Читать онлайн «Венеция. Прекрасный город». Страница 25

Но давайте познакомимся с венецианским купцом поближе. Бросим более пристальный взгляд на его жизнь. Сохранилась рукописная книжка начала XIV века, известная как Zibaldone da Canal. Она составлена неизвестным купцом и заполнена записями из области алгебры и геометрии пополам с тем, что сам владелец назвал множеством изящных и тонких вычислений. Там есть медицинские рецепты в высшей степени практического характера вперемежку с самыми вопиющими суевериями. Купец отмечает, что сыр становится легче, когда высыхает, поэтому его надо тщательно взвешивать после перевозки. Оценивает возможную прибыль от контрабандного провоза золота в Тунис. Высчитывает дальность поездок. Рекомендует путешественнику, впервые вступающему на его корабль, призывать святого Тобиаса. Отмечает, между прочим, что бывает «время угрожать, но не бояться». Самое сердце купца открыто здесь нашим взглядам.

По словам некоего сенатора, в Венеции все на продажу. Сказано это было о политических должностях, о том, что само государство сделалось объектом коммерческих спекуляций, но вполне верно и в более широком смысле. Венеция стала мировым рынком. «Воистину кажется, – писал некий чужестранец в 1494 году, – что целый свет стекся сюда и что человеческие существа все силы свои направляют к торговле». Понятие силы, энергии, высвобождаемой коммерцией, лучше всего выражает венецианский бизнес. В Венеции оказывались вина с Крита и корица из Индии, ковры из Александрии и икра из Каффы, сахар с Кипра и финики из Палестины. Гвоздику и мускатный орех привозили с Молуккских островов через Александрию; камфару с Борнео доставляли в лагуну вместе с жемчугом и сапфирами Цейлона; кашмирские шали лежали рядом с тибетским мускусом, а слоновая кость с Занзибара разгружалась вместе с богатыми тканями из Бенгалии. Венецианские послы заключали торговые договоры с султанами Египта и татарскими ханами, с султаном Алеппо и графом Библосским. Сыновья аристократов проходили обучение на море. Марко Поло тоже был купцом.

Фернан Бродель во «Времени мира»  (1979)охарактеризовал Венецию 1500 года как центр мировой экономики. В 1599 году Льюис Льюкенор упоминал ее как «привычный и основной рынок для всего мира». Томас Кориат в «Черновых заметках»  (1611) называет площадь Святого Марка мировой рыночной площадью. Город доминировал на Адриатике и добивался того, чтобы вся его торговля шла через его собственные порты. Венеция выбила конкурентов с рынка. Это была квинтэссенция торгового города, базар в его предельном развитии.

Первые торговые ярмарки в Европе проводились в Венеции по образцу египетских и сирийских. Ежегодная ярмарка Sensa, существовавшая с XII века, была целиком посвящена предметам роскоши; только у мастеров золотых и серебряных дел, к примеру, там было не менее двадцати четырех лавок. Она проводилась на площади Святого Марка, длилась пятнадцать дней и собирала несколько сот тысяч посетителей. Там были стеклодувы, художники, оружейники и др. – представители практически всех ремесел. Торговля превращалась в карнавал, представление, становилась объектом праздничного ритуала, так же как обряды сбора урожая на селе, имевшие и мирской, и сакральный смысл.

Le superflu, chose tres necessaire (Роскошь необходима, поскольку стимулирует торговлю); эта фраза Вольтера подчеркивает значение торговли предметами роскоши. Обладание предметами роскоши было жизненно важно для высокого общественного статуса. Бытует точка зрения, что именно рост роскоши привел к развитию современного капитализма, и в этом случае Венецию следует назвать пионером капитализма по нескольким направлениям. В эксплуатации сырьевых ресурсов, в одержимости прибылью, в рациональной организации торговли и производства, в размахе операций по всему известному тогда миру она сама по себе была моделью капиталистического предприятия. Городские купцы и лавочники учились расширять ассортимент, создавать новые продукты и профессии, стремиться к упрощению всех форм обмена.

Роскошь – мачеха моды. В городе случались внезапные всеобщие помешательства; великий хронист Венеции Помпео Молменти отметил, что «ни один народ не показывал себя столь ненасытным в отношении моды». Джон Уилер в «Трактате о коммерции»  (1601) пишет: «Весь мир обменивает все на все, бегает и гомонит на базарчиках, рынках и торжищах, и таким образом все вещи включаются в коммерцию». Так и было в Венеции. Здесь же мы видим начало того, что позднее стало требованиями потребителя. Потребитель появился именно в Венеции. Мода была богиней этого подвижного мирка. Согласно наблюдателю XVIII столетия, к Вивальди относились пренебрежительно как к композитору вчерашнего дня, «потому что в Венеции мода – это все; его произведения звучали там слишком долго, а прошлогодняя музыка не приносит денег». Позднее Маргарет Олифант назвала Венецию городом, любящим сенсации. Венецианские дамы всегда одевались в новинки, а на торговой улице Мерчерии была выставлена кукла, одетая по последней парижской моде. Магазин назывался «Парижская кукла». Мода создавала роскошь; роскошь поощряла торговлю; торговля двигала промышленность.

