Читать онлайн «Избранные работы по теории культуры». Страница 59

75

Речь идёт об известном эссе «Человек – ошибка эволюции» (1969).

У А. Гелена и М.Шелера можно встретить такие формулировки как «биологически недостаточное существо», «больной зверь», «дилетант жизни» и т. п.

Так, этологи, изучая поведение приматов, в частности их реакции на иммобилизационный стресс, приходят к выводу о том, что патология поведения выступает одним из важнейших факторов появления новых, эволюционно значимых форм поведения [см., наир.: 78, с. 174–199].

О патологиях в психике гоминид см.: 34; 36.

Объяснение филогенетического развития гоминид мутагенными процессами предлагалось ещё Б. Киарелли [см.: 130]. Вообще, в большинстве работ наблюдается стремление ценой любых натяжек привязать факторы гоминизации к процессу адаптации к внешней среде. Такого рода «объяснения» нередко поражают своей обезоруживающей примитивностью. Так, согласно П.л. Пику «резкие перемены в климате, происшедшие на планете 1 млн. 600 тыс. лет назад, усилив процесс адаптации, привели к развитию у первых гуманоидов зачатков памяти и сознания и позволили им распространиться по земному шару» [411]. С такой же наивностью заявляется, что «нестабильность условий среды в плиоцене – повышенная вулканическая активность, радиация, геомагнитные инверсии, с одной стороны, усложняли жизнь гоминид, а с другой стороны, создавали оптимальные факторы гоминизации» [77, с. 73].

Здесь уместно вспомнить гипотезу А.А, Зубова о том, что в антропогенезе, как и во всей эволюции Вселенной, магистральной линией выступает тенденция к отбору на автономизацию (вектор нарастания субъектности – А.П.) и большей независимости от среды. Причём инициаторами цепи ароморфозов выступали наименее специализированные формы, дающие начало высшим таксонам [205, с. 29–41; 104, с. 14–26].

Рамапитек – один из вариантов «азиатского пути» эволюционного формирования крупного прямоходящего примата, который был параллелен африканскому, но осуществлялся на основе не шимпанзе, а орангутанга. В этом эволюционном русле появились такие великаны, как мегантроп и гигантопитек, а также рамапитек и сивапитек.

Здесь основным принципом выступает объяснение причин и механизмов преобразования целых экосистем со всеми входящими в них видами, включая гоминид. Другое дело, что коэволюция гоминид как компонентов изменяющихся животных сообществ с соответствующими им фаунистическими комплексами всё же не может быть признана глубинным уровнем причин эволюционирования.

В качестве одного из подтверждений этого тезиса можно указать на идеи и гипотезы С.Л. Рубинштейна и А.А. Ухтомского, которые в последние годы находят обоснование и подтверждение не только в философском обобщении открытий в математике и физике, но также и в исследованиях «периодически эквивалентных процессов» (ПЭП) в биологии и физиологии. Исследования в этих областях выявили в организмах большое число относительно независимо функционирующих биоритмов, связанных с деятельностью клеток, тканей, органов и физиологических систем. Так, чтобы подчеркнуть главную особенность открытых им биоритмов, Ф. Хальберг, использовал термин «циркадианные», (от латинского circa – «около».) Как оказалось, подавляющее большинство биоритмов человека обладает собственной внутренней относительно гибкой временной организацией, лишь приблизительно соответствующей природным ритмам смены дня и ночи. При этом наименее подвижными являются биоритмы на внутриклеточном уровне, а наиболее свободными – биоритмы на уровне функциональных систем. Более того, были обнаружены так называемые свободно протекающие ритмы, временная организация которых вынужденно подчиняется внешне задаваемым природой или условиями деятельности человека ритмам.

Эта задача далеко не всем оказалась по силам, о чём свидетельствует факт вымирания ряда родственных человеку видов и подвидов гоминид в период ок.1 млн лет назад и ранее [см.: 190]. Здесь, однако, не следует упускать из виду несовпадение антропологической и культурной генеалогии; связи по линии предок – потомок в физическом аспекте не совпадают с аспектом преемственности культурной. Так, к примеру, хабилис, встраиваясь в линию относительно прямой культурной преемственности с современным человеком, скорее всего, не является его прямым предком на древе физической эволюции. Таковым может оказаться какой-нибудь не обнаруженный на сегодняшний день вид.

