Читать онлайн «Новые скифы». Страница 15

Революция любви

Революция – это карнавал, где всё переворачивается с ног на голову. Словно в Святки, Священное безапелляционно стучится в окна и требует жертв – людей и подарки. Бог во всех и в каждом в различных своих ипостасях – грозном и благом. В сокрушительной пляске революционного карнавала пульсируют потоки человеческих, природных, звериных и ангелических энергий. Люди становятся птицами. А птицы вселяются и вгрызаются в людей.

Революция – эпоха миметических двойников. Люди повторяют друг за другом крики и жестюэли. Смыкаются в толпы и стада и, неотличимые друг от друга, рыщут в поисках новой судьбы. Поэтому революция это один сверхбольшой дом посвящения. Ведь в инициатических домах члены племени в ритуальных масках совершают одно общеплеменное страшное дело. На праздниках и пирах скоморохи в личинах превращают царя в клоуна, а шуту водружают на голову шапку Мономаха. Но оживают и королевские архетипы, главные герои мифов о Священном – цари-близнецы.

В революционном 1917 таких было два – Александр Керенский и Владимир Ленин. Оба родились в один день 22 апреля, в одном граде на Волге Симбирске, учились в одной гимназии, а потом работали адвокатами! С точки зрения славянской мифологии никакой разницы между этими персонажами вообще нет! Они именуются «однодневками», считается, что если один из них умрёт, второго тоже нужно ритуально (хотя бы на время) закопать, а потом срочно сыскать ему другую «половинку»!

У «однодневков» (как и положено героям священной истории) водилось золото. Согласно одним легендам, Керенскому золото поручили масоны из «Великого Востока Франции». По другим «достоверным источникам», настоящим «золотым топливом» Революции оказались кайзеровские миллионы, специально начеканенные для Ильича.

Цари-близнецы весь 17 год мутузили друг друга, как Ромул и Рем, как Труляляй и Траляляй, а страна наслаждалась отменой всех имперских запретов, комплексов, свежайшим потоком перемен, ожиданием конца старого света и началом века нового небывалого!

Красный петух Революции выклёвывал шлаки, гниль, страхи и болезни, копившиеся триста лет по имперским подвалам. Петух сожрал и мягкую мебель биржевого маклера, и ценнейшие документы царской охранки.

Праздник продолжался. Один король бежал от другого на автомобиле, якобы в женском платье[32]! Мужчина – Правитель Руси заболел травестизмом, словно сибирский шаман! Эта игра в переодевание заглянула из далёкого русского прошлого. Она походила и на буйный танец лидера народной революции царя Ивана Грозного в женском сарафане и в кокошнике, окружённого опричниками в личинах скоморохов. И на поход Екатерины Великой на своего мужа Петра в мужском гвардейском костюме.

Священная стихия революции обожает переодевания. Священное более охотно овладевает миром через женщин, превращая их в пифий, весталок и медиумов. Стоит ли удивляться, что даже цари в революционном угаре мечтают добиться его благосклонности таким цирковым травестическим образом?

Согласно французскому философу Рене Жирару, при проявлении Священного (и дьяволиады гиперактивных двойников) буйным цветом зацветает женская стихия (спрятанная в обычном социальном состоянии в терема мужской окуппации).

Женщины революции навязали стиль сексуальной игры с властью, стиль пьянящего, нагого и лёгкого птичьего полёта. В мире-карнавале вокруг дам кристаллизовывались целые театры теней, полутона жестов и душевных порывов. Эти «птичьи турбопотоки» захватывали в себя, как воронки – смерчи желания, внимания, а также пассионарные цели и поступки мужчин. И уносили горящую мужскую серу в инобытие – в страну света и космического счастья.

Женщины начала XX века утвердили для себя на Руси воистину космический тендерный статус! Александра Коллонтай и Айседора Дункан, Лариса Рейснер и Татьяна Леонтьева, Зинаида Райх и Ирина Каховская, Инесса Арманд и Клара Цеткин, Надежда Крупская и Роза Люксембург взорвали нашу тихую юдоль, словно вакханки Еврипида!

