Читать онлайн «Психология масс и фашизм». Страница 98

1. К нам обратился некий рабочий с хорошей идеей, которая позволяет ему существенно улучшить свой труд. Мы предложили ему написать и опубликовать статью о своём открытии. При этом мы столкнулись со своеобразной реакцией. Создалось впечатление, как будто у рабочего, выполняющего важную и необходимую работу, вдруг возникло желание спрятаться в какую-то скорлупу. «Кто я такой, чтобы писать статью? Моя работа не имеет значения»,– нередко говорят такие рабочие. Это отношение рабочих к своему труду – типичное явление массовой психологии. Я упростил характеристику отношения рабочих к своему труду, но суть передал верно. В правильности этой характеристики может убедиться каждый желающий.

2. Теперь мы обратимся к редактору любой газеты. Мы предложим ему сократить материал по «вопросам политической стратегии и тактики» до двух газетных страниц и оставить первую и вторую страницы газеты для больших статей, посвящённых актуальным, практическим вопросам техники, медицины, образования, горного дела, сельского хозяйства, промышленности и т.д. Наше предложение приведёт редактора в замешательство и не оставит у него сомнений относительно нашего душевного состояния.

Вышеупомянутые подходы, т. е. подход народник масс и подход создателей общественного мнения, дополняют и определяют друг друга. Общественное мнение, по существу, имеет политический характер и невысоко ценит повседневную жизнь любви, труда и познания. Всё это соответствует ощущению социальной незначительности, которое испытывают те, кто любит, трудится и обладает знаниями.

И всё же произвести рациональную переоценку общественных условий невозможно до тех пор, пока общественное мнение, а следовательно, и психологическая структура личности будут формироваться на 99 процентов за счёт политического иррационализма и лишь на 1 процент за счёт основных форм жизнедеятельности общества. Полное изменение этого соотношения на обратное составит минимальное требование, если понадобится лишить политический иррационализм силы и установить саморегуляцию общества. Другими словами, реальный процесс жизни должен найти адекватное отражение в печати и во всех формах общественной жизни; он должен совпадать с этими формами.

При обобщении и исправлении политических концепций мы встречаемся с аргументацией, которую трудно опровергнуть. Эта аргументация сводится к следующему. Политические идеологии нельзя игнорировать, так как рабочие, фермеры, технические специалисты и другие работники определяют динамику развития общества не только через свой существенно необходимый труд, по и через свои политические идеологии! Крестьянская война в средние века была политическим восстанием, которое кардинально изменило общество. Коммунистическая партия преобразила лицо России. Утверждают, что невозможно запретить или предотвратить «политизацию» и формирование политических идеологий. Идеологии, подобно любви, труду и познанию, также составляют человеческие потребности и оказывают воздействие на общество. На эту аргументацию следует возразит следующим образом.

1. В сферу рабоче-демократической мысли не входят задачи запрещения или подавления чего бы то ни было. Она направлена исключительно на выполнение биологических функций любви, труда и познания. В случае поддержки со стороны какой-либо политической идеологии естественная рабочая демократия получает лишь дополнительный стимул к развитию. Но если политическая идеология выдвигает иррациональные претензии и таким образом препятствует развитию рабочей демократии, тогда рабочая демократия будет действовать так, как действовал бы лесозаготовитель, подвергшийся в процессе заготовки леса нападению со стороны ядовитой змеи. Для беспрепятственного продолжения своей работы он убьёт змею. Он не откажется от лесозаготовки только потому, что в лесах водятся ядовитые змеи.

