Читать онлайн «Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице». Страница 51

Зимняя война 1939 г.

Численность угро-финского населения, вынужденного покинуть обжитые места и уйти от «большевистского освобождения» вглубь Финляндии, составила по подсчётам, опубликованным известным историком и краеведом Е. А. Балашовым в книге «Карельский перешеек – земля неизвестная», составила 457 700 человек.

Бывший финский дачный посёлок Терийоки, или Териоки, находится на северном берегу Финского залива, в 50 км от Петербурга. До революции он являлся одним из самых популярных петербургских курортов. На эту тему в городском фольклоре сохранилось немало лестных микротопонимов, которыми петербуржцы наградили этот Приморский край. «Северная Ницца», «Летний Эльдорадо» и «Финский Крым» – далеко не единственные среди них. Достаточно сказать, что в начале XX века в Териоках и его окрестностях проживало около 3500 человек, из них 40 % составляли русские. В летнее время за счет приезжих количество населения увеличивалось до 55 000 человек. По переписи 1908 года в посёлке насчитывалось 1400 дач.

Финские укрепления

Существует несколько фольклорных версий происхождения исторического имени Терийок. Согласно одной из них, посёлок назван по имени речки Терийоки (Terijoki), которая сегодня известна как ручей Жемчужный. В древности название реки звучало или как Тервайоки, что означает «Смоляная речка», или как Теерийоки в значении «Тетеревиная река». И то и другое имеет право на существование. Вокруг в изобилии водились тетерева, и по берегам стояли смолокурни, где рыбаки смолили свои лодки. Сохранилась в фольклоре ещё одна версия. Известно, что в 1548 году шведский король Густав Ваза приказал казнить нескольких карельских крестьян за незаконную торговлю с ганзейскими городами. Среди казнённых был некий Анти Терийоки, по имени которого будто бы и назвали рыбачий посёлок на берегу Финского залива.

С появлением железной дороги среди приезжих появилось ещё одно народное название Терийок, особенно его придорожной части. Её стали называть Ралляля. В переводе с финского это означает «гуляка». Но в местном фольклоре существовал и другой вариант происхождения этого топонима. Будто бы название связано с равномерным стуком колес по чугунным рельсам: «Ря-лля-ля, ря-лля-ля».

Станция «Зеленогорск»

После того, как в ходе Советско-финляндской войны посёлок захватили войска Красной армии, он получил статус города, с последующим – в 1948 году – переименованием в Зеленогорск.

Среди местных жителей живёт любопытная легенда. Как известно, Красная армия, согласно планам советского руководства, в результате успешной операции должна была уже в первые дни войны войти в столицу Финляндии Хельсинки. В её обозе следовало, сформированное в Москве новое, коммунистическое финское правительство во главе с известным в свое время финским и советским политическим деятелем Отто Куусиненом. По кремлевскому сценарию, после победы в войне он должен был возглавить Финляндскую народную республику. Однако очень скоро стало ясно, что до Хельсинки красноармейцам не дойти. На какое-то время правительственный обоз застрял в Териоках. Здесь он с приданными ему финскими красноармейцами репетировал предполагавшийся военный парад в столице советской Финляндии. В Москве нервничали, не зная, что делать с финским правительством на территории Советского Союза. В этой ситуации будто бы решили на всякий случай повысить административный статус Териок. Таким образом, если верить фольклору, обыкновенный дачный поселок стал городом.

Отто Куусинен

С окончанием войны и присоединением новых территорий шквал спешных переименований буквально обрушился на Карельский перешеек. Финские Райвола, Куоккала, Келломяки, Койвисто, Ялкала, Нейвола, Оллила в один миг превратились в Рощино, Репино, Комарово, Приморск, Ильичёво, Горьковское, Солнечное. Та же участь постигла сотни, если не тысячи других малых и больших населённых пунктов.

