Читать онлайн «Вкусы Бразилии». Страница 6

«Индеец был занят приготовлением неприхотливого завтрака. Он положил собранные им плоды на большой лист: это были араса, красные жамбо, инга с сочною мякотью, различные орехи. На другом листе лежали соты пчелки, которая устроила себе улей в стволе кабуибы; чистый, прозрачный мед сохранял восхитительный аромат цветов. Индеец выгнул большой пальмовый лист и сделал из него подобие чаши. Потом он налил туда ароматный сладкий сок ананаса. Сок этот должен был заменить им вино».

В другом отрывке Пери, пытаясь победить своих врагов айморе (тех самых, что сожгли дом его возлюбленной Сеси), принимает кураре, мощнейший яд, и предлагает съесть свое отравленное тело каннибалам-айморе. Не добившись результата, он пьет сок какого-то растения в качестве противоядия. Этот отрывок также характеризует вкусовые привычки коренных народов, противопоставляя благородных индейцев индейцам-варварам. В другом романе, «Ирасема», мы находим образец индейского гостеприимства, когда девушка-индианка из племени табажара принимает у себя португальского колониста Мартина: «В знак гостеприимства Ирасема разожгла огонь и принесла то, что еще оставалось из еды, чтобы утолить голод и жажду: остатки дичи, добытой на охоте, крупно смолотую муку, лесные фрукты, мед в сотах, вино из плодов кешью и ананасов».

Близость Пери и Ирасемы к природе проявляется, в частности, в их знакомстве с тайнами природы. Ирасема выступает как хранительница «секрета Журемы».

Так же, как Пери знаком со свойствами кураре, Ирасема знает, как приготовить напиток из журемы, «небольшого дерева с густой листвой», обладающий галлюциногенным эффектом и обеспечивающий человеку приятные сны духовного содержания. Сам Аленкар в комментариях к тексту романа объясняет связь пищевых привычек с культурой и верованиями индейцев. Так, например, он пишет, что «плоды журемы чрезвычайно горьки, с сильным запахом; из ее плодов и листьев индейцы готовят напиток, действующий, как гашиш, и навевающий живые и яркие сны, до того приятные, что человек, словно наяву, переживает игру своей возбужденной наркотиком фантазии».

Описание кулинарных традиций и общественной жизни индейцев тесно связаны в творчестве Аленкара и являются одной из характерных черт его бытоописательных романов. Его литературное Кредо, помимо воссоздания исторической и этнической памяти нации, заключалось в том, чтобы укрепить единство народа, расположившегося на обширнейшей территории Бразильской империи и испытывавшего в течение всей первой половины XIX в., особенно между 1831 и 1848 гг., постоянные угрозы всевозможных сепаратистских переворотов и мятежей, среди которых Революция «Оборвышей» в Рио-Гранде-ду-Сул (1835–1845 гг.) была самой продолжительной и опасной.

В своем литературном творчестве Аленкар ставил перед собой еще одну задачу — подробное описание черт нации во времени и пространстве, находя общие для всех точки соприкосновения, единые ценности и символы. В 1870 г. он публикует роман «Гаушу», где описывает образ жизни самого юга Бразилии. Автор особо подчеркивает, что «на гигантских страницах этой национальной книги воображение народа пишет сокровенную хронику поколений», опираясь на этимологию топографических названий. При этом Аленкар описывает обычаи и характерные черты того общества, которое он намерен увековечить. Его герой Мануэл, гаушу по происхождению[19], воплощает в своем образе характерные черты жителя юга страны и ведет типичный для этих мест образ жизни. В описании ужина, приготовленного на скорую руку, проглядывают особенности южно-бразильской кухни.

«Мануэл быстро закончил свои приготовления к ужину. Оставив мясо поджариваться на открытом огне, он спустился к реке, чтобы вымыть руки и умыться. Меню было незатейливым: большой кусок мяса и пара пригоршней муки; воду он налил в углубление стремени, которое до того заботливо вымыл».

Другое описание трапезы позволяет подметить социальные различия:

«На одном конце длинного стола стояли два серебряных прибора для хозяина дома и его гостя. Перед ними дымился большой кусок мяса с лоскутом кожи, жаренного на углях, в огромной глиняной сковородке лежала рыба, а, кроме того, еще зелень и овощи».

Такова была сервировка стола в господском доме. Челядь питалась иначе: «Провиант был скудный: шурраску[20], это классическое блюдо южных равнин, сыр, сушеные или вяленые персики. Мануэл ел быстро, низко опустив голову».

Описание гаушу было бы неполным, не будь в нем упоминания о чае-мате, ритуальное питье которого создает атмосферу домашнего уюта.

«После ужина Жасинтинья приготовила мате. Мануэл посасывал его через соломинку, и все трое вели неторопливый и спокойный разговор, без излишней горячности, но и без малейшего намека на холодность».

