Читать онлайн «Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520». Страница 24

В течение веков Рим был городом беспорядков и кровавых конфликтов. Не было ни одного правительства, способного заставить признать себя и навести хоть какое-то подобие порядка. Папы отсутствуют. Коммуна и сенат, слабые, зачастую марионеточные, укрепившись в Капитолии, более склонны лелеять воспоминания о былом величии, чем действовать, и не могут поправить положение. В оставленном на милость разбойников городе жизнь далека от мирной. Вооруженные банды занимают целые кварталы. Воины из близлежащих крепостей и наемники нападают на город, ища поживы. Печальная репутация бросает тень на блистательный образ города, сохранившийся несмотря ни на что.

По своей сути Рим всегда остается городом знатных семейств, родов и кланов. Те объединяют вокруг себя сильных сторонников, которые селятся поблизости в более или менее укрепленных домах. Живут они, подчиняясь одному закону и общим интересам. Эти блоки, так называемые isolati или complessi, практически везде представляют собой сеть враждебных объединений, готовых начать междоусобную войну.

Самые старинные и могущественные кланы, происхождение которых восходит к античным временам, обосновываются в огромных зданиях Древнего Рима. Присоединяя к этим зданиям соседние, кланы превращают их в крепости, господствуя, таким образом, на территории целых кварталов.

Эти воинственные аристократы поселялись там, где еще оставались стены. Они укрепляли их, заделывая бреши, пристраивая контрфорсы, возводя мощные башни. Камни для строительства брали там же, в руинах. В течение веков семьи занимали общественные здания, театры и амфитеатры, термы, рынки, базилики, старинные villae римских аристократов и императоров и даже их мавзолеи. На Марсовом поле, представляющем собой «перекресток» дорог, кланы Пьерлеони и Савелли занимали театр Марцелла и портик Октавия. Прямо на берегу реки, на forum boarium, им принадлежал комплекс в большей или меньшей степени разрушенных зданий, переделанных в укрепленные оборонительные сооружения. Рядом, напротив Ватикана, расположились Орсини. Они занимали Одеон, театр Помпея и, по другую сторону Тибра, почти не поврежденный мавзолей Адриана (замок Святого Ангела).

В северной части города им противостоят Колонна, контролирующие территорию между мавзолеем Августа и Монтэ Читорио. За мавзолей Августа велась жестокая борьба, его разрушали и восстанавливали в ходе междоусобных войн. Семья Аннибальдески, прочно обосновавшаяся в своей крепости рядом с Латераном, заглядывается на Колизей и размещает там своих родственников. Колизей Аннибальдески оспаривают у клана Франджипани, укрепившихся в величественных зданиях на Авентинском холме, в арках Тита и Константина. Другой аристократический клан, Каэтани, обосновался за городом, вдоль Аппиевой дороги, заняв усыпальницы и мавзолей Цецилии Метеллы.

Для защиты своих дворцов и домов своих сторонников и союзников римские аристократы сооружали баррикады из камней, заграждения из цепей, оборонительные форты и сверх того высокие и мощные башни из дерева и камня. Город буквально ощетинивается башнями-донжонами. Еще в 1400 году хронисты называют Рим Roma turrita, говорят о «лесе из башен» в долинах Субурр и Арджилето, описывают территориальные округа (rione VI) как contrada turri или же campo torrechiano.{69} Сотни башен… Необычный облик города… Образ жестокости и страха. В те времена подобным образом выглядели все города Италии.{70}

