост древнегреческой красавицы – 164 сантиметра, окружность груди 86 сантиметров, талии – 69 сантиметров, бедер – 93 сантиметра. То есть на подиум ее, скорее всего, не выпустили бы.

Но во времена греков эти статуи были окружены поклонением. Афродита Книдская считалась в древности не только лучшим творением Праксителя, но и вообще лучшей статуей всех времен. Как пишет Плиний Старший, многие прибывали в Книд только ради того, чтобы ее увидеть. Лукиан, живший в век эллинизма, описывает чувства зрителей, видящих статую.

Все начинается, как обычно в Греции, на пирушке, точнее, на целой серии пирушек, которые три друга устраивают по очереди.

«В этот день я был хозяином и угощал обоих, назавтра – Калликратид, а дальше, после него, – Харикл. Уже во время этих пирушек я заметил по многим несомненным признакам, какие мысли владели каждым: афинянин обзавелся красивыми мальчиками, и все рабы были у него безбородыми, оставаясь в доме лишь до тех пор, пока не начинал темнеть их подбородок; как только щеки покрывались первым пушком, Калликратид отсылал их прочь, назначая управляющими и приказчиками своих афинских имений. Харикл, напротив, был окружен целым хором танцовщиц, флейтисток и арфисток. Весь дом Харикла, словно во время праздника Фесмофорий, был полон женщин, и нельзя было встретить ни одного муж чины, разве только малыша-мальчика или какого-нибудь дряхлого старика повара, который по возрасту уже не мог возбуждать ревнивых подозрений хозяина. Все это, как я уже сказал, с достаточной ясностью вскрывало род мыслей моих приятелей. Нередко дело доходило между ними и до легких схваток, но длились они недолго и не могли привести к решению вопроса. Когда же пришел срок отплытия, оба они вызвались сопровождать меня, и я взял их с собой на мой корабль: как и я, они собрались посетить Италию.

Мы решили причалить в Книде, чтобы осмотреть святилище Афродиты; славилось оно изображением богини – творение искусного резца Праксителя, возбуждающее любовь. Мы спокойно подошли к берегу: сама богиня, думается мне, вела наш корабль, послав на море сияющую ясность. Пока остальные мои спутники хлопотали, как водится, над пополнением наших запасов, я, взяв под руки чету моих любвеобильных приятелей, обошел с ними вокруг всего Книда, немало потешившись вольным видом книдских глиняных фигурок, достойных города Афродиты. Посетив сначала колоннаду Сострата и другие достопримечательности, вид которых мог усладить наш вздор, мы направились к храму Афродиты; двое, я и Харикл, горячо стремясь увидеть богиню, а Калликратид – неохотно, поскольку предстоял женский образ. Я уверен, Калликратид с наслаждением променял бы тогда книдскую Афродиту на Эрота из Феспий.

Едва мы подошли к священной ограде, как навстречу нам повеяли влюбленные ветерки. Ибо двор святилища не был обращен в бесплодный каменный настил из гладких плит, но, как подобает жилищу Афродиты, земля хранила здесь рождающую силу, и ограда была полна плодовых, разводимых человеком деревьев, возносивших к небу зеленеющие верхушки и составлявших в вышине раскидистую сень. Особенно пышно зеленела щедротами самой владычицы взращенная и отягченная плодами мирта, да и остальные деревья все обладали своей долей красоты. И даже те, чьи стволы на старости лет уже поседели от времени, не засыхали, но стояли цветущими и молодыми, пуская новые побеги в напряжении жизненных соков. Вперемешку с этими деревьями росли и другие: те, что не рождают сами плодов, но красота их заменяет им плоды, – кипарисы и платаны поднимали вершины к светлому небу; была среди них и Дафна-лавр, перебежчица к Афродите, давняя беглянка. Плющ влюбленно обвивал каждое дерево и устремлялся ввысь. Тяжелые виноградные гроздья в изобилии свисали с пышных лоз: любезнее нам Афродита с Дионисом в союзе, и сладостно смешение их, если ж расторгнуть эту чету, меньше утехи будет в каждом из них. Под густой тенистой сенью находились веселые шатры для всех, кто захочет отпраздновать праздник. Люди из высшего общества редко посещают эту рощу, но простой люд толпами стекается сюда, чтобы по-настоящему почтить Афродиту.

Вдоволь насладившись пышной растительностью, мы вошли внутрь храма. Богиня – прекраснейшее изваяние из паросского камня – занимает середину помещения. Удивительное изображение: неуловимо улыбаясь, едва полуоткрыв уста. Вся красота богини ничем не скрыта, никакие одежды не облекают тела: богиня стоит обнаженной и только одной рукой незаметно прикрывает свой пол. И столь велика была творческая мощь искусства, что неподатливый и жесткий по своей природе мрамор послушно следует всем изгибам членов тела… При этом зрелище Харикл, словно охваченный каким-то безумием, воскликнул вне себя: «Наиблаженнейший из всех богов Арес, попавший из-за нее в оковы!» С этими словами Харикл подбежал к изваянию и, насколько мог, вытянув шею, прильнул жадными губами к мрамору и поцеловал его. Калликратид стоял молча и дивился про себя.