Читать онлайн «Религиозные практики в современной России». Страница 33

Репетируют, как на концерте. Мы без репетиций лучше поем. Взять бы эти ноты да в печку!

Хватит уже бояться – мы здесь свои!16

«Свои» – в противовес приезжающей «молодежи» с новым распевом и устоями.

Зато послушания в храме – в основном дело старушек. 3–4 пожилые женщины регулярно следят за чистотой храма, продают свечи, собирают пожертвования.

В будние дни обычно поет хор старушек первой общины под руководством псаломщика или псаломщицы, тоже приезжих.

Впрочем, разделение клироса по дням сложилось не так давно. До весны 2001 года по воскресным дням старушки пели с женским молодым хором, слепой певец Леонид с сильным голосом и абсолютным слухом – с мужчинами. Старушки не участвовали только в «сходе» – исполнении торжественных песнопений обоими хорами в центре храма17. Постепенно с повышением уровня певческого мастерства хора возникла необходимость в разделении на три хора.

В дни больших церковных праздников поет «будничный» хор под руководством псаломщика и смешанный хор мужчин и женщин под руководством регента. На Пасху – три хора: по клиросам мужчины и старушки с псаломщиком, в центре храма, под куполом, женщины.

В алтаре прислуживает старушка-алтарница и несколько пономарей: два юноши и пять-шесть ребят школьного возраста. Мальчики учатся в воскресной школе, и алтарное послушание для них – своеобразная школа жизни и веры. В воскресной школе их обучают Закону Божьему, азам иконописи и пения, в храме – литургике и колокольному звону. Строгих правил колокольного звона не придерживаются, чаще всего звонят певчие, допуская свободные вариации ритмических рисунков.

После службы активная часть прихожан – певчие, алтарники и старушки – собираются в священническом доме. Именно здесь проходят занятия воскресной школы, спевки для клирошан, здесь же организуют общую трапезу. Во время еды по монастырской традиции читаются наставления Отцов Церкви или устраивают просмотры записей телепередач религиозного содержания. Среди них: передачи «Русского дома», репортажи о святых местах и проповеди или интервью современных московских священников и профессоров Духовной академии по вопросам церковной жизни. Передачи обычно консервативного содержания, иногда – промонархические и антисемитские.

Дискуссии в сторожке бывают редко. Основная масса верующих идеологически пассивна или принимает точку зрения «батюшки». Редкие споры обычно заканчиваются отсылкой к его авторитету.

Отношения активной группы верующих с настоятелем подобны отношениям «духовника» с духовными чадами. Духовник направляет верующего, нередко регламентирует все стороны его жизни. Отношения духовного чада к священнику определяются категорией «послушания». Это одна из устойчивых единиц религиозного языка современного православного прихода. «Послушание» имеет одновременно несколько значений: подчинение духовнику; подчинение младшего старшему (послушание в семье и т. д.); определенный вид помощи общине (послушания в храме, на кухне и др.).

Послушание является следствием запрета или «благословения». Благословение тоже становится частью религиозного языка. Под «благословением» понимается: передача благодати (личное благословение или благословение на богослужении); разрешение, сопровождаемое передачей благодати; просто разрешение.

Понятно, что в первом и втором случае благословлять может только священник, в последнем – также и другие «старшие» члены общины. Практикуется благословение «матушки» – подобное родительскому благословению – или благословение жены мужем, характерное для традиционной культуры.

В отличие от активной и структурированной «общины», определяющей любые отношения с лидером категориями «послушание» – «благословение», более широкий и размытый круг прихожан (условно «приход») общается со священником только в контексте ритуала. Здесь значимыми становятся категории «святости» и «греха». Под грехом чаще всего понимают результат неправильного действия. Само действие при этом называют «искушением». Считают, что искушение обычно посылается злыми силами, а потому человек оказывается как бы страдающим лицом: не человек грешит, а его искушают. Злые силы иногда персонифицируют, но вслух их имен не произносят. Чаще употребляют безличное «искушение» или именуют искушающего «врагом». Избавиться от искушений человек может правильным образом жизни, молитвой или оградив себя от источника зла предметами, несущими благодать. Под «благодатью» понимают: сошествие Святого Духа; вид духовной помощи, природу которого определить сложно; особое состояние радости и спокойствия.