Для любой власти, городской или княжеской, такая ситуация была очень опасной и практически неразрешимой. Сколько попыток изменить положение потерпели неудачу в прошлом! Сохранились воспоминания об одном аристократе из Болоньи, Бранкалеоне дельи Андало, основателе братства поддержания порядка. Призванный в Рим для усмирения враждующих кланов, Бранкалеоне потребовал выдать ему в заложники тридцать сыновей из семейств римской знати, осадил со своим войском дома и крепости, повесил «мятежников» в окнах их собственных дворцов, снес сто сорок башен… Но вскоре вместо них были сооружены новые (1253).{71} Говоря об этом периоде, вспоминают также о Джакомо Арлотто деи Стефанески, capitano е rettore (1313), и о влиятельном народном трибуне Кола ди Риенцо (1347–1348).{72} Но, увы, и их попытки установить в городе твердую власть были тщетны… Рим, как и другие города, оставался феодальным, разделенным между воинственными кланами и альянсами. Те, кто мечтал видеть Рим столицей христианского мира, с негодованием относились к возведению оборонительных сооружений и захвату важнейших районов: многочисленные крепости разрушали образ Вечного города, а захватчики представляли постоянную угрозу его безопасности. Вполне естественно, что папы, которые после Мартина V не были римлянами, не видели никакого смысла в лояльном отношении к властям и к крупным семьям. Они прекрасно осознают неуместность сложившегося положения и, как все западные правители, прилагают усилия для того, чтобы все изменить. Делают они это при помощи конфискаций и новой застройки города. Папы разделяют чаяния значительной части своих подданных, среди которых очень много недавних переселенцев и иммигрантов. Все они стремятся избежать влияния кланов, хотят видеть город мирным, управляемым либо разумными и уважаемыми законами, либо достаточно сильным человеком, способным заставить признать себя, либо по-настоящему действенной и эффективной коммуной. В 1332 году освобождение Колизея коммуной сопровождалось грандиозными торжествами, турнирами и корридой. Сотни людей заполнили ступени и арену Колизея. Одиннадцать погибших были оплаканы и похоронены как герои или мученики в базиликах Санта-Мария Маджоре и Сан-Джованни ин Латерано.

Папы вмешиваются в эту политику и сменяют у власти слишком слабую коммуну. В период после раскола папы лелеют мысль о создании совершенно нового города. Этот город должен быть достоин новой могущественной Церкви. Значимость папской курии, исключительная централизация административной и финансовой власти, политическая и дипломатическая роль папства в самой Италии и даже в Европе, стремление сохранить и отождествить с собой блистательное прошлое античного мира, показать путешественникам образ, достойный славы, воспеваемый столькими паломниками, — все эти факторы и составляют могущество Церкви. Папа и его приближенные решили воспользоваться великими замыслами Кола ди Риенцо, который во времена «авиньонского пленения» пап объявил Рим властителем мира, умело организовав небывалые празднества. В период после распада и смуты особенно важным для папы было утвердиться в роли настоящего главы всего христианского мира и даже подготовить союз с Константинопольской церковью. Следовало придать большую значимость паломничеству, религиозным обрядам, усыпальницам мучеников. Для того чтобы принимать все увеличивающееся количество приезжающих в Рим, надо было коренным образом изменить город.

Рим, город несчастий и катастроф… хрупкое творение в руках людей, одержимых ненавистью и преступным безумием…

Когда земля сотрясается и рокочет, разрушая город, когда во время проливных дождей вода затопляет целые кварталы, а река вздувается от темных потоков, люди устремляются в церковь. Там они молят о затишье и зачастую выходят на улицы и идут крестным ходом, неся реликвии и хоругви. Враги папы, критики и недовольные им церковные деятели имели достаточно оснований для того, чтобы говорить о божественной каре и еще раз разоблачить перед огромными толпами внимательно слушающих людей пороки и злоупотребления двора.

Тибр бурный, разрушительный, в ту эпоху был неукротимой рекой. Добрые римские граждане, буржуа, нотариусы, авторы хроник и дневников, все они в основном пишут об ужасах наводнений. 12 августа 1471 года, всего через несколько дней после избрания Сикста IV, река выходит из берегов, сносит дома нижних кварталов и затопляет зерновые склады. Под низким свинцовым небом потоки воды уносят трупы людей. То же и в декабре 1475 года: паломники вынуждены на лодках добираться до церквей; дороги перекрыты и настолько небезопасны, что папа был вынужден даровать отпущение грехов тем, кто не смог доехать до римских церквей и отправился молиться в церкви Болоньи или даже в приходы своих городов.

Пять лет спустя, зимой 1480 года, в Риме происходит новое разрушительное наводнение. В 1495 году, в период правления Александра VI, город испытал доселе небывалую ярость стихии. Все началось так внезапно, что кардиналы, выходившие из консистории, едва успели укрыться в своих дворцах. Заключенные Torre di Nona утонули в своих камерах, а горожанам почти ничего не удалось спасти из затопленных и разрушенных домов.

Разливы реки всегда заставали жителей Рима врасплох: в то время не знали средств борьбы с наводнением, не принимали и мер предосторожности. Годами Тибр с успехом творит свою легенду. Рассказывают, что в пещерах у берега реки прячутся чудовища — змеи и ужасные драконы и вода разливающегося Тибра выгоняет их из собственного логова. «Это чудовище было зеленого цвета с ослиной головой и телом женщины, правая рука его поднималась вверх, словно хобот слона. На крупе было нарисовано лицо безобразного бородатого старика, а хвост был, как у огромной змеи».{73}