Считается, что Советский Союз в той «Зимней войне» победил. Однако ни понесённые человеческие потери, ни политические цели, которые так и не были достигнуты, об этом не говорят. Стремительно падал престиж Советского Союза и на мировой арене. Едва принятый в 1934 году в Лигу наций, уже через пять лет, в 1939 году, он был исключён из этой важнейшей в то время международной организации за развязывание войны против Финляндии. Не говоря уже о том, насколько бездарно Красная армия провела эту военную кампанию. Армия великой страны с населением более 140 миллионов человек оказалась практически беспомощной против страны с 4-миллионным населением. Тысячи советских солдат остались навеки лежать в промерзших болотах Карельского перешейка. Многие погибали от так называемой «Белой смерти», пугавшей красноармейцев своим коварством и неожиданностью. В лесах находили множество мертвых солдат, павших от точного попадания в грудь финского ножа, прицельно брошенного из укрытия, как правило, располагавшегося в ветвях вековых елей. Популярность финских ножей была столь высока, что «финским» в России стал называться практически любой нож с прямым клинком и особо заточенным скосом вне зависимости от места изготовления. В фольклоре о финнах заговорили, как о «самом воинственном народе»: «Они даже спят с „финками“».

Особенным успехом «финки» пользовались в криминальной среде. Они прочно вошли в уголовный обиход и оставили известный след в дворовом блатном фольклоре:

Как мы уже говорили, «Зимняя война» закончилась подписанием 12 марта 1940 года в Москве мирного договора между Советским Союзом и Финляндией, согласно которому в составе СССР оказалась бо́льшая часть территорий Карелии, возвращённых России после завершившего Северную войну Ништадтского мира 1721 года и находившихся до 1917 года в составе России.

Начало Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии поставило Финляндию перед сложным выбором. Карл Маннергейм, популярнейший финский маршал, которого многие ленинградцы ещё помнили как офицера царской армии, на одном секретном финско-германском совещании о судьбе Северной столицы России будто бы проговорил: «Разрушить, конечно, можно… Только ведь они его снова отстроят». А когда немцы всё-таки потребовали от своего союзника начать наступление, то, как утверждают легенды, именно Маннергейм не позволил своим войскам перейти государственную границу 1939 года. Так всю войну и простояли финские войска на реке Сестре, вблизи русского города Сестрорецка. В своих мемуарах Маннергейм писал: «Я принял на себя обязанности главнокомандующего с тем условием, что мы не предпримем наступления на Ленинград».

Швед по национальности, Карл Густав Эмиль Маннергейм в качестве личного имени использовал второе имя – Густав. Во время службы в русской армии он звался Густавом Карловичем. Но иногда его звали на финский манер – Кустаа.

Маннергейм родился в имении Лоухисаари в коммуне Айскайнен, недалеко от Турку, в семье барона Карла Роберта Маннергейма. В России он оказался не сразу. В 1882 году в 15-летнем возрасте Маннергейм поступил в Кадетский корпус Финляндии в городе Хамина. Весной 1886 года его исключили из корпуса за самовольную отлучку. Тогда-то Маннергейм и решил поступить в петербургское Николаевское кавалерийское училище и стать кавалергардом. Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции Маннергейм не принял. Сразу после получения Финляндией независимости отправился в страну своей молодости на её защиту.

Карл Густав Эмиль Маннергейм

Бывший русский подданный, Маннергейм выказывал особое отношение к русским людям. Однажды во время Второй мировой войны Маннергейм посетил лагерь русских военнопленных и своим поступком изменил в лучшую сторону их рацион питания. Он заставил министра обороны «выхлебать миску отвратительной баланды». После окончания войны, перед возвращением на родину, благодарные военнопленные подарили финскому маршалу искусно сделанный герб Финляндии. В Финляндии сохранялись некоторые традиции, вывезенные Маннергеймом из России. Так, например, «глотком Маннергейма» называли обычай финских офицеров выпивать рюмку ледяной водки перед обедом. Эту привычку, как утверждают финны, Маннергейм приобрел ещё в Петербурге.

Забегая вперед, скажем, что имя маршала Маннергейма с началом перестройки в конце 1980–1990-х годах вновь вернулось в петербургский городской фольклор. Свободная и независимая Финляндия, добившаяся невероятных экономических успехов, стала для ленинградцев образцом для подражания. Финнам искренне завидовали, у них хотелось учиться.