Также, как и в «Ирасеме», в «Гаушу» есть авторский комментарий, из которого мы узнаем, что «мясо с лоскутом кожи», популярное среди гаушу, — это «мясо, не отделенное от кожи и приготовленное вместе с ней на углях, причем кожа сложит своего рода кастрюлей».

В другом этнографическом романе, «Сертанец», мы находим описание традиций, сходных с традициями гаушу, причем кулинарные привычки персонажей также отражают их социальное неравенство. Главный герой романа Арналду, как и Мануэл, готовит себе легкий ужин, причем набор продуктов характерен для засушливого климата северо-востока Бразилии. «Вся его еда состояла из ломтика вяленого мяса и нескольких пригоршней муки, которую он достал из переметной сумы. На десерт был кусок тростникового сахара, рападура, и глоток воды из каучукового мешка».

Описание застолья в «Сертанце» четко соответствует общественному положению персонажей. Сравните, например, что ест капитан Маркус Фрагозу и что едят простые работники, причем сама пища в обоих случаях характерна для кухни тех мест:

«Капитан Маркус Фрагозу пировал со своими гостями. Еды на столе уже поубавилось, ужин подходил к концу. Прислуга спешила подать десерт, где, помимо инжира, изюма и королевских орехов, доставленных из Ресифе, были большие чаши с простоквашей и мягкий молодой сыр».

В то же время:

«Лесорубы возвращались из леса, таща на себе вязанки дров, в то время как их товарищи катили повозку с корзинами с маниокой еще прошлогоднего урожая, чтобы смолоть ее в муку в течение вечера. Женщины, как свободные, так и рабыни, чистили кукурузу, чтобы приготовить кукурузную кашу шерень».

Реалистическое перо Аленкара изобразило систему сельскохозяйственного производства, определявшую социальные отношения в сельских районах Бразилии XIX в., а сцены еды и застолья характеризуют идеологические взгляды писателя. Крупное сельскохозяйственное производство опиралось на труд рабов. Аленкар постарался отразить социальные противопоставления через описание кухонных сцен и типичного для разных слоев общества меню: городскую и сельскую кухню, историческую и региональную, застолье в господском доме и ужин в хижине рабов. В романе «Тил» (1872 г.), посвященном жизни на фазенде, есть подробное описание танца жонго в бараке для батраков. Аленкар воспроизводит хоровое пение рабов под ритмичные звуки самбы. Вот что они исполняют:

Наконец, еще один значимый для бразильской кулинарной культуры элемент мы встречаем в описании полулегальной вечеринки в жилище батраков. «По кругу то и дело пускали бутыль с кашасой. Каждый, поломавшись и поотнекивавшись должное количество раз, делал по глотку, а, промочив горло, пускался в пляс, покачивая бедрами». По замыслу автора, если красота тропических фруктов ассоциируется с богатой и плодородной землей, на которой живет бразильский народ, то горькая кашаса[21] несет с собой только помрачение рассудка и жестокость обществу, держащемуся на голоде и жажде свободы.

Рикарду Мартинс Риццо

Дипломат, магистр политических наук (университет г. Сан-Паулу), автор книги «Морской конек и другие стихотворения» (Сан-Паулу, издательство Editora Nankin, 2002)

Барон Риу-Бранку, канцлер Бразилии в 1902–1912 гг. Карикатуры на Барона Рио-Гранде. Коллекция вырезок Исторического Архива Итамарати

Последние годы Бразильской империи и рождение Республики стали эпохой расцвета и богатства, источником которых был кофе. Молодые отпрыски бразильской элиты получают образование в Париже. Изысканность стала синонимом модных французских привычек. Жизнь в городах становится более насыщенной, а сам образ жизни меняется. В Сан-Паулу женщины из высших слоев общества постепенно начинают выходить на улицу не только для того, чтобы отправиться в церковь. Напоказ выставлялись шелковые платья с тщательной отделкой, шляпы «клеш», перчатки и веера. Сара Бернар, дав несколько представлений в театре Сан-Жозе, куда публика валила валом, заявила, что город Сан-Паулу является законодателем бразильской моды, а сама Бразилия — это Франция на Американском континенте. Город, где в воздухе почти всегда висит мелкая водяная пыль, обновлял свои постройки, встречая XX век. Центр кофейного производства и торговли жадно накапливал у себя иностранные товары и новинки. Появились многочисленные библиотеки и книжные магазины, такие как «Каза Эклектика» в Сан-Бенту, и знаменитая «Гарро», первоначально открывшаяся на улице Императрис. В 1900 году была пущена первая линия электрических трамваев. В первые годы XX века были основаны Картинная галерея (1905 г.), Концертный зал «Консерваториу Драматику» (1907 г.) и Муниципальный театр (1911 г.) — символы новой моды в искусстве и в музыке. Центр «Паулисейя» стал средоточием общественной и культурной жизни. Во время общественных гуляний на площади Пятнадцатого Ноября девушки демонстрировали истинно европейскую элегантность.