Читать онлайн «Французское общество времен Филиппа-Августа». Страница 29

Виолле-ле-Дкж — весьма эрудированный архитектор и первоклассный рисовальщик, но очень сомнительный историк. Его теорий вообще следует остерегаться, эта же представляется просто неприемлемой. Во все времена каноники коллегиальных церквей рассматривали храмы и в особенности хоры как свою исключительную собственность, и «демократические» идеи епископов, возводивших наши соборы, следует отнести к области сказок. Если действительно каменные ограды и амвоны капитулы начали сооружать лишь с конца XIII в., то ничто не мешает предположить, что раньше каноники отгораживались деревянными оградами или даже просто ширмами из ковров или драпировками, скрывавшими их от глаз народа. В текстах времени Филиппа Августа часто упоминаются «dorsalia», или ткани, развешанные в хорах позади скамьи каноников. Все наводит на мысль о том, что с самого начала сооружения соборов у каноников возникла идея хора как священного места, оставленного за служителями и запретного для мирян, идея, которую позднее выразили и воплотили самым демонстративным образом каменные ограды.

Каноники желали сохранять свою обособленность и вне храма — в монастырях. Когда речь идет о кафедральных соборных капитулах, термин «монастырь» имеет два значения. Или же это здание, прилегающее к церкви, сводчатая квадратная или прямоугольная галерея, аналогичная галереям аббатств и служащая, как и они, местом прогулки каноников. Таковы, например, сохранившиеся монастыри Руанского, Ланского, Нуайонского, Сен-Лизьеского соборов. Или же — и это наиболее общее значение в текстах XII и XIII ее. — просто ограждение, действительное или воображаемое, с заключенными в него частными домами каноников. Эта ограда замыкала более или менее обширный участок, иногда даже целый городской квартал; там стояли дома, но не все. Существовали каноники, которые, продолжая пользоваться теми же привилегиями, жили в домах, располагавшихся вне собственно монастыря. При Филиппе Августе, как и при его предшественниках и преемниках, требовалось, чтобы все парижские каноники проживали в монастыре, расположенном на севере или востоке от собора Богоматери: но в начале XIV в. монастырь Сите включал только тридцать семь домов, в то время, как самих каноников было около шестидесяти. Особенно характеризует монастыри капитулов их привилегия неприкосновенности. Она ясно определена буллой Иннокентия III, пожалованной в 1206 г. каноникам Лана и подтверждавшей буллу папы Сикста II от 1123 г. Ни королевская, ни епископская власть не смогут напоминать о себе в границах монастыря, где стоят дома собратьев. Никто, за исключением декана капитула, и то после договоренности с канониками и по их решению, не имеет права вступить туда, чтобы кого-либо задержать. В 1200 г. Филипп Август торжественно подтверждает свободу и неприкосновенность парижских монастырей и грозит самыми суровыми наказаниями тем, кто ее нарушит. Естественно, каноники повсюду стремились закрепить за собой возведенные в черте ограды здания, и церковная власть старалась изгнать те категории проживающих, которые нарушали религиозный характер общины. В 1203 г. капитул собора в Корбее постановил, что в монастыре не могут жить евреи. Булла папы Луция III от 1183 г. показывает, что монастырь собора св. Петра в Труа числил среди своих домовладельцев мирян, вплоть до жонглеров, игроков, трактирщиков и даже женщин легкого поведения, нанимавших там дома. Папа приказал собственникам самим проживать в своих домах или сдавать их духовным лицам. Вскоре были приняты возможные предосторожности, чтобы даже дома мирян, соседствующие с монастырем, не смущали каноников, живущих внутри за стеной.

В 1223 г. парижский горожанин Этьен Беру захотел надстроить свой дом, примыкавший к монастырю собора Богоматери. Тут же вмешивается, навязывая свои условия, епископ. Горожанин не может без специального разрешения капитула возвести здание выше шести шагов над монастырской стеной. Он не смеет пробивать в стене, выходящей на монастырь, ни окна, ни какого-либо отверстия — ничего, кроме зарешеченного и запертого слухового окошка, находящегося так высоко, чтобы из него нельзя было спрыгнуть на территорию монастыря. Равно и боковые стены нового здания могут иметь только такое же слуховое окно. За милость, которую ему оказывают каноники, позволяя надстроить свой дом на шесть шагов над стеной, горожанин выдаст капитулу сумму в сто парижских су. Хартия, излагающая эту сделку, показывает, что монастырь Парижского капитула во времена Филиппа Августа уже был обнесен оградой. Но так в эту эпоху было не везде, ибо, например, монастырь каноников Шартра был огорожен только в начале XIII в. Обычай окружать длинной стеной территорию, предназначенную для домов каноников, вполне объяснялся здравым смыслом, прежде всего стремлением защитить их пристанище от светских властей и даже от епископа, а также необходимостью фактически очертить размеры территории, непосредственно подчиненной юрисдикции капитула.

