Читать онлайн «Соитие (Альманах эротической литературы)». Страница 30

Вдруг они замечают, что в комнате происходит оргия.

Лежит женщина, одолеваемая вибраторами, установленными на сосках, на клиторе, вставленными в пизду и в анус. И мужчина целует её в губы.

Другая женщина на четвереньках, и ртом она подготавливает очередного мужчину, пока другой её ебёт сзади. Они кончают быстро, и поэтому ей требуется мужчин десять, чтоб кончить самой. Тот, что кончил сзади, уступает место, тому, кого она подготовила ртом, и ко рту подходит следующий. На пятом она говорит своему любовнику, который руководит очередью и направляет следующего мужчину от её рта к пизде: «Уже подходит, ещё двое — и я кончу».

Любовник пропускает ещё одного мужчину и пристраивается седьмым. Она кричит в оргазме.

Зал, где проходит прием, на мгновенье замирает и слушает женские крики. Но никто не пытается выяснить, что и где происходит. На лицах гостей нет никакой озабоченности или тревоги. Они просто прервались в своих разговорах и танцах, выжидая, когда крики утихнут. Последний облегченный вопль — и движения, и разговоры гостей возобновляются, будто ничего не произошло.

Камера вновь возвращается в комнату, где происходит оргия. Первая пара совокупляется, глядя на женщину в вибраторах. К первому мужчине подползает некая женщина и вставляет ему палец в анус, и когда он кончает, она выдергивает его хуй из пизды первой женщины и сцеживает его семя в стакан, который она держит в руке.

Потом она идет от пары к паре и ждет, когда мужчина начинает кончать. Тогда она выхватывает его хуй из пизды, рта или ануса и сцеживает сперму в стакан.

Так она получает стакан спермы от нескольких мужчин, а потом выпивает его залпом.

Одну из женщин, видящих это, начинает тошнить, она бежит в ванную, склоняется над раковиной, и её начинает рвать. За ней следует мужчина, он пристраивается сзади и ебёт её, пока её рвет, и каждая её потуга сопровождается сильной спазмой пизды, что заставляет его кончить.

Крупным планом — густые длинные женские волосы, которые обстригают мужские волосатые руки. Лицо женщины крупным планом — женщина первой пары — расслабленное, предвкушающее. Волосы состригаются под машинку.

Потом мужские руки намыливают голову и опасной бритвой сбривают остатки волос. Голова идеальной формы.

Камера опускается ниже головы и открывает обнаженную грудь и бёдра. Лобок с густыми черными волосами. Бритва доходит и до него. Потом до больших губ.

Контраст исключительной нежности и умелости бритья с хищным лезвием опасной бритвы. Контраст волосатых рук и голой кожи женщины. Наконец женщина полностью освобождена от волос после окунания в горячую ванну, но без мыльной пены.

Она выходит из ванны и ложится на стеклянный стол, к которому подходит обнаженный мужчина, бривший её и оказывающийся весьма волосатым. Он приносит тазик с ароматным маслом. Дрогнувшие ноздри женщины. Он начинает массажировать её, причем он массажирует только бритую голову.

Приходит мужчина второй пары, он массажирует только спину, третий мужчина, слуга во фраке, массажирует ей ноги, забегая в промежность. Потом она переворачивается на спину, и массаж продолжается, с подключением груди.

Массажисты покрывают всю её маслом, тщательно укрывая анус. Двое легко проскальзывают хуями в её отверстия, когда она становится на четвереньки.

Третьего она берет в рот. Скользя в ней, они не перестают её массажировать. В особенности голову. Когда все кончают, и она устало ложится на живот, один из мужчин кончает ей на затылок и темя. Она обеими руками втирает семя в голову.

Следующий кадр: она надевает роскошный парик и выходит на улицу, помахивая рукой яркому солнцу, приветствуя его. Там её ждет первый мужчина, стоя у мотоцикла, у которого множество хромированных деталей, фар и всяческих приспособлений.

Обнаженная первая пара едет на мотоцикле, и женщина, сидя на заднем сидении, дрочит одной рукой водителя, обнимая его за талию второй рукой.

Они проезжают мимо магазина, из которого они вырвались на машине в начале фильма. На витрине, которая уже починена, стоит новая машина, и в ней сидит вторая пара.