2. Политические идеологии действительно представляют собой реальности, которые оказывают реальное воздействие на общество, и поэтому от них невозможно просто отказаться или отговориться. С точки зрения рабочей демократии эти реальности играют роковую роль в трагедии природного человека. Тот факт, что политические идеологии составляют ощутимые реальности, ещё не доказывает их существенной необходимости. Бубонная чума была весьма ощутимой социальной реальностью, но никто не считал её существенно необходимой. Поселение людей в девственном лесу имеет жизненно важное значение и составляет реальное, социальное явление. Но наводнение также относится к явлениям подобного рода. Кто поставит знак равенства между разрушительной силой наводнения и деятельностью поселения людей лишь потому, что оба они имеют социальные последствия? Тем не менее наша неспособность установить различие между трудом и политикой, между реальностью и иллюзией, а также наше ошибочное понимание политики как рациональной деятельности человека, сопоставимой с севом и строительством зданий, привели к тому, что какой-то художникнеудачник вверг весь мир в бездну страданий. Я неоднократно подчёркивал, что основная задача этой книги, которая в конечном счёте была написала отнюдь не для забавы, заключается в том, чтобы показать катастрофические заблуждения человеческой мысли и исключить иррационализм из политики. Существенную роль в трагедии нашего общества играет тот факт, что фермеры, промышленные рабочие, врачи и другие трудящиеся оказывают влияние на общественную жизнь не столько посредством своей общественной деятельности, сколько посредством своих политических идеологий. Ибо политическая деятельность препятствует реальной, профессиональной деятельности, раскалывает лиц каждой профессии на враждебные идеологические группы, сеет рознь в среде промышленных рабочих, ограничивает деятельность врачей и причиняет вред больным. Короче говоря, политическая деятельность препятствует достижению тех целей, за которые она якобы сражается: мир, труд, безопасность, международное сотрудничество, свобода слова, свобода вероисповедания и т. д.

3. Действительно, политические партии иногда изменяют облик общества. Однако с точки зрения рабочей демократии такие изменения носят принудительный характер. Вначале, когда Карл Маркс приступил к критическому анализу политической экономии, он не был ни политиком, ни членом какой-либо партии. Он был учёным, экономистом и социологом. Благодаря распространению «эмоциональной чумы» в среде народных масс он остался непонятым. «Эмоциональная чума» привела его к нищете и побудила основать пресловутый «Коммунистический союз», который был вскоре им самим распущен. Под воздействием «эмоциональной чумы» научный марксизм превратился в марксизм политических партий, который утратил всякую связь с научным марксизмом и в значительной мере несёт ответственность за возникновение фашизма. Об этом убедительно свидетельствует сам Маркс, воскликнувший, что он «не был марксистом». Он никогда бы не основал политическую организацию, если бы вместо иррационализма в мышлении народных масс преобладал рационализм. Действительно, политическая структура нередко становится необходимой, но эта принудительная мера вызвана лишь человеческим иррационализмом. Если бы труд и социализм идеологии соответствовали друг другу и если бы потребности, их удовлетворение и средства их удовлетворения соответствовали психологической структуре личности, тогда не существовало бы никакой политики, так как она была бы просто не нужна. Если у человека нет дома, он вынужден жить в полом стволе дерева. Полый ствол дерева бывает хорошим и плохим, но тем не менее это не дом. Хороший дом остаётся целью даже в том случае, если человек вынужден жить какое-то время в полом стволе дерева. Упразднение политики и государства, которое служит источником возникновения политики, составляет ту цель, о которой забыли основатели социализма. Я знаю, что неловко напоминать о таких вещах. Слишком много размышлений, порядочности, знаний и самокритики понадобится для того, чтобы врач увидел основную цель своей деятельности в профилактике заболеваний, лечение которых доставляет ему средства к существованию. Мы будем считать рационально-объективными социологами тех политиков, которые помогают обществу разоблачить иррациональные мотивации существования политики и её «необходимости» настолько, что любая форма политики становится ненужной.

Критическое отношение к политике характерно не только для рабочей демократии. Так, например, в Америке получили широкое распространение ненависть к честолюбивой борьбе за политическую власть и понимание её социальной опасности. Кроме того, мы узнали, что в Советском Союзе технократы берут верх над политиками. Даже осуществление политиками казни ведущих российских политических деятелей, может быть, имеет скрытый от нас социальный смысл, несмотря на то, что мы привыкли рассматривать такие казни как проявление политического иррационализма и садизма. Политика европейских диктаторов не встречала существенного противодействия на протяжении целого десятилетия. Для понимания сущности политики достаточно поразмыслить хотя бы над тем, что какой-то Гитлер заставил весь мир затаить дыхание на много лет. Тот факт, что Гитлер был политическим гением, убедительно разоблачает сущность политики. При Гитлере политика достигла высшей стадии своего развития. Мы знаем, какие плоды она принесла и как весь мир отнёсся к ним. XX век с его невиданными общественными потрясениями, как я полагаю, знаменует начало новой, свободной от политики эпохи общественного развития. Разумеется, мы не можем предугадать, какую роль в искоренении «эмоционально-политической чумы» будут играть сама политика и сознательно организованные процессы любви, труда и познания.