Заглянуть в жилище каноника позволяет нам достаточно редкий в своем роде документ. В 1200 г. декан и капитул Сен-Пьер-ан-Пона в Орлеане уступают племяннику одного каноника за жилищную плату в 15 парижских су дом каноника со всем содержимым, расположенный в монастыре, и перечисление находящегося в нем интересно: белье — две скатерти, два полотенца, шесть простыней; обстановка из шести кофров или сундуков, четырех кроватей с четырьмя покрывалами и пятью подушками, трех скамеек, двух столов; утварь — три медных котла, бронзовый чан, бронзовое и железное блюдо, три чаши для питья, таган, кочерга со щипцами, две ступки с тремя пестами, несколько сосудов для отмеривания зерна и жидкостей и, наконец, ведро с веревкой. Если в этом состоит обстановка дома каноника, то следует признать, что, по крайней мере в маленьких провинциальных капитулах, роскошь была невелика.

Тем не менее на социальной лестнице каноник стоит высоко, и капитул, членом которого он является, образует настоящую коллективную сеньорию. У нее есть глава, избираемый всеми канониками и носящий обычно звание декана (decanus); однако иногда, как в Суассоне, Реймсе, Ниме, Магелоне, таковыми являются пре-во. Декан, или прево капитула, — очень важное лицо, способное оказать сопротивление даже епископу. Он олицетворяет судебную власть капитула и может иметь, как и епископ, свой трибунал и церковный суд. Его избрание порой приводит к инцидентам, которые возбуждают капитул и получают огласку далеко за пределами кафедральной церкви. Мы приведем только один факт.

В 1218 г. кардинал-легат Робер де Курсов приехал в Амьен, посетил капитул и нашел во главе его необразованного и во всех отношениях недостойного декана по имени Симон. Он отстраняет его и, будучи крайне раздраженным на каноников, сделавших подобный выбор, лишает их апостольской властью права назвать преемника. Такое право он оставляет за Папой. Едва он покинул Амьен, как не склонные к повиновению каноники собрались, дабы приступить к выборам. Но, как это часто случается, голоса разделились: большинство выступило за каноника сеньориального дома Руа, а меньшая часть — за профессора, известного проповедника и ученого Жана Альгрена из Абвиля. Отсюда проистекли ссора и тяжба. Большинство, за которым было общественное право, обратилось со своим делом к епископу Реймсскому, монастырскому судье; меньшинство же, полагавшее, что сделало наилучший выбор, воззвало к папе Го-норию III.

У Святого престола, поддерживавшего университеты, были свои соображения, чтобы вмешиваться в дела капитулов и простирать свою власть еще и над ними в ущерб власти местных епископов и архиепископов. Гонорий III начинает с отправки епископа Аррасского для разрешения спора; потом он решается на более радикальную меру — отменяет выбор большинства Амьенского собора и назначает деканом Жана Альгрена, поручая аббату Сен-Виктора ввести его в должность. Каноники яростно протестуют, а один из них, прево капитула, руководит сопротивлением. Когда сен-викторский аббат прибывает в Амьен, прево встречает его горячими обличениями, утверждая, что папская булла была получена и даже инспирирована интриганами, солгавшими во всем. Он взывает к Папе, предлагая лучше осведомить его об этом деле. Но представитель Гонория не только не придает этой апелляции никакого значения, но даже, видя, что упрямцы ничего не желают слышать, отлучает организатора протеста. Отлучить апеллянта! Дело серьезное и порождает новую тяжбу. Противники Альгрена отправляют жалобу на аббата Сен-Виктора в Рим, и к первому судебному разбирательству добавляется второе. Речь идет о том, чтобы установить, когда прево и его соучастники были отлучены — до или после подачи апелляции. Папе пришлось специально по этому вопросу поручить декану Суассонского диоцеза провести тщательное расследование, прежде чем самому окончательно высказаться по существу дела.