Читать онлайн «История советского библиофильства». Страница 4

Как обширны и многообразны ни были собранные мною материалы, данная работа не могла бы быть написана без дружеской помощи ряда лиц, бескорыстно и охотно сообщавших мне сведения или наводивших по моей просьбе нужные справки. Перечислить имена всех товарищей, в той или иной форме оказавших мне помощь, будет затруднительно. Поэтому я назову только тех, кто был особенно полезен мне своими сообщениями и указаниями; это — член-корреспондент АН СССР проф. А. А. Сидоров, В. Г. Лидин, вице-президент Академии педагогических наук СССР проф. А. И. Маркушевич, Н. И. Сахаров, проф. С. П. Фортинский, доц. И. Я. Каганов, канд. филол. наук О. Г. Ласунский, канд. филол. наук Н. Д. Кочеткова, д-р филол. наук В. И. Малышев, И. М. Кауфман, Т. А. Быкова, М. М. Гуревич, И. Б. Семенов, А. Б. Лоев, Б. А. Вилинбахов, П. Н. Мартынов, О. Д. Айзенштадт, В. А. Рождественский, К. И. Шафрановский.

Всем названным и многим, многим неназванным товарищам, чья исключительная отзывчивость, помощь и доброе отношение ко мне способствовали созданию этой книги, выражаю большую, искреннюю благодарность.

15 марта 1968 г.

Как и во всех других сторонах русской культуры, Великая Октябрьская социалистическая революция произвела в такой незаметной и периферийной области, как русское библиофильство, коренной переворот. Результаты его стали заметны не сразу, а лишь постепенно, но зато они обнаружились решительно во всех составных элементах библиофильства, в его социальном составе, в формах и характере деятельности и в его общественной роли.

Самая главная, основная перемена состояла в широкой демократизации русского библиофильства. Вместо прежнего дворянско-буржуазного, «аристократического», «камерного» библиофильства, формировавшегося по преимуществу в среде представителей состоятельных верхов старой России, возникло и чем дальше, тем быстрее стало расти советское, демократическое книголюбие, колоссально возросла любовь к чтению, к книге, газете, журналу. Буквально с первых же дней Советской власти проблема издания газет и книг для нового читателя стала одной из важнейших практических задач, которые пришлось решать партии и правительству.

Просмотр периодических изданий 1916–1921 гг. показывает, какой серьезной проблемой был в этот период «книжный голод», возникший в России в результате войны 1914–1918 гг. и усилившийся в первые годы гражданской войны. Быстрое восстановление книгоиздательского дела было одной из самых существенных идеологических побед Советской власти.

Сразу же после Октября 1917 т. возникла новая, советская книга, и тогда же появились ее любители, ценители и собиратели. По своему социальному составу эти новые книголюбы коренным образом отличались от прежних библиофилов. Это были в основном рабочие, солдаты, молодые советские служащие, передовая часть крестьянства, — словом, люди, искренне преданные революции. И собирали они не книжные редкости и дорогостоящие русские и иностранные изящные издания, а политические брошюры и книжечки революционных лет, дешевые переиздания классиков, выпускавшиеся Литературно-Издательским отделом Народного комиссариата по просвещению, современную революционную беллетристику, печатавшуюся различными издательствами Советов депутатов Москвы, Петрограда и других городов, произведения выдающихся иностранных авторов, входившие в состав обширного плана издательств, например издательства «Всемирная литература», возникшего по инициативе А. М. Горького в первые годы революции.

Дорожили эти книголюбы новой, советской книгой не как предметом коллекционирования, а как источником знания, средством понять великие события, участниками которых были эти читатели, способом найти ответ на жгучий вопрос: «Что сделать для развития советской культуры?»

Так зародилось в революционные годы новое, советское книголюбие. Из этого книголюбия постепенно сложилось современное советское библиофильство, претерпевшее за полвека существования ряд интересных и поучительных изменений.

