Читать онлайн «Мир современных медиа». Страница 16

Анализ обращения средств массовой коммуникации с городскими легендами укладывается в более широкие рамки риторического анализа публичных версий социальных проблем, предполагающего объяснение того, каким образом попытки выдвигающих утверждения-требования (о существовании социальной проблемы и необходимости изменить ситуацию) проинформировать аудиторию сочетаются с попытками убедить ее. (С момента возникновения американской социологии исследователи стремились донести результаты своей деятельности не столько до коллег, сколько до общественности; эта ориентация особенно характерна для «устных историков» Чикагской школы.) Представляя описания девиантности из первых рук, теоретики социальной дезорганизации (например, Клиффорд Шоу [Shaw C. R., 1930]) боролись со стереотипами и карательной тактикой газет в отношении девиантов. Смысл послания, передаваемого устными историями, заключался в том, что делинквенты – это не злые существа, а хорошие люди, ставшие плохими в результате дезорганизованной и потому криминогенной среды. Если реформаторы хотят изменить таких индивидов, начинать они должны с изменения (исправления) среды, ибо именно среда формирует человека.

Риторический анализ подхода социальной дезорганизации показывает, что любая теория социальных проблем отнюдь не является нейтральным описанием некоторых предполагаемых условий, но сама неразрывно связана с языковыми, межличностными (интерактивными) и политическими действиями. Именно потому, что средства массовой коммуникации представляют собой мощное орудие убеждения, группы интересов добиваются доступа к газетам, радио и телевидению с целью продвижения собственных определений и видения проблем, что создает обширное исследовательское поле для социологов, интересующихся организацией риторического дискурса в отношении публично определяемых социальных девиаций.

Одной из первых работ в этом направлении было исследование Джоэля Беста [Best J., 1987], который, используя методы логического анализа, описывает алгоритм выдвижения группами утверждений-требований относительно социальных проблем. Во-первых, эти группы создают основания (grounds) для артикуляции таких утверждений: определив для себя проблему, они в целях привлечения внимания аудитории используют «страшные» истории (atrocity tales), что позволяет усилить масштаб проблемы и ее потенциальную опасность для населения. Во-вторых, выдвигающие утверждения-требования о социальных проблемах прибегают к оправданиям (warrants) как средствам превращения оснований («страшных» историй как разновидности городских легенд) в выводы о необходимости действия. Например, когда рассматривается проблема пропажи детей, недостаточно продемонстрировать данные статистики на этот счет. Те, кто выдвигают утверждения-требования относительно этой ситуации, напоминают аудитории о чувствах, испытываемых взрослыми к детям, невинности этих жертв, насилии, которому они подвергаются со стороны похитителей, и другой аргументации, делающей очевидной необходимость решительных действий в этом направлении, т. е. предотвращение актов похищения. Выдвигающие утверждения-требования формулируют предложения о том, что граждане и официальные лица должны быть более осведомлены об опасностях, связанных с пропажей детей, принимать меры предупредительного характера, осуществлять социальный контроль; иными словами, противодействовать этому всеми доступными средствами. «Социологи социальных проблем и социальных движений не могут позволить себе игнорировать риторику, используемую при выдвижении утверждений-требований. Риторика отражает как характер взаимодействия между отдельными группами, выдвигающими утверждения-требования, и их аудиторией, так и более широкий культурный контекст такого выдвижения. В свою очередь выбор того или иного варианта риторики определяет успех или неудачу определенных утверждений-требований. Само сообщение как средство выдвижения утверждений-требований заслуживают дальнейшего исследования» [Best J.,1987. P. 121].

Взаимодействие между выдвигающими утверждения-требования и аудиторией опосредуется медийными институтами производства новостей. Задача исследователя в том, чтобы установить, как заинтересованные стороны в союзе с газетами и телевидением могут структурировать и представлять сообщения, стремясь привлечь внимание людей. Неплохим подспорьем здесь оказываются исследования речей политических деятелей, основанные на теории речевых актов Д. Остина и Дж. Серля. [Austin J. L., 1962; Searle J., 1969].

