Читать онлайн «Расовые мифы нацизма. Врага надо знать!». Страница 38

Профессор Цюрихского университета Даниэль Вайс (Швейцария) отмечает язычество в качестве одной из черт, входившей в культивируемый нацистами «индивидуальный возврат к прошлому, навязываемый уже расовой теорией и ее реанимацией генеалогического принципа, что находит отражение в таких административных терминах, как генеалогическое свидетельство (Abstammungsnachweis), паспорт предков (Ahnenpass), родословная (Ahnentafel), — более того, руководитель имперского сельского хозяйства В. Дарре рекомендует устраивать в домах уголок для почитания предков!»[555]

Этот факт достаточно неохотно признает даже такой сторонник теории «христианского нацизма», как Дмитрий Жуков: «В ряде случаев можно говорить о том, что со стороны некоторых партийных функционеров имели место попытки возродить языческие ритуалы. К примеру, в сельской местности подобную политику пытался проводить министр сельского хозяйства Рихард Вальтер Дарре».[556]

Дарре — это фигура, чье значение в Третьем рейхе нам почти неизвестно. Между тем он был одним из идеологов расовой теории партии еще с 20-х гг., именно он сформулировал знаменитую теорию «Крови и Почвы» (Blut und Boden). Соединив Посты руководителя Главного расово-поселенческого управления СС (1931 г.) и «имперского главы крестьян» (Reichsbauernfьhrer) и рейхсминистра продовольствия и сельского хозяйства (1933 г.), он получил тем самым под свое единоличное управление крестьянство Германии (чье взрослое население насчитывало в 1933 г. 9,34 млн человек,[557] при общей цифре взрослого населения в Германии того времени 44,4 млн[558] это составляло более 20 % его полноправных жителей).

Дарре оказал огромное идейное влияние и на рейхс-фюрера СС Генриха Гиммлера. Свидетельство чему — такой вот эсэсовский архивный документ: «Рейхсфюрер С С Генрих Гиммлер выразил пожелание… чтобы был подготовлен реферат на тему: «Культ предков у всех народов мира и во все времена».[559]

Впрочем, этот откровенно языческий проект вскоре был «свернут», поскольку было очевидно, что он привлечет лишь небольшое количество расистски-шовинистически и религиозно-мотивированных фанатиков, которые быстро замкнутся от народа в своих религиозных общинах и не смогут играть какой-либо роли в государстве. Кроме того, их деятельность лишь возбуждала неприязнь к нацистам среди немцев, 95 % которых в 1940 г. записали себя по переписи христианами.[560] Бывали случаи, когда в той же Вестфалии крестьяне-католики попросту избивали приезжавших для проведения языческих праздников нацистов. Надуманные реконструкции неоязычников вызывали отторжение и у сугубо материалистической верхушки нацистов. «Наци № 2», Герман Геринг, в одной из своих речей, произнесенной 3 ноября 1935 г., высказался о них так: «Естественно, что всегда есть такие люди, деятельность которых представляет собой тип провокатора, тот кто пришел к нам и воображает, что национал-социализм будет чем-то другим, чем он является на самом деле, тот кто имеет фантастические и нелепые планы, тот кто неправильно понимает национал-социалистическую расовую мысль и извращает нашу верность Крови и Почве, тот кто в своих романтических мечтах окружен Вотаном, Тором и тому подобным. Такие преувеличения могут навредить нашему движению, так как они заставляют движение выглядеть смешным, а нелепость — всегда наиболее вредна. Когда я слышу, что должна праздноваться «германская свадьба», я хочу спросить: мой Бог, вы хоть понимаете что такое германская свадьба? Вы понимаете, что такое национал-социализм?»[561]

Да и ставший в 1937 г. во главе отдела СС «Наследие предков», занимавшегося в этом ведомстве непосредственно историческим исследованием древних германских капищ и культов (оно началось с исследования скального комплекса Экстернштайн, где у саксов до их крещения стояло изваяние Ирминсула, «мирового древа», чье изображение становится эмблемой «Наследия предков»), Вальтер Вюст считал, что действия должны идти «не в мнимосвященном (scheinheilig) заимствовании потускневших богов, но в приближении к тому, что их создало».[562]