Наконец они приезжают к океану. Женщина слезает с кожаного сидения, и крупным планом — влага там, где она сидела. Яркое солнце направлено на кожу сидения. И мы видим, как влага на глазах испаряется, сидение становится сухим.

Очередные рождественские торжества всколыхнули во мне чувства и мысли, которые запросились на бумагу, и удерживать их мне, как всегда, не под силу.

Однако приступая к изложению своих мыслей, я задал себе вопрос, имею ли я право писать о религии, не проштудировав богословов и религиозных философов последних двух тысячелетий? Не рискую ли я повторить кого-нибудь? И я ответил себе, что не только не питаю иллюзий по поводу новизны своих мыслей, но что, наоборот, я исхожу из уверенности, что я неминуемо повторяю идеи, когда-то и кем-то высказанные. Но и в другом я уверен с не меньшей силой — в том, что высказываю я эти не «новые» мысли по-своему и только благодаря этому я могу надеяться, что неновые мысли привлекут новый интерес. Здесь уместно пояснить, что же такое, в моем понимании, «новое» по отношению к этике.

Испокон веков человечеству было дано конечное число этических альтернатив.

Были ли они даны через откровения, ниспосланные на пророков, или они заданы на генетическом уровне и пророки просто осознали их и обобщили это не важно. Важно то, что их — конечное число и новых не было изобретено на протяжении исторически обозримых тысячелетий. Все эти идеи перепеваются на разный лад в различных религиях — в иудаизме и в христианстве они получили форму заповедей. Человеческая мысль с доисторических времен занимается метафорической интерпретацией этих идей, и называется это искусством.

Однако человеческое восприятие таково, что оно активно реагирует лишь на новые раздражители и реакция притупляется от повторяющегося воздействия одного и того же раздражителя. Поэтому, как бы красноречиво ни были изложены определенные этические идеи, они перестают воздействовать на людей, но не потому, что устаревают идеи, а потому, что устаревает форма, в которою они заключены, и которая первой воздействует на человеческое восприятие. Форма принадлежит времени и состоит из стареющих языка и стиля.

Новое время рождает новые, неповторимые человеческие индивидуальности, которые в состоянии опознать идеи, живущие среди человечества, изумиться ими и пересказать их в меру своего таланта. Прежние идеи облекаются в новую оболочку и с её помощью с новой силой воздействуют на восприятие новых людей. Так, благодаря постоянному перевоплощению, идеи сохраняют своё влияние на человека. Поэтому, говоря о новизне в этике, следует не только вспоминать слова Экклезиаста о том, что ничего нового нет под солнцем, но и радоваться, что, продолжая говорить об извечных идеях, мы творим добро, тормоша сознание людей, норовящее уснуть всякий раз, когда оно привыкает к звуку одного и того же голоса.

Вот почему и я решил возвысить свой голос до того уровня, при котором его услышат даже те, для кого я невидим, то есть я решил опубликовать свои мысли.

С каждым днём я лишь укрепляюсь в своем мнении, что Христос родился от мужчины, будь то римский легионер Пантера или сам нетерпеливый Иосиф.

Единственное свидетельство девственности Марии — это её собственные слова, что она не знала мужчины, слова, в которые я не могу заставить себя поверить.

Русская поговорка «девичья память» не идет у меня из головы. Таинственная улыбка у Мадонны видится мне просто лукавой. Да и искусственное осеменение в то время не существовало.

Примечательно то, что ни врач, ни повитуха не засвидетельствовали девственности Марии до родов. И не следует забывать, что это было в те времена, когда сохранение девственности до замужества было исключительно важным. Только Иосиф мог бы подтвердить девственность, но он решил не познавать Марию до тех пор, пока она не родила. Даже если представить себе, что Мария была девственницей и беременной одновременно, я, рискуя навлечь обвинения в святотатстве, вспоминаю многочисленные факты, которыми располагает медицина, когда зачатие, в силу различных причин, происходит без нарушения девственности. (Чтобы быть последовательными, христианам надо бы праздновать не день рождения Христа, в чем нет ничего необыкновенного, а день его непорочного зачатия. Оно ведь является чудом, а не заурядное человеческое рождение. Если бы Христос родился через какое-либо иное отверстие в теле, то тогда это было бы чудом, которое следовало бы праздновать.)

Бессилие доказательств, приведенных в книгах, лишь подтвердило для меня и то, что тело Христа выкрали его приятели и тайно похоронили, а потом, для подкрепления его репутации, заявили, что он вознёсся.