Незадолго до революции в журнале «Русский библиофил» печаталась работа известного библиофила и библиографа У. Г. Иваска «Частные библиотеки в России» (56)[3], представляющая алфавитно построенный словарь владельцев библиотек, находившихся в пределах тогдашней Российской империи, начиная с XV и по XX в. включительно. Автор ввел в своей перечень не только русских библиофилов, но и польских, притом таких, как король Станислав Август (Понятовский), магнаты братья Залусские и другие. Правда, У. Г. Иваск включал только тех владельцев библиотек, о которых находил печатные известия; однако — нельзя не отметить — свои источники он использовал недостаточно внимательно. Так, например, в 1902 г. в журнале «Антиквар», на который автор «Частных библиотек в России» неоднократно ссылается, сообщалось о библиотеке петербургского столяра Матвеева, состоявшей из книг исторического и беллетристического содержания. Матвеев, как указывалось в журнале, «долгие годы с любовью собирал книги и держал их в отличном порядке — переплетенными и в шкафах собственной работы» (129). Однако У. Г. Иваск не нашел нужным использовать сведения о библиотеке Матвеева, — может быть, случайно, а может быть, и принципиально, — как и о других библиофилах из демократической среды (у него нет упоминаний о библиотеке Максима Горького, поэта А. В. Кольцова, В. Г. Белинского и др.).

И все же у Иваска оказалось зарегистрированным только 1346 имен. Эти данные далеко не соответствовали реальному положению вещей как для периода до XIX в., так и для XIX–XX в., что было отмечено и редакцией «Русского библиофила» (64).

В самом конце XIX в. В. Русаков (С. Ф. Либрович), автор статьи «Библиотека в рабочем кабинете интеллигентного человека», писал: «В наши дни трудно найти квартиру интеллигентного человека, в которой не имелось бы более или менее солидной коллекции книг, не имелось бы библиотеки. Отсутствие библиотеки в доме — это как будто явное свидетельство… малокультурности лиц, занимающих данную квартиру». Далее Либрович характеризует внешний вид такой библиотеки, обычно помещавшейся в рабочем кабинете владельца: «Несколько открытых полок, прибитых к стенам кабинета, или один-два шкапа с стеклянными дверями, поставленные в кабинете, — вот и помещение для библиотеки устроено. Остается поставить на полках книги — и библиотека готова» (141).

Таких библиотек в тогдашней России было, конечно, очень много, и Либрович был прав, называя их владельцев людьми, любящими книги. В советское время число таких книголюбов возросло в сотни, может быть, и в тысячи раз. Сейчас не только в семье каждого советского интеллигента, но и в огромном количестве семей рабочих и колхозников имеются библиотеки, — пусть небольшие, но хорошо подобранные, не случайные (124). Именно на эти категории советских книголюбов рассчитаны многочисленные подписные издания издательства «Художественная литература» и издательства «Наука» (бывшее изд-во АН СССР); ими раскупаются различные серии: «Библиотека поэта», «Библиотека всемирной литературы» и пр.

Можно ли считать всех подобных собирателей домашних библиотек книголюбами, библиофилами? В широком значении этих слов, — конечно, да. Но если нельзя признать их всех библиофилами в узком значении, то несомненно, однако, что потенциально они образуют огромный резервуар, из которого во все большем количестве выделяются «собственно библиофилы», о которых и будет идти речь в дальнейшем.

Другие существенные изменения в русском библиофильстве произошли также и в предмете собирательства. Вместо прежнего «универсализма», коллекционирования «редких книг» вообще, независимо от их содержания, типичным стало в советский период, особенно в последние десятилетия, собирание книг по более или менее строго очерченной тематике, коллекционирование книг определенного содержания. Возникла специализация библиофильских библиотек: одни стали собирать книги только по истории русского революционного движения (и даже какого-то одного периода) или по историческим эпохам (книги и повременные издания эпохи Великой Октябрьской социалистической революции, эпохи гражданской войны, Великой Отечественной войны), другие по книжным жанрам (альманахи пушкинской поры, русская дореволюционная или советская поэзия, литература народов СССР или какого-нибудь одного народа в русских переводах или в оригинале, книги по русскому фольклору или специально по «мировой» сказке, т. е. сборники сказок народов мира в оригинале или в русском и в других переводах). Широкую популярность приобрело собирание книг краеведческого характера: посвященных какому-нибудь определенному городу (Москве, Ленинграду, Киеву, Казани, Одессе и т. п.) или республике, краю, области (украиника, сибирика, пермика, уралика); затем — книг о каком-нибудь одном историческом деятеле, писателе, ученом, актере (например, о Пушкине, Маяковском, Павлове, Качалове, Наполеоне, Шекспире, Гейне, Ньютоне, Дарвине, Эйнштейне, Клиберне) или вообще книг биографического содержания, вроде дореволюционной серии «Жизнь замечательных людей» Павленкова и советской с таким же названием.