А сам Розенберг быстро потерял свое влияние, столь заметное в начале 30-х гг. В 1939 г. он предпринял попытку (оказавшуюся неудачной) встать со своей национал-языческой идеологией на уровень официальной позиции партии и государства. Как пишет историк П. П. Павленко, «Розенберг решил, что наступил удобный момент самому занять место проповедника нацистской идеологии, таким образом еще дальше распространив свои полномочия «представителя фюрера по вопросам просвещения и вероисповедания». Он хотел расширить и усилить свое влияние, достичь уровня члена правительства. Название будущей должности в его мечтах звучало поистине величественно: «уполномоченный по защите национал-социалистского вероучения».[563] К этому можно добавить свидетельство историка-архивиста М. В. Шкаровского о том, что в Бундесархиве в делопроизводстве ведомства Розенберга им обнаружен разработанный как раз в 1939 г. «План национал-социалистической религиозной политики». План этот предусматривал, что спустя 10–15 лет, после подрыва изнутри лютеранской и католической церквей: «Государство признает германско-нордическое религиозное движение» (неоязыческое «германское движение за веру») в качестве государственной религии.[564]

Эта попытка была умело пресечена Борманом с помощью… столь нелюбимого главой партийной канцелярии министра по вероисповеданию Керрля (иногда фамилия Kerrl в отечественных исследованиях пишется и как «Керл»). Да, такой вот неожиданный поворот событий. Как пишет историк П. П. Павленко: «В конце 1939 года опальный министр по делам церкви оказался полезным Борману. Розенберг решил, что наступил удобный момент самому занять место проповедника нацистской идеологии, таким образом еще дальше распространив свои полномочия «представителя фюрера по вопросам просвещения и вероисповедания». Он хотел расширить и усилить свое влияние, достичь уровня члена правительства. Название будущей должности в его мечтах звучало поистине величественно: «уполномоченный по защите национал-социалистского вероучения». Однако это было посягательством на вотчину Бормана. Сначала Гитлер, верный своей тактике, не препятствовал Розенбергу. Начальник рейхсканцелярии Ганс Ламмерс получил указание подготовить предварительный проект о полномочиях нового ведомства. В декабре 1939 года девять министерств, интересы которых затрагивало это нововведение, получили копии проекта. Уже на следующий день от министров (естественно, к ним присоединился и Борман) поступило столько критических замечаний, что проект пришлось полностью переделывать. В феврале 1940 года его рассмотрели на правительственном совещании, причем теперь в обсуждении участвовали представители пятнадцати министерств. Именно Керл предостерег собравшихся, что назначение Розенберга, пользовавшегося в широких кругах репутацией ярого противника христианства, вызовет серьезное недовольство общественности. Немало споров вызвал вопрос о сфере деятельности нового ведомства. После одиннадцати дней жарких дискуссий Борман праздновал триумф: Розенберг повержен! Рейхсляйтер НСДАП сохранил свою роль в вопросах, связанных с вероисповеданием, во многом благодаря Керлу».[565] Как отметил в декабре 1940 г. американский журналист Уильям Ши- рер, работавший в Германии с 1934 г. и наблюдавший за всем развитием событий: «Альфред Розенберг, наставник Гитлера на заре его партийной деятельности и в прошлом один из главных людей в партии, сейчас совсем пропал из виду и не играет никакой роли ни в партии, ни в стране. Он был в большей степени мечтателем, чем практиком, и проиграл в жестокой борьбе за место под солнцем людям более безжалостным», так что теперь «о нем почти не слышно».[566] Дарре к тому времени также утратил свое влияние, а в 1942 г. был смещен с поста рейхсминистра.[567]

Второй вариант — «арийское», точнее «ариизированное» христианство, старательно и преданно подогнанное под стандарты и догмы национал-социализма до такой степени, что оно по сути превратилось из учения Христа в религию «немецкой крови и расы».

О расистском движении т. н. «немецких христиан» (Deutsche Christen), возникшем еще в годы Веймарской республики и организационно оформившемся в период резкого усиления нацизма летом 1932 г., у нас известно очень мало (да и то из упоминаний в некоторых переводных работах), тогда как на Западе о них изданы целые монографии, такие как исследование Дорис Берген, профессора истории Университета в Торонто (Канада), специализирующейся на изучении истории Третьего рейха, «Искривленный крест: Движение «немецких христиан» в Третьем рейхе» (1996 г.).[568]