Читать онлайн «Повседневная жизнь во времена трубадуров XII—XIII веков». Страница 32

Путникам покровительствует святой Христофор. Он изображен на одной из фресок собора Нотр-Дам-дю-Бург в городе Рабастенсе, расположенном возле Тулузы; в XIII веке этот собор был перестроен. Святой Христофор подобен другому страннику, святому Якову, облаченному в широкий красный плащ, с паломническим посохом в руке, с висящей на веревке через плечо корзиночкой для подаяния. Святой Христофор одет в длинную рясу из грубой шерсти, перепоясанную веревкой, в руках у него толстая, прочная палка, именуемая посохом. Все пилигримы путешествуют с такими палками; она для них и защита, и опора, это такой же необходимый предмет, как и плоская оловянная фляга с двумя ушками; перед тем, как отправиться в путь, паломник отправляется к священнику, чтобы тот благословил оба этих предмета. В целом, сборы в дорогу не менее важны, чем сама дорога; каждое паломничество имеет свой специальный знак. Крестоносцев, нашивающих на плащи греческий крест или пальмовую ветвь, называют palmiers. Пилигримы, совершившие паломничество в Рим (romiers), нашивают на одежду двойной ключ и «Веронику», кусок ткани, напоминающий плат, сохранившийся в соборе Святого Петра в Риме, которым Вероника, согласно преданию, утерла лицо Христу, когда тот поднимался на Голгофу. Паломники-якобинцы пришивают к шляпам или одежде ракушку святого Якова (морской гребешок) из перламутра или свинца, купленную перед северным порталом собора в Компостелле. Тамошние уличные торговцы продают также вино из бурдюков, башмаки, котомки из оленьей кожи, кошели, реликварии, маленькие амулеты из свинца, олова или сплавов, где помещены крохотные кусочки мощей, или столь же крошечные сосудики из свинца или олова, содержащие елей или святую воду, которые раздают возле святых мест. Амулеты и сосуды отвращают несчастья и болезни. Подобные охранные свидетельства по возвращении являются надежным доказательством исполнения обета. Паломники, имеющие на одежде соответствующие знаки, в принципе освобождаются от уплаты дорожной пошлины, взимаемой сеньорами за проход по своим землям с пешеходов, всадников или торговцев; взамен сеньоры должны обеспечивать безопасность всех путников, проходящих по их землям[168].

По пути к заветной цели, равно как и на обратном пути, паломники останавливаются, чтобы поесть, выспаться, пополнить запасы воды и пищи, дать отдых вьючным животным и лошадям. Трактирщики часто их обманывают, заламывая несусветные цены, или же подсовывают им негодный товар. Опираясь на церковные традиции, папа Каликст II на Латеранском соборе 1123 года предпринимает попытки защитить паломников и прочих безоружных странников. Он призывает приравнять бесчестных трактирщиков к бандитам с большой дороги и грозит им отлучением[169]. Однако простых призывов недостаточно. Тогда знатоки церковного права разрабатывают законодательство, которое городские власти достаточно быстро принимают и неукоснительно его придерживаются. Впрочем, дела, возбужденные против нечестных трактирщиков, рассматриваются за закрытыми дверями… В некоторых городах, расположенных на путях паломников, таких, как Тараскон, Сен-Жиль-дю-Гар, Монпелье и Тулуза, городские власти увеличивают число гарантий, предоставляемых паломникам, дабы увеличить их приток, так как паломники, подобно современным туристам, являются верным источником дохода для города и его жителей. Так, в 1205 году консулы города Тулузы утверждают «формуляр» — список, где указаны все недозволенные приемы, используемые трактирщиками для того, чтобы завлечь к себе паломников и облапошить их, ведь, несмотря ни на какие жалобы, трактирщики продолжают наживаться на благочестивых пилигримах. В новом документе особо ретивым трактирщикам грозят штрафами и судебным преследованием, особенно если они появятся на улице Понт, то есть на мосту, по которому обычно идут паломники, направляющиеся из юго-западных областей страны в Рим, или же на пути у «якобинцев», движущихся в сторону Пиренеев. Именно на этих перекрестках трактирщики имеют обыкновение подстерегать усталых пилигримов и, схватив за полы одежды или за уздечку коня, удерживают их, а потом насильно завлекают к себе в заведение. Отныне трактирщикам запрещается всучивать паломникам некачественную еду и сено, они обязаны продавать им все самое лучшее и свежее, как и всем остальным жителям Тулузы; также строго запрещается обвешивать и обсчитывать паломников. Владельцы гостиниц больше не имеют права задерживать паломников у себя по собственному произволу, что они нередко делали, желая заставить странников платить за еду и ночлег по особой цене. Теперь до самого вечера, пока не прозвонит городской колокол, трактирщики обязаны пускать к себе менял и прочих бродячих торговцев, если те захотят предложить паломникам свои товары; чинить им в этом препятствия запрещается. После колокола трактирщик может запереть двери, однако если кто-то постучится и скажет, что он, например, хочет поговорить с постояльцем-паломником о делах, дверь следует открыть и пришедшего впустить. Если паломник, отправившийся в Рим или идущий поклониться святому Якову, купил лошадь или осла, но в течение первого дня обнаружил у приобретенного животного существенный дефект, он вправе его вернуть и забрать обратно деньги. Запрещается продавать паломникам слепых и беззубых лошадей[170]. Эти протекционистские меры постепенно распространились на все категории путешественников, останавливающихся в городе Тулузе.

