Читать онлайн «Сионистское движение в России». Страница 56

Именно эти немногие открыли в сионизме новую эпоху, ознаменовав таким образом переход из области отвлеченных идей к непосредственному строительству страны, и тем самым привели к повороту в еврейской истории. Халуцим Второй алии заложили основы роста и развития рабочего движения в Эрец-Исраэль и трудового поселения.

Период Второй алии открыла гомельская группа, прибывшая в страну в январе 1904 года. Во главе этой группы (14 человек) стоял Иехезкель Ханкин, руководивший отрядом самообороны Поалей Цион во время гомельского погрома. Переселение гомельцев в Страну не было прямым следствием погромов. Еще в 1902 году они решили ехать в Эрец-Исраэль и начали к этому готовиться. Но когда распространилась весть о кишиневском погроме, они отложили отъезд ради организации самообороны, понимая, что после Кишинева наступит черед других городов.

Погром в Гомеле, а также последующие аресты и суд над участниками самообороны, послужили последним толчком их намерению отправиться в Эрец-Исраэль. Иехезкелю Ханкину, раненному во время выступления против громил и поддерживавших их армии и полиции, а также его товарищам по борьбе, грозила тюрьма. Поэтому они тайно покинули Гомель, кочевали несколько месяцев из города в город, приехали в Киев и оттуда в Одессу. Одесский комитет достал им документы и помог отплыть на корабле в Палестину. О том, каким трудным было это путешествие, рассказывает в своих воспоминаниях Сарра Ханкин, жена Иехезкеля, в книге о Второй алие. После гомельской группы из России прибыли и одиночки, в том числе люди, которые со временем оказали большое духовное и нравственное влияние на развитие всего трудового движения и еврейского поселения в Стране: Аарон Давид Гордон, Шломо Цемах, братья Элиезер и Исраэль Шохат (первый — один из основателей Хапоэль хацаир в Стране; второй — из членов Поалей Цион и основателей Хашомера).

В своем первом письме из Эрец-Исраэль (опубликованном в ноябрьском номере ежемесячника «Еврейская жизнь» за 1904 г.) А. Д. Гордон описывает положение в еврейском ишуве и сетует по поводу того, что работа делается чужими руками (арабами, а не евреями).

А ведь национальное возрождение еврейского народа невозможно, если евреи не освоят труд, весь, — даже самый тяжелый. Еврейский народ добьется национального и нравственного права на Палестину не деньгами, а своим трудом. Существующее же положение вызывает у Гордона «обиду, стыд и боль», и он говорит, что если мы не испытываем чувства стыда, глядя, как каждый метр земли, достающейся нам с таким трудом, обрабатывается чужими руками, если мы не в состоянии чувствовать это, то, верно, очень еще далеки мы от подлинного национального возрождения. Мы провинились перед нашей родиной и обязаны найти искупление в самостоятельном труде, если мы хотим жить национальной жизнью.

Лишь в труде залог нашего успеха; только наша воля к труду, только наша самоотверженность могут исправить дело, и нельзя это откладывать, иначе можно упустить неповторимые возможности; ведь, если верить преданию, задержи евреи свой исход из Египта на одно мгновение, они никогда бы оттуда не вышли.

То был момент подъема всех сил, как это случается с человеком во время внезапной беды, когда, пытаясь спасти то, что возможно, он взваливает на себя груз, не чувствуя его тяжести. Потом, когда беда миновала, он сам удивляется себе — откуда только силы взялись. Подобные минуты не повторяются, и нужно готовить себя к ним…

Скажут, что это утопия, что это невероятно. Но не надо забывать, что «невероятен» весь сионизм. И не только сионизм, но и любое освободительное движение вначале кажется утопией. Если бы отцы наши во времена Хасмонеев строили планы на основе точного расчета, если бы они руководствовались исключительно реалистической политикой и здравым смыслом, то руки бы у них наверняка опустились, и еврейский народ оказался бы обреченным на уничтожение.

Евреи, как правило, любят обвинять себя в крайностях, но горькая правда состоит в том, что наши идеалисты чересчур реалистичны и чересчур трезвы. И все наше движение во имя идеала пронизано этим духом рационализма. Что нам нужно — так это пламенная вера, могучее желание, способные подвигнуть народ к самоотверженности…. Нам надо помнить всегда, что в том, что касается нашего национального движения, все шансы и все цифры против нас, и здравый рассудок и трезвый подход — тоже против нас! Так что, если не хватит нам сил неуклонно идти по нашему пути вопреки всем цифрам и всем шансам, наперекор «здравому смыслу», то нам нечего себя обманывать, не стоит играть в идеализм, сионизм и национальное движение! Наш покойный великий вождь показывал нам пример, как действовать вопреки всему. Он трудился, невзирая на все цифры, вопреки всем шансам. Он твердо шел вперед до последнего вздоха — вот ему и удалось пробить изрядную брешь в стенах нашего гетто.