Человек приходит за благодатью к священнику и в храм, чтобы очиститься от грехов и защитить свою жизнь благодатью – освятить ее. Значимым является посещение храма как сакрального пространства. В храме «все свято», более того, там есть предметы, святость или благодать транслирующие. С точки зрения большинства прихожан, в том числе активных членов общины, такими «источниками благодати» являются: иконы, святая вода, частицы мощей, даже ладан. При этом значимость Евхаристии приуменьшается. На вопрос о том, что в храме свято, многие отвечали: «Все» или «Иконы, святая вода, ладан… предметы, несущие благодать». Только 3 человека из 13 активных членов прихода подчеркнули святость Евхаристических сосудов и Даров и один – особую святость Креста, «потому что на нем Бог»18.

Перенос центра религиозной жизни от священника и Евхаристии к «предметам, несущим благодать» отдаляет верующего от общины. Главным в посещении храма становится личная молитва в храмовом пространстве, желание «помочь себе и близким», а не общее дело.

Несмотря на то что эта черта религиозной жизни присуща общинам обоих периодов, вряд ли здесь можно говорить о преемственности. Вероятнее всего, так проявляются отрицательные стороны «господствующего» положения какой-либо религии. Напряженность религиозной жизни снижается. В связи с увеличением числа верующих, возможность направлять каждого на его духовном пути сокращается. Священник может хорошо знать лично и направлять только активных, практикующих, прихожан, т. е. не более 150 человек из 500.

Необходимо заметить, что потомственных верующих19 в приходе немного, не более 10 человек из 150 активных членов общины. Поэтому говорить о передаче религиозной культуры из поколения в поколение можно только с определенными оговорками.

Традиции первой общины формировались, с одной стороны, настоятелем, с другой – самими прихожанами. При этом внимание настоятеля было направлено исключительно на храмовое богослужение и требы. Храм реставрировался и пополнялся иконами – в начале 1990-х многие жители стали приносить в храм старые иконы. В храме регулярно проводились службы, священник исповедовал, причащал, крестил, венчал, отпевал, служил молебны. Обычная, бытовая, жизнь прихожан священнику была недоступна и неинтересна; особых духовных подвигов он не требовал. Занимался в основном хозяйственной деятельностью.

Таким образом, бытовая жизнь прихожан первого периода определялась отчасти их собственными представлениями о жизни, смешанными с нормами поведения советского человека, отчасти – традициями предшествующего поколения. Среди последних – фабричные рабочие и крестьяне поколения 1890-1900-х. Понять степень их религиозности сегодня не представляется возможным – источников почти не осталось. С уверенностью можно говорить лишь о том, что раз в год каждый из них приходил на исповедь и причащался20. Видимо, значимыми оставались молебны. Например, из дела Московской Консистории о непорядочных поступках священника села Фрянова Ивана Петрова Фелицына (1843–1845)21 узнаем:

– «в праздничные дни по обыкновению этого места сами прихожане делают между собой сбор для отправления общего молебна» и через старосту просят его совершить молебен;

– в престольный праздник Иоанна Предтечи священник «носит Образ по желанию прихожан, которые его, по примеру прочих сельских мест, просили о том, из коих у тех, кои желают, поет и молебен Предтече, а у прочих, где не просят, поет только один тропарь и кропит Святой водою».

Так или иначе, какая-то часть фряновских жителей рубежа веков смогла передать своим детям сакральное отношение к храму и уважение к духовенству. Некоторые современные старушки помнят, как детьми их приводили в красивый огромный храм, темно-синий свод которого был украшен звездами и ангелами, а иконостас – золотом. Кого-то привели на клирос. Всему остальному учили уже в храме – настоятель и те, кто постарше.

Верующие общины второго поколения храмовым традициям учились уже у старушек первой общины, у своих мам и бабушек и у нового «батюшки». Но прийти к храму им было сложнее. В семье могло не остаться того почтительного отношения к храму и священнику, которое пытались сохранить бабушки. Необходим был сознательный поворот, сознательный выбор как между верой и неверием, так и между православием и другими религиозными движениями22. Многие верующие подчеркивают, что пришли в Церковь «через боль и скорбь». В то же время нельзя отрицать влияния телевизионных проповедей и многочисленных христианских печатных изданий на рост числа новообращенных. И хотя сегодня все чаще можно слышать утверждения, что христианское возрождение России не удалось, нельзя отрицать значимости религиозного подъема 1990-х.