Читать онлайн «Сингулярность. Образы «постчеловечества» (сборник)». Страница 37

Все это позволяет говорить о возникновении новых, принципиально отличных от индустриализма общественных отношений, основанных не на управлении («вертикальные связи», отношения господства), а на согласовании, координации («горизонтальные» связи, равноправные отношения).

Но, несмотря на появление новых явлений в социальной жизни стран Запада, основа их общественных отношений остается прежней. Капиталистическая, бюрократическая и технократическая элиты по-прежнему руководят мировым хозяйством. В мире по-прежнему преобладают социальные структуры индустриального и доиндустриального типа. Новые пост-индустриальные структуры развиваются лишь в виде элементов социального сектора. Однако, несмотря на преобладание старых общественных отношений, роль новых уже заметна.

Промышленные корпорации стремятся (и не безуспешно) подчинить себе автономные очаги новых общественных отношений. Но опыт показывает, что производство новой информации требует более гибких форм управления, большей автономии производителя-творца, чем это принято в жестко управляемой индустриальной организации. Однако инерция прежней бюрократически-капиталистической системы пока не позволяет в полной мере раскрыться потенциалу новых тенденций. Для сохранения основ прежней социальной системы в новых условиях шире применяется манипуляция сознанием, когда управляемый не замечает своей зависимости.

В целом цивилизация, устроенная как фабрика, по-прежнему носит индустриальный характер, говорить о самостоятельном существовании общества с принципиально новыми, постиндустриальными отношениями пока рано. Современная система глобализма представляет собой финал индустриальной стадии развития человечества, «питомник» ее предпосылок. Но глобализм придает мировой социальной структуре неустойчивый, кризисный характер. Как показал начавшийся в 2008 г. мировой социально-экономический кризис любой сбой в развитии мировой фабрики чреват глобальными потрясениями, ухудшающими жизнь десятков миллионов людей по всей планете.

Попытка доказать, что качественный рубеж уже пройден, что западные общества уже носят качественно новый, пост-индустриальный характер, противоречит очевидным фактам: информационные технологии и культурное творчество пока развиваются под контролем старой управленческой элиты – государственных и предпринимательских структур. К тому же чтобы преувеличить роль постиндустриального сектора, либеральные теоретики относят к нему работников сервисной экономики,[27] которая в реальности организована преимущественно либо на индустриальных (фаст-фуд, например), либо на доиндустриальных ремесленных принципах.

Рост объемов информационного обмена, количества людей, занятых в работе с информацией – недостаточно, чтобы говорить о принципиально новом обществе. Ведь рост числа бюрократов, перебирающих бумаги – не признак роста «информационного сектора». Распространение информационных технологий само по себе не излечивает многочисленных социальных нарывов на теле цивилизации, не означает качественную перемену в развитии общества.

Хотя современный уровень развития науки и техники позволяет добиться приемлемого уровня жизни при значительном снижении затрат ресурсов, внедрение таких технологий идет крайне медленно, поскольку социальная и экономическая система не стимулирует их. Она равнодушна, если не враждебна к таким технологиям, поскольку ориентирована на потребление дешевых ресурсов, концентрацию населения и производства.

Технологический прогресс тоже не обеспечивает фатального безальтернативного прогресса. Вся история индустриального общества – это постепенное вытеснение ручного труда машинным. Полное вытеснение ручного труда не осуществилось ни в одном, даже самом развитом индустриальном обществе. Полная автоматизация промышленности – некий предел, и если он будет достигнут, то, как мечтал К. Маркс, работник перестанет быть придатком к машине. В автоматической системе такой придаток уже не нужен, но это еще не гарантирует развитие гармоничной личности. Перед обществом и здесь возникает выбор – будет человек ставить креативные задачи перед техникой, либо будет выключен из сверх-индустриальной системы производства и превратиться в пассивного и безвластного потребителя продукта и виртуальных впечатлений, придаток к «матрице». В сегодняшней общественной борьбе закладываются основы и этого выбора будущего.

Средства массовой информации, виртуальная реальность, Интернет и другие возможности получения информации и обмена ею – все это может служить как освобождению человеческого сознания, так и его закабалению. Если вы играете в компьютерную игру, которая владеет вашим сознанием, но составлена другими людьми, вы управляетесь этими людьми. Если вы используете компьютер для творчества, создания нового знания или захватывающих образов – вы преодолеваете рамки индустриального общества, в котором творчество является привилегией элиты. От нас зависит, будет будущее общество принадлежать информационному тоталитаризму, узкой информационной олигархии – владельцам и конструкторам виртуальной реальности, или средние слои творческих и грамотных людей сумеют взять информационные технологии под контроль и поставить их на службу своего творчества.

Постиндустриальные отношения лишь тогда могут считаться таковыми, если они качественно отличаются от индустриальных и доиндустриальных. Эти различия будут также велики, как между аграрным обществом Средневековья и индустриальным обществом Модерна. Соответственно, и переход к новым общественным отношениям («третья волна») является не менее масштабным явлением, чем переход от традиционного общества к индустриальному, сопровождавшийся беспрецедентными социальными потрясениями.[28]

Бурное развитие качественно новых социальных и экономических структур делает «третью волну», переход к пост-индустриальному обществу актуальной задачей ближайших десятилетий.

Если новое общество – не вариант индустриального, то будут преодолены важнейшие черты прежней формации: специализация будет вытесняться многофункциональностью, воспроизводство по шаблонам – креативностью, вертикальные формальные отношения управления – сетевыми горизонтальными неформальными связями, бюрократическая государственность – манипуляцией с одной стороны и самоуправлением – с другой.

Исходя из различий с индустриализмом, можно предположить также такие параметры нового общества, как демассивизация и деиерархизация цивилизации, деконцентрация производства и населения, резкий рост информационного обмена, диверсификация деятельности, установление непосредственных (не опосредованных рынком и бюрократией) связей производителей и потребителей, полицентричные, самоуправленческие политические системы, экологическая реконструкция экономики и др.

Важная и наиболее заметная черта новых отношений – преобладание моделирования реальности над производством типовой продукции. Поэтому содержательно грядущую пост-индустриальную формацию можно характеризовать как моделирующую. Но в ней, как и в индустриальной формации, будут развиваться различные тенденции – и господство, и свободное социальное творчество, и угнетение, и солидарность.

В современном мире наблюдается серьезный перекос в скорости вызревания предпосылок пост-индустриальной системы «сверху» и «снизу». Если основы системы манипулятивного управления в современном мире почти сложились, то «противовес» в виде корневой, горизонтальной структуры общества, далек от завершения. В результате такого перекоса может возникнуть тоталитарная модель новой формации, где управление преобладает над саморегулированием (нечто подобное произошло в ряде стран в ХХ веке, когда неизбежный переход к индустриальному социальному государству привел к появлению тоталитарных режимов, которого можно было избежать). Предотвратить или уравновесить такой сценарий может прежде всего укрепление корневых информационно-производственных и гражданских структур.

Второе противоречие XXI века – между укреплением манипулятивного глобального информационно-экономического управления (а значит – и глобальной информационно-финансовой элиты) и складыванием системы креативных горизонтальных информационно-неформальных (информальных) социальных структур – ведет к возникновению противостоящих секторов моделирующей формации (что не исключает формирования также смешанных и синтетических секторов).

Как и в ХХ столетии, где модель социально-государственного индустриального общества осуществилась в различных формах (советской, фашистской, рузвельтовской, шведской), в XXI веке могут возникнуть разные варианты новой общественной системы. Какой вариант возобладает в каждом регионе мира – зависит от результата мировой социально-политической борьбы ближайших десятилетий.