Более верным и менее дорогостоящим — а потому чаще всего переполненным — пристанищем являются для паломников городские странноприимные дома, содержанием которых ведает тот или иной монашеский орден; там, а также в домах частных лиц, желающих совершить доброе дело, паломники могут остановиться, ничем не рискуя. Прием гостей связан со старинными обычаями, по-прежнему не утратившими своего символического значения: хозяева моют пилигримам ноги, затем кормят их, укладывают спать в дортуарах (богатые странноприимные заведения даже предоставляют им белье и одеяла), а утром самые нуждающиеся получают еще и еду на дорогу. Странноприимный дом святого Сернена в Тулузе, настоятельно рекомендуемый «Проводником к святому Якову», имеет пятьдесят шесть кроватей с постельными принадлежностями, тридцать девять «приспособлений» для ухода за телом и прекрасно оснащенную кухню[171]. Между городами, расположенными на пути следования паломников, кров и пищу можно найти в некоторых приоратах и аббатствах. Дары благодарных паломников покрывают расходы. В те времена почти в каждом завещании можно найти упоминание о пожертвовании определенной суммы на строительство моста или на устройство приюта.

Дороги буквально забиты бродячим людом. Идут пешком или едут верхом трубадуры, группками, восседая на лошадях или на мулах, движутся торговцы, оберегая свои повозки с товаром, всюду видны крестьяне и крестьянки, несущие на спинах плоды своих трудов; те, кто побогаче, грузят поклажу на ослов. Скачут рыцари, бредут паломники, мужчины и женщины вместе; отдельные пилигримы едут верхом. Отправляясь в путь, паломник непременно идет в деревенскую или городскую церковь, чтобы там, на паперти, прочесть молитву, обращенную к Господу. В этой молитве отправляющийся в путь взывает к небесному покровителю: дай, Господи, мне вернуться живым и здоровым, а в дороге убереги от жары, помоги найти тень, защити от холода, от встреч с лихими людьми и злыми собаками. Время перед отправлением в путь всегда окрашено грустью. Трубадур Гаусельм Файдит поет о любви к родному краю: «О, милый Лимузен, чудесный край…», и тут же напоминает, сколь опасна бывает дорога в неведомые земли. Те, у кого нет ни лошади, ни мула, проходят в день километров тридцать — сорок; у них опухают и болят ноги, они страдают от желудочных колик, от жажды и голода, холода и жары. Потоки грязи и каменистые осыпи, грозы и туманы; река, вырвавшаяся из берегов, и бурный широкий поток — все это замедляет продвижение паломника. Не говоря уж про стаи волков и людскую злобу. Странник — легкая добыча лихого человека; зачастую оставшийся буквально в чем мать родила, бедный пилигрим несказанно счастлив — ведь ему сохранили жизнь!

Нередко паломники сталкиваются и с низким коварством женщин «дурных наклонностей». Об одной такой встрече рассказывает Гильем IX. Правда, он не жалуется на красоток, ибо воспринимает встречу с ними, скорее, как приключение, на которое он соглашается из чистого любопытства. Две женщины принимают Гильема за паломника, и он, не желая разубеждать их, притворяется немым. Обе женщины, видя, что чужестранец не прочь познакомиться с ними поближе, приглашают его к себе в комнату погреться возле жаркого огня и предлагают ему суп из каплунов и белый хлеб; нет недостатка у них ни в вине, ни в перце… наконец, решив выяснить, вправду ли он немой, они подвергают его испытанию рыжим котом: