Читать онлайн «Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности». Страница 20

Здесь возникает парадокс. Власти – это в основном представители старших беби-бумеров и поколения Х – отвечают на вызовы с высоты ментальностей своих поколений. Они, безусловно, стараются – встречаются с престарелыми рокерами, умиляются новеньким гаджетам, назначают спорт субститутом национальной идеи, но, что очевидно, не в состоянии понять, проанализировать и, соответственно, учесть культурные коды настоящего дня и наступающего времени. В результате сужается горизонт ожиданий поколения Z, опережающе ущемляется ассортимент вероятных ценностей и перспективных потребностей в том, что еще не формализовано, но непременно определит специфику поколения Z, которое уже наличествует, присматривается к старшим и в недалеком будущем заявит свои права на обязательно единственную истину.

Поколение Y отлито по другим шаблонам, а ему по инерции предлагаются песни о главном беби-бумеров и политтехнологические пляски, рассчитанные на старших Иксов.

К примеру, на государственном уровне экологические проблемы мало беспокоят поколения беби-бумеров и Х, хотя в школе все писали сочинения на темы «Природа в лирике имярек», «Проблема экологии духа в творчестве…». Вполне вероятно, что уровень социальной сплоченности и ответственности Игреков и Зетов будет зависеть от экологической политики, проводимой государством в СМИ.

Кружатся диски

Иногда в нашей жизни случаются диалоги в стиле Бенджамина Вайсмана.

– Мама пыталась меня зарезать, – пожаловался мальчик.

– Что ж, – развел руками отец. – Временами каждому из нас хочется кого-нибудь зарезать, малыш. И все же не забывай, что в воздухе разлита благодать, наши сердца полны любви, а мир добр и прекрасен.

Один из основных трендов последних десятилетий – песни с дискотеки восьмидесятых. Западные и собственные звезды-пенсионеры, то есть представители поколений беби-бумеров и Х, – любимые гости наших концертных залов, клубов, вечеринок. Откуда, спрашивается, такая любовь к музейной попсе? Ответов множество. Десятки. Тысячи. Выберем парочку.

Первый ответ. Надоела современная музыка. С первого раза, как прослушал, надоела. Мало хорошей музыки. Видно, устала попса и сгинул рок. Русский рок. Кстати, «русский рок» звучит примерно как «академическая коза».

В современной музыке что-то много соплей, бестелесности и гомосексуальных причуд, а вот в поп-классике – ирония, а в рок-классике – мужской драйв и какая-то нестареющая наивная правда, наивная до банальности. Про мужчин, которые любят женщин и свободу. У нас же, в нашей современности, все иначе. Какой-нибудь престарелый поп-рокер как разразится в газетках идеологическими злобностями, как выдаст на-гора политическую программу типа «как-вы-меня-все-достали», а потом объявит о выходе нового альбома с претенциозным названием типа «По-другому», народ в ажитации: ща мы всю правду в рифмах «правительство – грабительство», «власть – жопа жрет всласть» и услышим. Залы битком. И что народ слышит? Все то же слышит: «пра любофь», «пра хандру», «пра эй, ты, кто ты». Трындеть-протестовать о дурной социалке мы все умеем, а вот в творчестве все свои сомнения выразить не получается. Разочарован ли народ? Не то слово. А вот то слово, точнее, два слова: очень разочарован. А все равно идет и слушает, старых хитов дожидается.

Ну а теперь вот она, главная причина: ностальгия. Ностальгия поколения Х по песням своей юности, когда слова были искренни, чувства правдивы, а девушки целовались с ними стыдливо, по велению сердца. Эту ностальгию поколения беби-бумеров и Х навязывают всем, кто младше в качестве эталона искренности и правды.

Когда девушки не хотят целоваться с дедушками бесплатно, остается уповать на искренность и правдивость бодрого диско и старого доброго рока.

Просто Иксы не хотят выйти из тиража и оттого навязывают новым поколениям старые песни о том, что было когда-то, отчасти забылось, воскресилось фантазией и ритмом умца-умца. А во всем остальном воздухе разлита межпоколенческая благодать, сердца полны любви, а мир – добр и прекрасен.

Некому подражать

Каждое поколение буксует в своих идеалах, а условия мира, факторы реальности меняются. Прежние герои и культурные способы их продвижения на социальном рынке оказываются неэффективными. Здесь отсутствуют готовые стратегии, не действуют ответы на вызовы – ответы, которые некогда были успешными. Разбалансировка культурных парадигм приводит к дисгармонизации контакта между поколениями.

Отсутствие образцов для подражания – не менее острая проблема, препятствующая контакту между поколениями. Минувшие двадцать пять лет не предложили достойных фигур. Структурировать старыми технологиями консенсус между поколениями не удается. Слишком плотен поток социальной информации, велик уровень коммуникаций, что в совокупности дезавуирует любые попытки прирастить пантеон старых героев к идеалам современной молодежи. Следует отметить, что поколения беби-бумеров и Х, ощущая себя всегда современными и неизменно молодыми, репрезентируют себя в привычных патриархальных режимах поведения и мысли и мало заботятся о создании стратегии согласованности поколений.

Общий экономический кризис, начавшийся в 2008 году, стимулировал спрос на определение реформаторской повестки. Стало очевидным, что государство не имеет внятных идей, касающихся молодежи – поколения Y и Z. Поколение Y не на чужом примере убедилось в опасности обольщения рекламируемых банками и СМИ кредитов и ипотек как части политики взращивания среднего класса. Кризис показал, что решение проблемы так или иначе уже давно нуждается в стимулах, более того – в демонстрации способности государства их сформулировать и воплотить.

Поколения отмечены несхожими типами коллективного самосознания. Беби-бумеры и Иксы пребывали в социо-системе, пропагандирующей исключительно глобальные категории, которым должен соответствовать каждый гражданин. Ассортимент предложений социальной судьбы был невелик: две-три идеи, но зато скромное количество компенсировалось их размером и требовательностью, с какой молодым беби вменялось в обязанность служить им. Над человеком доминировали построения качеством и размером в категорический императив. Вопрос об искренности каждым решался по-своему, но была возможность морального выбора – принять или принять с сомнением, никому об этом не сказав.

Коллективное сознание поколения Игрек формируется за счет рекламы. Молодой человек не остается наедине со своей сомневающейся приватностью: реклама активно включает его в динамику образов и желаний. Рекламные образы истины, предлагаемые Игрекам, за счет разнообразия товаров слишком многочисленны. В этом отношении герой поколения Y более несчастен в сравнении с беби-бумерами и Иксами. Реклама уравнивает социальный менталитет и ментальность личности, в то время как у «отцов» и «дедов» всегда оставалась небольшая лазейка, чтобы надежно припрятать свою ментальную интимность.

О времени… не о себе, а о времени!

Одним из концептуальных отличий поколений, привносящих в тему «отцов и детей» повышенную трагическую интонацию, становится несхожее восприятие категории времени.

Для понимания и оформления феномена времени, артикуляции с ним связанных ощущений и переживаний, поколения используют различный понятийный аппарат. Для беби-бумеров и Иксов время – цепь событий, обобщенных утратами, рефлексией и границами опыта, для поколения Y – это некое арифметизирующее начало, безотносительное к опыту, отмеченное лишь знанием о нем.

Для беби и Иксов любое событие является значимым в контексте длительной истории. Они воспитаны в парадигмах переоформления мира, приправленных звонких романтических побуждений: «вершить историю», «творить свою судьбу».

Беби-бумеры и старшие Иксы, с рождения погруженные семьей и обществом в модель патриархального циклического времени, живут в системе «прошлое – настоящее». Будущее, безусловно, видится и даже мечтается убедительно приемлемым, но оно становится предметом нешуточных огорчений, так как в силу возраста в этом будущем реально просматривается «энтропийный горизонт».

Для самоощущения Игреков влиятельнейшей моделью является «настоящее – будущее». Удаленность от энтропийного горизонта подразумевает стремление поколения Y реализовать себя в достаточно широкой линейке потенциального выбора, предложенного социальной мифологией: основными рекламными призывами становятся «будь», «сделай», «становись» – отсюда оптимизм, подкрепляемый телесной бодростью, мечта, уходящая корнями в фэнтези.

Философское самочувствие беби далеко от оптимизма. Они относятся к последнему активно читающему поколению и поэтому, воспитанные на хороших книжках, зародивших страсть к саморефлексии, романтических призывах «бороться, искать, найти и не сдаваться», по инерции исповедуют категорию выбора, которой противостоит процесс естественного старения.