В качестве классического примера вспоминается раннеиндустриальная эпоха, когда мигрирующие в город крестьяне становились городскими рабочими и поневоле вынуждены были вписываться в противоестественные для них производственные и бытовые ритмы. Это, в свою очередь, вызвало сильнейшую фрустрацию, обвальную архаизацию сознания, всплеск неомифологической эсхатологии и как следствие, – рост революционаризма.

Особую популярность эта тема получила после работ авторов школы Анналов и М. Фуко.

Так, в отечественной науке ещё Д.Н. Соболев обосновывал концепцию направленной изменчивости, берущей начало уже с возникновения жизни [225]. А Л.С. Берг утверждал, что эволюционный процесс представляет собой развёртывание уже существующих зачатков: высшие признаки появляются у низших групп задолго до их полного развития у организмов, стоящих на более высокой ступени эволюции. При этом ряд признаков развивается в силу присущих самой природе организма автоматических причин и независимо от влияния внешней среды [20].Автогенетического взгляда на антропогенез придерживались также Ф. Вайденрайх, Г.Ф. Осборн, Л. Больк и др. авторы.

Причины «правильности» инстинктивного поведения – отдельный и невероятно сложный вопрос. После того, как моторная теория инстинкта в начале 1970-х гг. зашла в тупик, и было предложено вообще избавиться от этого термина, на проблему инстинкта, похоже, просто махнули рукой.

См. замечание Б. Малиновского о том, что «Потребности мы соотносим не с индивидуальным организмом, а скорее, с сообществом и культурой», «лучше опустить понятие влечения в анализе человеческого поведения, пока мы не поймём, что мы должны пользоваться им иначе, чем зоопсихологи и физиологи». [160, с. 87].

Здесь приходит на ум полузабытое гегелевское понятие инобытиия, трактуемое, разумеется, уже в ином содержательном контексте.

С орудийной деятельностью дела у культуроцентристов ещё хуже: высинилось, что орудийная деятельность широко распространена у самых разных видов позвоночных и даже беспозвоночных. [171, с. 65].

Довольно сложные способы передачи информации, кроме пчёл, обнаружены также у муравьёв [см.: 203].

«…Между человекообразными обезьянами и всеми остальными существует качественное различие, тогда как разница между первыми и человеком главным образом количественная» [цит по: 357, р. 325–347]. При внимательном и непредвзятом изучении экспериментальных данных, качественный характер границы между человеческим мышлением и психикой высших приматов обнаруживается вполне очевидно.

Объяснения этому находят в недостаточности наследственных реакций для осуществления основных жизненных программ, что проявляется в раннем онтогенезе [70, с. 71–72]. Эта объяснение, впрочем, весьма поверхностно и само порождает множество вопросов.

Указанный фактор не подлежит простому выведению из адапциогенеза хотя бы в силу его уникальности, не говоря уже о последствиях психического развития, никоим образом не укладывающихся в стратегию приспособления к среде.

Хотя по отдельным направлениям, например, специализация и редукция зубной системы, маятниковые изменения в некотором диапазоне происходят.

Наиболее ранними до реконструкции открытых в 1992 г. ардипитеков свидетельствами бипедализма считались фрагменты скелетов Australopithecus anamensis, найденные в 1995 г. в северной Кении и датируемые 4 млн лет назад. Более ранние находки, в том числе и упомянутый Sahelanthropus tchadensis остаются спорными.

Здесь модернизаторские фантазии трудовой теории доходят до комического абсурда. Выходит, что идея трудовой деятельности априорно присутствовала уже у ранних гоминид, и им оставалось лишь составить «прогрессивный план» развития свой физиологии в соответствии с задачами предстоящей трудовой деятельности на несколько миллионов лет вперёд. Вообще, рецепторно-аналитический комплекс верхних конечностей сформировался спустя миллионы лет после освоения прямохождения и уже вне связи с жизнью на деревьях. Т. е. между переходом к бипедализму и изготовлением первых артефактов прошло не менее нескольких млн. лет. Здесь, впрочем, возникает повод лишний раз напомнить, что только горизонтальная эволюция работает как «слепой конструктор» и ничего не делает в расчёте «на потом». Т. е. Любой новый признак усваивается отбором лишь в том случае, если он обеспечивает виду конкретные преимущества в борьбе за существование здесь и сейчас. А автоморфизмы в русле эволюции вертикальной подчиняются уже совершенно другим законам.