Свое письмо Гордон заключает призывом переселяться в Страну.

Возрождающемуся Сиону не нужны евреи вне Эрец-Исраэль. Только тех следует принимать с ракрытыми объятиями, кто готов работать, предан, способен все вынести и претерпеть. Это подлинный национальный труд, достойный называться сионизмом. Только он имеет право так называться.

Письмо Гордона не нашло отклика у сионистской молодежи. Может быть потому, что приведенные выше строки являлись частью опубликованной в журнале статьи, а не четко оформленным призывом, каким было, например, «Воззвание к еврейской молодежи, чье сердце принадлежит своему народу и Сиону», написанное Иосифом Виткиным и обращенное непосредственно по адресу. Оно было написано в 1904 году. Однако сегодня не менее актуально, чем тогда.

Иосиф Виткин был предшественником Второй алии. Он приехал в Страну вскоре после Первого конгресса, за 6–7 лет до гомельской группы. Он прибыл с намерением обрабатывать землю, но по состоянию здоровья не смог долго заниматься физическим трудом и занялся преподаванием иврита. Он работал учителем в Гедере, Ришон ле-Ционе, Месхе (Кфар-Табор) и с тоской и болью наблюдал упадок ишува. Виткин умер в 1912 году в возрасте 36 лет.

В своем воззвании он описывает положение в Стране и призывает еврейскую молодежь России поспешить на помощь ишуву ради будущего своего народа.

«Братья, силы наши слабы, а цель намного возвышеннее нас. Но именно поэтому нам нельзя сидеть, сложа руки, если мы хотим живой жизни; именно поэтому мы должны собрать все силы и отдаться нашей задаче с безудержной любовью, с безграничной самоотверженностью и бесконечным терпением! Не дай нам Бог обманывать себя и народ, козыряя его именем и говоря, что путь короток и легок… Мы должны смотреть в будущее без страха, даже если убедимся, что путь этот труден и чрезвычайно долог… мы должны следовать по этому пути, не оглядываясь назад. Нам следует, наконец, признать, что мосты за нами сожжены и нет у нас спасения и убежища, нет во всем мире!!!…

Для завоевания нашей страны мы должны отчаянно трудиться и бороться, как раненый зверь борется за свою жизнь!»…

Далее он призывает еврейскую молодежь организоваться, приехать в Страну, поселиться на земле и стать земледельцами. Воззвание завершается страстными словами: «Спешите, герои Израиля, возродите времена билуйцев с мужеством и размахом, иначе еще немного, и мы погибнем!»

Хотя это воззвание появилось по собственной инициативе Виткина и было написано им одним, под воззванием стояла подпись «Группа молодежи из Эрец-Исраэль». Виткин отправил это воззвание в марте 1905 года Усышкину с просьбой содействовать его распространению среди еврейской молодежи. Усышкин так и поступил. И немало молодых людей откликнулись на этот искренний и непосредственный призыв Виткина и начали уезжать в Страну. Поток алии усилился с волной погромов, затопившей еврейское население в дни революции 1905 года и после ее поражения, В Палестину прибыли члены Цеирей Цион (Молодые сионисты). Поалей Цион, а также одиночки, состоявшие в русских революционных партиях, разочаровавшиеся в своем пути и пришедшие в отчаяние после поражения революции и начала разгула реакции и антисемитизма.

Пионеры Второй алии, прибывшие в Страну с заранее обдуманным намерением заниматься физическим трудом и жить его плодами, наталкивались на этом пути на многочисленные трудности. Им приходилось выдерживать конкуренцию с арабскими рабочими, местными уроженцами, привычными к тяжелой работе и климату страны.

Поскольку арабские рабочие довольствовались малым и работали за гроши, еврейские фермеры предпочитали их рабочим-евреям, и новые олим, в большинстве случаев, оставались без работы и хлеба. Кроме того, фермеры с подозрительностью относились к молодежи, только что приехавшей из России, к их свободолюбивым идеям и требованиям уважать их человеческое достоинство.

Отношения между еврейскими фермерами и пионерами Второй алии обострились до такой степени, что комитет поселения в Петах-Тикве объявил еврейским рабочим бойкот (1906 г.) и не из-за трудовых конфликтов, а из-за религиозной нетерпимости старожилов. Тогда прозвучал лозунг: «Даешь Галиль!» — и десятки рабочих покинули Петах-Тикву (во всей стране тогда насчитывалось всего около 600 еврейских рабочих) и перешли в поселения Нижней Галилеи (Седжера, Месха), где установились более нормальные отношения между рабочими и фермерами.