Читать онлайн «Торквемада и испанская инквизиция». Страница 44

Задержки возникали лишь из-за нежелания представителей Святой палаты выпускать на свободу тех, в кого они уже вцепились своими когтями. И если им не удавалось вынести обвинительный приговор из-за недостаточности улик, они использовали различные отсрочки в надежде, что со временем либо неопровержимые улики появятся, либо многократные допросы запутают обвиняемого и принудят несчастного узника к противоречию в показаниях, которое дает право применить пытку.

Из-за недвусмысленного приказа папы Торквемада был вынужден изменить такое положение вещей – по крайней мере, на бумаге, – издав указ (параграф III) о недопустимости отсрочек. Если доказательства недостаточны, обвиняемого следовало немедленно выпустить на свободу (поскольку его можно будет арестовать вновь, как только появятся новые улики).

Кроме того, для ускорения расследований он распорядился (параграф IV) – в сложных случаях, требующих участия законоведов, пересылать материалы процесса ему лично (в судах инквизиции юристов не было) – чтобы он мог представить их на рассмотрение юристов Супремы.

Но наряду с пространными изречениями Торквемады в приведенных параграфах о смягчении жестких требований инквизиции, он еще более ужесточил некоторые положения, что нашло свое отражение в других параграфах «Наставлений» 1488 года.

Посчитав, что инквизиторы Арагона отклоняются от требований его указов 1484 года, что слабовольные руководители остаются приверженцами старой инквизиции своего королевства и выхолащивают суть его указов, Торквемада приказал всем инквизиторам производить расследования в строгом соответствии с последней редакцией «Наставлений».

Он предписал (параграф V) инквизиторам лично посещать узников каждую ночь и запретил всякую связь заключенного с посторонними, за исключением священников. Чтобы обеспечить тайну расследования, он распорядился (параграф VI) о следующем: при получении свидетельских показаний могут присутствовать только те, чье присутствие признано необходимым по закону; издано также предписание (параграф VII) о надежном и тайном хранении всех документов, относящихся к делам, которые рассматривает Святая палата.

Мы уже выяснили, что суровейшие из его уложений, касающиеся детей еретиков, не содержат ни грана естественной человеческой жалости – она оказалась несвойственна беспощадному Великому инквизитору. Мы вновь видим, что он требует (параграф XI) строжайшего исполнения установленных норм, запрещающих этим несчастным носить серебряные, золотые и прочие украшения, заниматься престижными профессиями и т. д.

Торквемада предписывает (параграф XII) все расходы Свитой палаты, неимоверно возросшие из-за огромных размеров этой организации, погашать из конфискованного имущества, прежде чем оно будет передано в королевскую казну. Он также указывает (параграф XV), что все назначенные нотариусы, финансовые инспекторы и альгвасилы70 должны выполнять свои обязанности сами, а не через своих заместителей.

Самым интересным из опубликованных в 1488 году положений является параграф XIV, в котором содержится информация о чудовищных масштабах деятельности инквизиции. Тюрьмы Испании были заполнены до отказа, и расходы на содержание узников ложились столь тяжким бременем на Святую палату, что возникла настоятельная необходимость найти новый источник поступлений, который облегчил бы эту ношу. В связи с этим, как гласит сей параграф, Торквемада предписал монархам отдать распоряжение о возведении в каждом районе страны огражденных четырехугольных участков с небольшими строениями (casillas) для содержания в них тех, кто приговорен к пожизненному заключению. Эти места заключения следовало устроить так, чтобы провинившиеся могли заниматься там своим делом или торговлей и зарабатывать себе на жизнь, тем самым снимая с инквизиции тяжкие расходы по их содержанию. В каждом из таких лагерей надлежало построить свою часовню.

Историк, знаток испанской инквизиции Льоренте и известный сотрудник «Бюллетеня Королевской академии истории» М. Фидель Фита оба имели доступ к архивам и оба воспользовались записями Себастьяна де Ороско – очевидца становления инквизиции в Толедо. М. Фидель Фита впоследствии дословно издал эти записи.

Описания Себастьяна де Ороско столь обстоятельны, что достаточно лишь строго придерживаться их, чтобы предоставить точную картину событий, разворачивающихся не только в этом городе, но и во всей Испании.