Венеция была построена из золота. Это был золотой город. Желание разбогатеть превращало золото в навязчивую идею. Оно было одновременно и утешением, и сокровищем. Оно было вкладом и защитой. Оно приносило славу. Оно ласкало глаз. Главный герой «Вольпоне»  (1606) Бена Джонсона, венецианец, встает с утра с характерными словами на устах: «Доброе утро новому дню и моему золоту». На венецианском Монетном дворе была установлена статуя Аполлона, держащего золотые слитки. Петрарка в панегирике Венеции перечисляет дикие и отдаленные места, куда путешествуют ее купцы. «Смотри, – пишет он, – что люди делают из жажды золота!» Один дож в начале XV века сказал, что Венеция – Signoria dell’oro (Синьория золота). Венеция была золотым городом, как Иерусалим и Небесный град.

Венецианская живопись тоже славилась золотом. Художники использовали золотые нити, золотую пудру и золотые чешуйки. Дева Мария на «Триптихе Фрари»  (1488) Беллини сидит на троне под золотой мозаикой; она залита золотым светом и кажется исполненной сладкого дыхания вечности. Это свет, что ощущается в самой Венеции. Тот же художник в «Молении о чаше»  (1465–1470) залил золотом фон, на котором изображен Христос. Тинторетто на картине «Воскрешение Лазаря»  (1573) позолотил ветви фигового дерева, так что можно видеть, как свет чуда касается материального мира и преображает его. Золото было священным продуктом: венецианцы верили, что его порождает солнце глубоко в недрах земли.

Самый знаменитый из венецианских домов, без сомнения, Ca’ d’Oro. Его фасад, построенный между 1421-м и 1437 годами, сплошь покрыт рельефами и позолотой и представляет собой сверкающую стену света. На его поверхности крепится двадцать две тысячи семьдесят пять золотых пластин. Под стать ему в городе только Золотой сундук – Фондако деи Тедески и Золотая базилика Святого Марка. Внутри базилики находится Palad’Oro (Золотой алтарь), инкрустированный драгоценными камнями. Слава венецианских мастеров золотых дел была такова, что саму их работу стали называть opus Veneticum (особый вид филигранной техники работы по золоту). Золото использовалось для оформления венецианского стекла и, конечно же, входило в текстуру золотой парчи, которую носил дож. Дож, облаченный в золото, стал эмблемой города и символом его богатства. Прекрасный материал символизировал благородство и моральную силу. Даже исполнители в венецианской опере были одеты в золото.

Менее привлекательный предмет представляет собой земля, на которой венецианцы развивали своеобразный агрикультурный капитализм. В XV веке Венеция приобрела значительную территорию на материке. Столетием позже ее ландшафт был преображен. Часть патрициев отказались от морской торговли и вместо этого сконцентрировались на вложениях в terra firma (твердую землю). Работники обрабатывали поля под присмотром надзирателей. Амбары и винные прессы были обустроены для максимально эффективной работы. Земля была мелиорирована, налажена система ирригации. Венецианцы применяли технологии, которыми пользовались для создания самого города. Этим отмечен конец феодализма, и новые владельцы земель в конечном счете стали известны как capitalisti. В это же время распространились мода на буколическую поэзию и тяга к пасторальным пейзажам. Культура следовала за экономикой.

В XVII веке, когда торговля становилась все более затрудненной и ненадежной, венецианские патриции стали смотреть на землю как на основной источник дохода. Экспортировались рис и кукуруза, выращивалась шелковица. К XVIII веку земледелие оказалось в Венеции единственным выгодным предприятием. Кое-кто оплакивал это бегство от торговли к фермерству. Неправильно оставлять море, зеркало Венеции, чтобы обрабатывать землю. Или так казалось… Однако венецианцы всегда предпочитали выгоду чести. Эксплуатируя terra firma, они остались верны своему первому принципу. Хотя, разумеется, это не могло не иметь последствий. Частичный уход Венеции из мира торговли неизбежно привел к уменьшению ее влияния и потере статуса. Венецианцы стали провинциалами.