Они были лучшими луками для зажигательных стрел Революции, карминовый стрелец упирался в женскую священную силу всею мощью плеча и растягивал революционную тетиву до размеров галактики. А Галя-на-тачанке (жена Нестора Махно), статная и умная как Елена Премудрая, будто восставшая из кургана амазонка наводила на народы Степи суеверный ужас и восхищение! Богиня разъезжала с пулемётом во главе стаи чёрных гвардейцев и собирала дань под знаменем Ночи с адамовой головой. Говорили, что она кормит волчат собственным молоком, а колесницы её полны скифских змей[33].

Женщины звенели как деревья под ураганом и любовались пожарами, словно ангелы с горних высот. Русь всегда создаётся из огня и только из огня. Чтобы её вновь родить – нужно запалить Русь, как неопалимую купину, нужно узреть языки радуги во влюблённых глазах северной красавицы.

Женщины выправляли кривые мужские дороги, вдохновляя достигать невозможного и несбыточного. Они воодушевили русский народ строить рай на земле и воевать со всем миром, зачинать детей под тачанками и в броневиках. И дорожить каждым васильком неба, прорастающим в красной ржи перламутровых облаков!

Но круче всех была Спиридонова. Американский писатель-революционер Джон Рид написал, что осенью 1917 года Маруся считалась самой влиятельной женщиной в России. Это вам не рейтинг глянцевого «Форбс». Это строчки из американской книги с говорящим названием Ten Days that Shook the World, «Десять дней, которые потрясли мир». За Марусей шли тысячи революционных солдат и матросов, она расколола эсеровскую партию и, словно планета Венера, повернула в обратную ото всех сторону. Высказала милость Ленину и отправилась вместе с большевиками совершать новую революцию. Три девицы: Спиридонова, Каховская и Измайлович – сплотили вокруг себя молодое поколение социалистов-революционеров, только что вернувшихся с каторги. Произошёл поколенческий конфликт. Старшие эсеры поставили на Временное правительство и Учредительное собрание – младшие на Царствие Божие на Земле, не отыскавшееся в «Большом Доме» царской тюрьмы. Они решили продолжить революцию, чтобы сманить на Расею, аки голубя – Духа Святого, того, «что дышет, где хощет». Силы Священной Революции были необходимы для преображения страны в социалистический рай, в бесконечный привольный чудесный дом с небесными стенами цвета индиго.

В такие моменты архетипы бессознательного народа концентрируются на конкретных людях. Архетип русского сверхмужчины, прибывшего на Русскую землю извне и захватившего священную власть, воплотился в неказистом с виду, но гиперпассионарном Владимире Ленине.

Архетип русской женской цивилизации (Россия – это Женщина) и чаянья многомиллионных крестьянских людей-детей свалились на молодую женщину со сказочным русским именем – на нашу Марусю. Марусю ещё с 1906 сравнивали с униженной и поруганной Россией. Русь-Маруся.

И возникло две советских партии. «Мускулиноидная» партия большевиков со «строгим отцом» Лениным. И более творческая крестьянская партия левых эсеров – партия Спиридоновой.

У Маруси, конечно же, тоже была двойница. В багрянице, легко накинутой на нагую плоть, верхом на розовой кобылице или на сандаловой масти слоне с окровавленными бивнями, поднимая к солнцу декрет о социализации земли, она легко открывала расейские города, остроги, деревни и хутора. Только «за Марию Александровну», за «Матку нашу» голосовали бесконечные и одинаковые, как Русь, бородатые крестьянские народные депутаты. Ленин называл это «триумфальным шествием советской власти».

Но сама Маруся (такой мы её знаем из эпических рассказов) относилась почти равнодушно к «воле к власти» земной, к жадному пересчёту военных и политических трофеев. Да, Спиридонова «взяла Россию». Но с вершины своей башни из слоновой кости она прозревала иное грядущее.

Спиридонова говорила тогда «детям своим»: «Вы должны вносить жажду правды, и тогда нам удастся внести в это движение порой стихийное, влить ту живую струю революционного пафоса, которым живёт и дышит Революция. За большевиками тоже идут массы, но это временное явление. А временное потому, что там нет воодушевления, религиозного энтузиазма. Там всё дышит ненавистью, озлоблением. Но во второй стадии борьбы, когда нужна органическая работа, когда нужно создавать новую жизнь на основе любви и альтруизма, тогда большевики и обанкротятся. Мы же, храня заветы наших борцов, должны всегда помнить о второй стадии борьбы». Борьбы за Революцию Любви.