Читать онлайн «Избранное : Феноменология австрийской культуры». Страница 84

[23]

Stuckenschmidi H.H. Arnold Schönberg. 1965. S. 44.

Эта смена мрака и света — еще важнее здесь драма «Счастливая рука» самого Шёнберга и «Желтое звучание» В.В.Кандинского, о чем речь идет в другой, непубликуе-мой здесь части настоящей работы.

Brandt R. Figurationen und Kompositionen in den Dramen Oskar Kokoschkas. Düsseldorf, 1967. S.87.

Brandt R. Op. cit. S. 22 f.

Kokoschka O. Von der Natur der Gesichte (Vortag 1912) // Kokoschka O. Schriften / Hrsg. von H.M.Wmgler. 1964. S.127.

Ibid.

«…ein Stand Desselben, an dem es sich selbst erlebt» // Ibid.

Ibid. S. 129.

Ibid.

Цит. по кн.: Brandt R. Op. cit. S. 18.

Ibid. S 21.

Цит. по статье: Clemen C. Die Anwendung der Psychoanalyse auf Mythologie und Religionschichte // Archiv für die gesamte Psychologie. Bd 61. 1928. S. 128.

«Эстетизм» малеровской веры (уже во II симфонии) сильно преувеличен Гансом Майером, см. сборник: Arnold Schönberg… über Gustav Mahler, Tübingen, 1966.

У шёнберговской философии ожидания своя столетняя история, — и, как звено, соединяющее и опосредующее определенное жизненное толкование — переживание — исторического потоках (как конца истории) с целокупностыо трансцендируемого художественного смысла, эта философия есть узел проблематики историко-музыкальной, историко-литературной; как всякое узловое произведение искусства, «Ожидание» перестраивает историю искусства по направлению к себе: теперь все существенное и исторически-важное кажется вливающимся в этот новый универсальный смысл.

В плане литературном: эротизм как символическая форма жизненного истолкования историческою вовсе не есть порождение таких поздних стилей, как, скажем, символизм или экспрессионизм, хотя в своей универсальной и проглатывающей весь мир форме — это уже послешнитцлеровский этап австрийской литературы. Целостная гармоническая картина мира, какая могла быть еще в 1850-е годы в таком поэтическом шедевре, как роман А.Штифтера «Nachsommer» с его переживаниями классической поры искусства и гётевских «Родственных натур», — эта картина мира заболевает изнутри, и первый симптом этого заболевания был все же в предельной сдержанности, скрытости от себя самого всего эротического, которое словно не знало самого себя. Буквально через несколько десятилетий, пролагая мосты между салоном и бульваром, реалистическая литература констатирует обнагление потерявшего страх безумствующего Эроса, заботливо вскормленного и нежно лелеемого как бы той же сдержанностью — той же тенденцией к равновесию, к гармонии, как чертой стиля автрийской жизни: праздность — категория, в которой осознается жизнь, — в противоречие реальности, — далее, тип рантье как почти норма — тип странного человека, чудака: праздное существование слагается со всем субъективно-индивидуальным, что старательно взращивается как бы вдали всемирной суеты.

Источник: Машинописная копия (архив Л,В, Михайлова): 36 л. Авторские пагинации и рукописные пометки (исправления опечаток и текста).