В мае 1485 года инквизиция впервые объявилась в Толедо – крупном, отстроенном из камня городе, гордо возвышающемся над бурными водами Тахо. В величественной панораме города господствовал королевский дворец, по унаследованному от мавров обычаю называемый алькасаром. Именно сюда по приказу Торквемады переместилась инквизиция из Вилья-Реаля, где она действовала на протяжении предыдущих нескольких месяцев.

«Во славу дел спасителя нашего Иисуса Христа и ради торжества Его святой католической веры да известно будет идущим за нами, что в мае 1485 года Святая Инквизиция, ведущая борьбу с пороком ереси, была направлена в славный город Толедо нашими просвещенными монархами – доном Фердинандом и доньей Изабеллой… Руководили ею администраторы Васко Рамирес де Рибера (архидьякон Талаверы) и Педро Диас де ла Костана (лиценциат теологии), а с ними один из капелланов королевы в качестве финансового инспектора и государственного обвинителя и Хуан де Альфаро, благородный господин из Севильи, в качестве начальника альгвасилов с двумя нотариусами».

На второй день после Троицы (во вторник, 24 мая) Педро Диас де ла Костана прочитал проповедь жителям Толедо, извещая их о папской булле, в соответствии с которой действовали инквизиторы, и о власти, которой наделены инквизиторы в делах, связанных с ересью, а также провозгласил анафему всем, кто словом, делом или советом посмеет препятствовать инквизиции в исполнении ею своего долга.

После его выступления были вынесены Евангелие и распятие, на которых всем предложили дать торжественную клятву в стремлении служить Богу и монархам, защищать католическую веру, а также оказывать поддержку руководителям инквизиции в Толедо.

В заключение проповедник зачитал обычный эдикт о помиловании самообличителей и призвал всех тех, кто вернулся к иудаизму, обратиться вновь к истинной вере и заслужить прощение церкви в течение сорока дней, отведенных эдиктом, который по его приказу укрепили на дверях кафедрального собора.

Неделя пролетела безо всякого отклика на это предложение. «Обращенные» из Толедо приготовились сопротивляться введению инквизиции в своем городе и под руководством де ла Торре и других уже выработали планы и придерживались избранной линии.

План заговора, согласно Ороско (он был пылким сторонником Святой палаты), состоял в следующем: на праздник тела Христова71 попавший в тот год на 2 июня, вооруженные заговорщики должны были дождаться хода процессии и, когда она двинется по улицам, перебить инквизиторов и их сторонников. Сделав это, они собирались закрыть ворота города и защищать Толедо от короля.

Прекрасное стратегическое положение города могло обеспечить успешное осуществление смелого плана. По-видимому, цель «новых христиан» состояла в том, чтобы упорно удерживать Толедо до достижения желаемых условий капитуляции, которые обеспечили бы повстанцам гарантии от каких бы то ни было наказаний, а городу – свободу от Святой палаты. В целом такой заговор, безусловно, был неразумным до такой степени, что вряд ли имел место в действительности.

«Спасителю нашему было угодно, – сообщает Ороско, – чтобы сей заговор раскрылся накануне праздника тела Христова».

Однако автор не удовлетворяет нашего любопытства относительно того, как был раскрыт заговор, а подобный пробел неизбежно рождает сомнения.

Подробности, о которых мы говорили, касаются нескольких заговорщиков, арестованных в тот день Гомесом Манрике, губернатором Толедо. Получив тревожные сведения, он распорядился схватить де ла Торре и четверых его друзей. Одного из арестованных, человека по имени Лопе Маурико, губернатор продемонстрировал публике в праздничное утро, пока процессия еще не вышла из кафедрального собора. Этот акт был совершен с целью устрашения тех, кто намеревался осуществить заговор.

Процессия прошла по улицам без происшествий, а Манрике, показав толпе еще одного арестованного, объявил о тяжелых штрафах остальным, если они попытаются воспрепятствовать действиям Святой палаты. К счастью для тех, кто был схвачен, их преступление попадало под юрисдикцию гражданских властей.

Вскоре вслед за этим, возможно, из-за того, что надеяться больше было не на что, самообличители потянулись к инквизиторам просить о прощении.