Читать онлайн «Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме». Страница 30

«Вампир Варни, или Кровавый пир», первый выпуск которого относится к 1845 году, оказался самым успешным проектом предприимчивого издателя — вышло более двухсот выпусков книги, объединенные вместе они составляют том из восьмисот страниц! По мотивам романа была поставлена театральная пьеса, он стал источником множества подражаний и первых экранизаций.

Классика жанра: кровавый пир в двухстах частях. Несмотря на кажущуюся простоту, сюжет романа имел поистине эпический масштаб — охватывал десятки лет, на протяжении которых обреченный вампир Варни пытался найти себе достойную невесту. Книга ближе к классическим произведениям готического жанра, известным как «романы семейных тайн», чем к современным «вампирским сагам» с динамичным и кровавым действием. Семейство Баннервортов вынуждено вступить в неравную схватку с сэром Френсисом Варни — это напряженный и запутанный процесс, во время которого откроется множество постыдных тайн, по ходу действия возникнет больше десятка сюжетных линий второго плана. Происходящее полно драматизма и любовных переживаний, но перемежается уместными комическими сценами с участием персонажей адмирала Белла и Джека Прингла и достигает кульминационной точки в момент, когда вампир Варни принимает вызов почтенного адмирала Белла. Он предлагает пожилому джентльмену воспользоваться для дуэли лабораторией в его особняке. Читателей ждет жестокая схватка — противники вооружаются косами, гасят свечи в просторной комнате и бьются не на жизнь, а насмерть, пытаясь рассечь друг друга на две половинки! Финал романной жизни Варни трагичен — сэр Френсис бросается в кипящую лаву Везувия[89].

Колоссальный успех романов-сериалов принес состояние и некоторым авторам и самому Ллойду. Разбогатев, этот респектабельный джентльмен приобрел газету и решил стереть память о сомнительном прошлом — нанял группу специальных агентов, которые изымали или скупали грошовые книжонки где только возможно, а затем безжалостно уничтожали. Результат оказался довольно неожиданным — сегодня полное собрание всех выпусков «Вампира Варни» превратилось в библиографическую редкость, гордость аукционных домов — по всему свету таких собраний сохранилось не больше десятка.

В XIX веке благодаря техническому прогрессу и промышленной революции социальная структура общества менялась с калейдоскопической быстротой, а вместе с нею трансформировались литературные направления и городской фольклор. Уже к середине века пропасть между литературным образом вампира и кровопийцей-упырем из народных сказаний стала почти непреодолимой. Прошло еще немного времени, и именно вампиры, описанные в сочинениях писателей-романтиков, положили начало новой субкультуре, замешенной на интересе к образу жизни и мышления «клана вампиров». Популярность книг о вампирах превратила литературу в источник новейшего городского фольклора, процесс взаимного влияния «литературной» и «городской» вампирских культур продолжается до сих пор.

Хотя деревенские упыри тоже не были обделены вниманием — пока обыватели зачитывались историями о несчастном вампире Варни и элегантном князе Дракуле, этнография переживала настоящий бум. Ученые обнаруживали в европейской глубинке не меньше бесценных материалов для научной работы, чем иные путешественники в далекой Австралии. Но люди науки лишь бесстрастно фиксировали, обобщали и систематизировали услышанное, их работы были сухи и интересны широкой публике не больше, чем сухие математические расчеты или медицинские опыты с микроскопами и эритроцитами крови…

В начале нового, XX века специализированные издания из области медицины, химии и просто науки пестрели «кровавыми новостями». Нужды хирургии подталкивали биохимические исследования в области трансфузии крови.

Появилось предположение, что причиной осложнений при переливаниях является несовместимость некоторых видов крови друг с другом, а врачебная практика доказывала — лучше всего кровь приживается в организме реципиента, если переливание происходит между близкими, как говорится, «кровными» родственниками. От последнего вывода веяло чем-то мистическим — иррациональное для медицины в век прогресса была явлением абсолютно неприемлемым, потому гипотеза об успешных переливаниях между кровными родственниками долго отвергалась прогрессивной научной общественностью. Но через некоторое время описанный феномен получил вполне логичное научное объяснение.

Событие, от которого ведет отсчет современная трансфузиология, свершилось в 1900 году: венский исследователь, сотрудник Института патологической анатомии при местном университете Карл Ландштейнер опубликовал статью с сообщением об индивидуальных отличиях групп крови у людей.

Эксперименты Ландштейнера представляли собой смешивание сыворотки (жидкой основы крови), взятой у разных лиц, с эритроцитами (красными кровяными тельцами), взятыми у других людей. Ученый обнаружил, что такое смешивание в некоторых случаях приводило к слипанию эритроцитов и превращению их в сгустки. Явление слипания эритроцитов получило название изогемоагглютинации.

Но часть опытов проходила успешно — слипания эритроцитов не наблюдалось, Ландштейнер поставил несколько серий экспериментов и обнаружил три различные группы крови, а затем высказал предположение, что переливания крови между индивидами одной группы не приводят к разрушению перелитых эритроцитов.