Те, кто выступают публично по роду деятельности (прежде всего политики), как правило, хорошо владеют приемами, позволяющими приковывать внимание аудитории и вызывать высоко оцениваемые коллективные реакции (например, аплодисменты). Mакс Аткинсон показывает, что наиболее эффективными оказываются сообщения, главные идеи которых представляются в виде перечня из трех пунктов (three part lists) и пар противоположностей, поскольку они позволяют аудитории согласовывать свое одобрение, аплодируя в унисон [Atkinson M., 1984]. Значение этих исследований не только в том, чтобы выявить структурные компоненты речи, вызывающей определенную реакцию у слушателей, но и в работе на перспективу. По утверждению группы исследователей, успешная коммуникация в пределах какой-либо аудитории имеет также важное значение для последующего освещения события СМИ в лучшее время. Это напрямую связано с технологией телевизионных информационных программ, создатели которых могут использовать только риторически отформатированные, т. е. готовые, фрагменты политических речей. Из этого с очевидностью следует, что понимание общественностью таких острых социальных проблем, как бедность, преступность, расизм, сексизм, война, напрямую зависит от средств массовой коммуникации. Сообщения последних в свою очередь повторяют (нередко буквально) политическую риторику публичных выступлений, предполагающих тесные, организованные (например, подбор слушателей) взаимоотношения между выступающими и их аудиториями. Так формируется один из компонентов создаваемой масс-медиа совместно с политиками повестки дня.

Второе обстоятельство, важное для представления социальных проблем в средствах массовой коммуникации, касается все большего использования интерактивных форматов (прежде всего интервью) для представления новостей. Авторы информационных программ показывают репортеров, неформально беседующих с политическими лидерами, или ведущих, задающих вопросы респонденту. Это открывает перед исследователями новые возможности: они могут анализировать структуру и содержание передаваемых СМИ новостей с точки зрения этих аудио– и визуально доступных взаимодействий. Поэтому изучение самого процесса интервью – того, как участники начинают беседу, развивают тему в дискуссии и заканчивают обсуждение в рамках информационных программ (news interview) – углубляет понимание того, как разговор и взаимодействия участников, вместо того чтобы отражать реальное содержание и причины появления обсуждаемых явлений (включая возникновение социальных проблем), придают этим событиям медиатизированный характер (см. критику телевизионных интервью Пьером Бурдье в заключении книги). Признанный гуру новых электронных медиа М. Маклюэн, которому принадлежат глубокие идеи о воздействии телевидения, к сожалению, до сих пор не оцененные по достоинству научным сообществом, писал в свое время, что телевидение – это не труба, через которую можно перегонять все что угодно, но все, что «перегоняется» с помощью телевидения, приобретает особый, телегеничный характер.

Как отмечает Стивен Клейман, новости как социальные конструкции сейчас не рассматриваются как что-то исключительное. Подлинным новшеством является представление о том, что форма и содержание сообщений, транслируемых медиа, определяются не столько внешними по отношению к этому процессу обстоятельствами (такими как политические идеологии и институциональная организация работы с новостями), сколько устоявшимися практиками интервью [Claymen S. E., 1987]. Исследователи фиксируют господствующую организацию очередности, при которой репортеры воздерживаются от высказывания мнений и задают вопросы интервьюируемым, которым при ответе на вопросы предоставляется возможность довольно долго сохранять за собой «очередь» в разговоре, с тем чтобы выразить свои взгляды. Значение этой системы очередности в интервью состоит в том, что с помощью своих вопросов репортер может устанавливать пункты повестки дня. Тем не менее интервьюируемый может изменять эту повестку, избегая тем, предлагаемых репортером, направляя разговор так, чтобы представить свои собственные интересы. Репортер может противодействовать таким попыткам, однако успешность такой стратегии напрямую зависит от того, какие приемы в ходе беседы использует интервьюируемый. Очевидным, но скрываемым обеими сторонами фактом является то, что они разговаривают для «подслушивающей» аудитории, которую надо заинтересовать и удержать (рейтинг!). Это обстоятельство, объединяющее репортера и интервьюируемого, ведет к серьезному и организованному плутовству (jockeying), поскольку каждая из сторон заинтересована в успехе и стремится подать себя с наиболее выгодной стороны. Результат этой игры в одни ворота и будет отражен в новостях об обсуждаемой проблеме.