Читать онлайн «Торквемада и испанская инквизиция». Страница 12

Тем не менее, несмотря на ее пылкую набожность, в признании папы мирским господином Кастилии нет вины самой Изабеллы.

С тринадцатого века могущество церкви в Испании возросло под влиянием распространения догмы о духовном главенстве Рима над всеми католическими церквами мира.

Духовенство приобрело огромное влияние с удивительной легкостью: ему предоставилась возможность воспользоваться опрометчивой и глупой расточительностью предшественников Изабеллы.

Люций Мариний сообщает, что доходы четырех архиепископов – в Толедо, Сантьяго, Севилье и Гранаде – достигли 134 тысяч дукатов42, тогда как доходы двадцати епископов составляли около 250 тысяч дукатов.

Окруженная сонмом духовных наставников, к которым она относилась с большим уважением, Изабелла все же открыто заявила о своем несогласии с ущемлением прав Короны духовенством. Главное из этих злоупотреблений, без сомнения, поощряемых самим папой, состояло в предоставлении иностранцам наиболее почетных и доходных приходов испанской церкви вопреки прерогативе Короны делать назначения епископов, которые затем подлежали лишь утверждению папой. Тогда Изабелла, чрезвычайно набожная и окруженная священнослужителями, отважилась вступить в борьбу с папским престолом и ужасным папой Сикстом IV так же бесстрашно, как прежде противостояла своим разбойным дворянам. Пожалуй, это является лучшим доказательством несгибаемости и твердости ее характера.

Тлевшее в глубине души негодование вспыхнуло ярким пламенем, когда папа, игнорируя назначение ею капеллана Алонсо де Бургоса на вакантное епископство Куэнское, определил в эту епархию своего племянника Рафаэля Риарио, кардинала Сан-Систо.

Уже дважды она добивалась папской конфирмации43 священников, назначенных ею на другие епархии – архиепископство Сарагосы и епископство Таррагоны,- и каждый раз ее назначение отклонялось в угоду ставленника папы.

Непреклонный, упрямый Сикст разразился ответом, характерным для его надменного нрава. Он заявил, что распределение всех приходов христианского мира является исключительно его правом, и снизошел до объяснения того, что власть, волею Божьей дарованная ему на земле, не подлежит ограничению чьей-либо волей, кроме его собственной, и что это обусловлено интересами католической веры, в которой именно он является верховным арбитром.

Но его упорство наткнулось на столь же стойкое упорство испанской стороны. Католические сюзерены ответили отзывом своего посла от папского двора и соответствующим предписанием всем испанским подданным в Риме.

Отношения стали натянутыми; нависла угроза открытого разрыва между Испанией и Ватиканом. К тому же, сюзерены уведомили папу, что намерены созвать церковный собор, дабы разрешить спор, а не было в истории такого папы, который мог бы с абсолютным спокойствием отнестись к созыву Вселенского собора с целью обсуждения его указов. Каков бы ни был результат, после подобного собора его авторитет оказался бы под сомнением (предписания папы всенародно обсуждаются!), и влиянию Его Святейшества был бы нанесен серьезный ущерб. Отметим, что это была испытанная угроза, которая должна была привести упорствующего папу к более резонному строю мыслей.

Изабелла заставила Сикста почувствовать силу воли, противостоящей ему; и, как никто другой осознавая ее решимость, он понял, что не стоит идти дальше. Поэтому, вопреки своему прежнему притязанию на то, что власть, полученная им от Бога, не может быть ограничена ничьей волей, кроме его собственной, папа полностью уступил.

Три королевских избранника получили конфирмацию на вакантные должности, и Сикст дал обещание, что впредь не будет делать назначения в епархии Испании, оставляя тех священнослужителей, которых назовут католические сюзерены.

Следует добавить, что после этой знаменательной победы Изабелла использовала полученную власть с такой благочестивой мудростью, искренностью и благоразумием, что, последуй папа ее примеру в назначении высокопоставленных сановников, это принесло бы величайшую славу церкви, поскольку Изабелла твердо придерживалась правила предоставлять епархии лишь в распоряжение людей неоспоримых достоинств.

Добившись своего. Изабелла получила большие возможности для обуздания своенравного духовенства, ограничив его власть областью духовной.