Типичные гемолитические осложнения: шок, желтуха, гемоглобинурия и прочие — наблюдаются только тогда, когда пациент получал кровь, принадлежащую к другой группе. В 1930 году гениальная догадка Ландштейнера принесла ему Нобелевскую премию в области физиологии и медицины.

Опыты Ландштайнера — простота и эффективность: кровь представляет собой поразительно сложную систему, каждый компонент которой вносит важный вклад в иммунитет. Одна из основных функций эритроцитов крови — транспортировать кислород к органам и тканям благодаря содержащемуся в них гемоглобину. Но строение самого эритроцита далеко от примитивного: его наружная клеточная мембрана несет на себе большое число молекул, набор которых предопределен генетически. Группу крови определяют антитела анти-А и анти-В, которые называют природными или естественными, поскольку появляются у всех людей с группами 0, А и В сразу после рождения. Все прочие антитела возникают в процессе иммунизации. Если не зная групповой принадлежности крови взять сыворотку группы 0 и эритроциты группы 0 и смешать их, то ничего ужасного не случится, поскольку антителам сыворотки не за что «ухватиться» на эритроцитах группы 0. Но если ту же сыворотку группы 0 смешать с эритроцитами группы А, антитела анти-А, присутствующие в сыворотке 0, «схватятся» за молекулы А и вызовут слипание эритроцитов, собрав их в сгустки. Если такая реакция произойдет не в лабораторных условиях, а в кровеносных сосудах пациента, начнет срабатывать механизм разрушения эритроцитов, покрытых антителами. В лучшем случае такое переливание закончится тяжелым осложнением, в худшем — приведет к смерти, поэтому понятие несовместимости крови донора с организмом реципиента — одно из основополагающих в современной трансфузиологии[90].

Дело Ландштайнера продолжили его ученики — микробиологи А. Декастелло и А. Штурли обнаружили и описали четвертую группу крови[91]. Классификация типов крови была завершена чешским психиатром Яном Янским, который дал точное описание всей системы групп крови в работе «Гематологические исследования психически больных», опубликованной в 1907 году. Исследование врача из Праги оформилось в систему с обозначением групп римскими цифрами от I до IV.

В 1908 году немецкий бактериолог Пауль Эрлих совместно с русским медиком И. Мечниковым заложили основы современной иммунологии, обосновав связь между состоянием крови и устойчивостью организма к заболеваниям. Сыворотка крови содержит особые белковые молекулы — антитела, которые вырабатываются в качестве ответной реакции на различные внешние воздействия, в том числе на атаки болезнетворных микробов и бактерий. Процесс этот называется иммунизацией, и именно он защищает человека от инфекций[92].

Солдаты иммунитета: в защите организма от внешних и внутренних патогенных агентов особую роль играют лейкоциты — белые кровяные тельца, которые заслуживают звания «армии иммунитета». Как в настоящей армии, ее воинский состав имеет разные звания — иерархию, которая определяется наличием особых зерен (гранул) внутри каждого типа лейкоцитов. Зерна эти — запас всевозможного оружия: особых активных многочисленных и разнообразных ферментов, способных разрушать бактерии и вирусы. Стоит возникнуть где-либо участку воспаления — туда мгновенно устремляются нейтрофилы. Полноценный нейтрофил — профессиональный солдат, хорошо вооруженный ферментами, он называется «сегментоядерным нейтрофилом». Но прежде чем стать таким, нейтрофилу приходится пройти суровую школу, формируясь в тканях костного мозга. Беспомощный и безопасный новоявленный младенец-нейтрофил называется миелоцитом. Миелоцит подрастает и превращается в юного нейтрофила — метамиелоцита. Метамиелоцит — юнга армии иммунитета: он растет, обучается и становится молодым солдатом — палочкоядерным нейтрофилом. Палочкоядерный нейтрофил не так быстр и неспособен нести столько оружия, сколько опытный и зрелый нейтрофил сегментоядерный. В здоровом состоянии защиту иммунных рубежей обеспечивают профессионалы: зрелые, опытные и могучие сегментоядерные нейтрофилы. К патрулированию допускается и некоторое количество новобранцев. Но если началась настоящая война, пришла серьезная болезнь, организм объявляет мобилизацию. Из «казармы» (т. е. из костного мозга) призываются «необученные юнцы» — палочкоядерные нейтрофилы. И чем битва напряженнее и острее, чем активнее бактерии, чем больше нагрузка на иммунитет — тем больше в крови палочкоядерных нейтрофилов. Но если болезнь одерживает верх — на помощь иммунитету спешат даже неумелые новобранцы, и тогда в крови появляются метамиелоциты. Неудивительно, что в норме и при нетяжелых болезнях ни миелоцитов, ни метамиелоцитов в крови не бывает. Эозинофилы — еще одна разновидность лейкоцитов — нейтрализуют не бактерий, а иммунные комплексы — комплексы антиген-антител, их количество увеличивается преимущественно при аллергических реакциях. Эозинофилия характерна также для начала выздоровления[93].