«Поразительно (комментирует Пулгар), что женщине оказалось под силу без посторонней помощи и в столь короткий срок лишь справедливостью и упорством достичь того, что не удавалось многим мужам и великим королям за многие годы.

Чтобы должным образом оценить значительные прогрессивные изменения, произошедшие за время ее правления в промышленности и сельском хозяйстве, нужно было бы год за годом исследовать уровень жизни подданных католических сюзеренов. Тогда стало бы понятно, что во многих отношениях гений основателей испанской монархии ушел вперед на столетия. Успешные результаты их реформ вскоре проявились повсюду: торговые пути удалось очистить от преступников, возникли новые связующие нити дорог, через реки были наведены новые мосты, консульские представители учреждали коммерческие центры, появились испанские консульства во Фландрии, Англии, Франции и Италии. С бурным развитием морской коммерции и промышленности в каждом городе поднимались новые дома, и городское население быстро увеличивалось. Все говорило о начале замечательной эры – эры возрождения Кастилии. Писатели того времени, поражаясь чудесному преображению страны, в один голос восхваляли славное правление, ознаменовавшее новую судьбу Испании».

Монархи полностью восстановили законность: ни в одной другой стране Европы права граждан не были столь хорошо подкреплены и столь надежно защищены законами. Больше не было произвольных заключений в тюрьму и конфискаций – справедливость соблюдалась неукоснительно. Несправедливые и нестабильные в прошлом поборы были упразднены и заменены разумными и умеренными налогами.

«Соблюдение справедливости (по свидетельству Мариния) для каждого во времена этого счастливого царствования стало столь неукоснительным, что все люди – дворяне и рыцари, торговцы и земледельцы, богатые и бедные, господа и слуги – все были довольны в равной степени и единодушно одобряли нововведения».

В этой цветущей стране, где уже удалось достичь значительных высот во всех областях общественной жизни, где столько сил было отдано делу прогресса и цивилизации, вдруг появилось печально известное, зловещее учреждение, деятельность которого свела на нет все выдающиеся заслуги правления Изабеллы.

За труды на благо государства католическим сюзеренам хвалу воздаст каждый человек, и какие бы времена он ни жил.

Но громко звучала похвала и по иному поводу, и произносили ее все современники и многие более поздние историки – некоторые, без сомнения, были искренни в поддержке фанатизма, сеящего смерть по стране, другие же не отважились высказать иного мнения.

«Ею, – восклицает Берналдес, перечисляя многие добродетельные и мудрые постановления Изабеллы, – сожжена и уничтожена злейшая и отвратительнейшая Моисеева талмудистская иудейская ересь».

А историк Мариано провозглашает введение инквизиции в Испании самой славной страницей царствования Фердинанда и Изабеллы:

«Все-таки лучшей и счастливейшей удачей для Испании было учреждение в Кастилии в те времена священного трибунала строгих и требовательных судей с целью расследования и наказания еретического порока и отступничества…»

Ради справедливости отметим, что в нынешней римской церкви, чьей прискорбной и неотъемлемой частью являлась испанской инквизиция, трудно найти человека, который не признал бы ее черной зловещей тенью, затмившей одну из ярчайших страниц истории европейской цивилизации.

Итак, католические сюзерены постепенно наводили порядок на обезумевшей земле Испании, возрождая действенность законов, создавая систему полиции для борьбы с разбоем, вымогательством и расхитительством дворян, пресекая злоупотребления и незаконные притязания клира, восстанавливая государственные финансы, подавляя повсюду очаги беспорядков, раздиравших государство.

Но самым серьезным из дестабилизирующих факторов были озлобленные раздоры, возникшие между христианами и евреями. Вот что писал Пулгар:

«Некоторые клирики и многие миряне уведомляли монархов о том, что в королевстве много христиан еврейского происхождения, вновь возвращавшихся к иудаизму, придерживавшихся иудейских ритуалов и обычаев в своих домах, отошедших от католической веры и не посещавших церковных католических служб. Просители умоляли монархов, поскольку те являлись католическими сюзеренами, покарать сие отвратительное заблуждение, ибо, если оставить его безнаказанным, оно может широко распространиться и причинить священной католической вере великий ущерб».