Читать онлайн «Музей и общество». Страница 32

В силу того, что наше государство отказалось частично от коллективистских ценностей советского образца, а либеральные не приняло полностью, общество раздирает ценностный конфликт, и имеется социальная база для идентификаций как с коллективистскими ценностями, так и с либеральными.

Однако есть вещи, которые остаются неизменными. Мы разговариваем на одном языке и живем на одной территории. Мы гордимся нашими победами в войнах, научными достижениями, нашими писателями и художниками. И. Репин признавался выдающимся русским художником и в царское время, и в советское, и в постсоветское. Собственно традиционная классическая художественная культура и есть то общее, что объединяет представителей различных групп населения, консерваторов и либералов, государственников и демократов, физиков и лириков, пенсионеров и молодежь.

Следовательно, те элементы национальной культуры, которые не разделяют, а объединяют различные группы населения, и являются

той основой, на которой будет происходить интеграция единой национальной идентичности граждан Российской Федерации.

Границы классической художественной культуры подвижны. То, что было новым, экспериментальным, вызывающим противоречивые оценки и раскол в обществе, через некоторое время становится традиционным, классическим. Творчество И. Репина в XIX веке вызывало негодование у академиков, мирискуссники возмущали передвижников, авангардисты – всех без исключения. Однако в настоящее время все они представляют классическое русское искусство.

Поразительные перемены произошли в отношении к классическому русскому авангарду в последние 20 лет. Первые выставки авангарда во время перестройки посещала элитарная в художественном отношении публика. Через двадцать лет выставки авангардистов посещают школьники и учителя, а также категории публики с низкой художественной компетенцией, что характерно для выставок классического искусства. Следовательно, русский авангард за эти годы перешел из разряда новаторского искусства в классическое. Он вошел в программы обучения в школах и вузах и стал классическим не только для профессионалов из сферы художественной культуры, но и для широкой публики, для общества в целом.

Советское искусство – официальное и неофициальное – судя по социологическим опросам, вызывает противоречивые реакции. Его признание широкой публикой находится в процессе становления.

Важное место в формировании национальной идентичности играет образование. Начиная с младших классов дети узнают имена выдающихся русских писателей, художников, композиторов и других деятелей художественной культуры, и им внушают, что они создали непреходящие национальные ценности. И даже если после школы большинство по своим интересам будут бесконечно далеки от художественной культуры, в их сознании выдающиеся художники останутся символами национальной культуры, национальным достоянием.

«Предписывая и внушая повсеместно (в пределах своих сил) господствующую культуру, преобразованную таким образом в легитимную национальную культуру, система школьного образования… вбивает в головы учеников основы настоящей „светской религии“, а точнее – фундаментальные предположения в отношении образа себя (национального)»[76].

Государственная система образования, включая школьную, завершает процесс государственной легитимации новых направлений в искусстве и внедряет их повсеместно в общество как классические, как национальное достояние. Этому предшествует легитимация художественным музеем, который осуществляет признание в поле художественной культуры, т. е. среди профессионалов и элиты, которая производит, воспроизводит и распространяет символические системы в обществе.

Социологические исследования показали, что на вершине иерархии художественных предпочтений в каждой стране находятся национальные художники. Они более доступны – музеев национальной художественной культуры существенно больше, чем музеев зарубежной культуры. Кроме того, национальные художники как национальное достояние включены в систему образования и пропаганды.

С социологической точки зрения художественная культура является социальным пространством, в котором солидаризация или социальная идентификация осуществляется на основе художественных ценностей. Потребляемые художественные ценности являются маркерами или социальными фильтрами, открывающими вход в определенные социальные группы и общности как dress-code и face control. Поскольку социальная идентификация представляет собой процесс приобщения к ценностям различных групп и общностей, то вопрос о роли художественных ценностей в стратификации и интеграции общества тесно связан с местом художественных ценностей в ценностной структуре общества.

Обычно выявляемые эмпирически социальные идентификации – с семьей, полом, поколением, профессией, территорией, национальностью, религией, классом и т. д. – оставляют художественные ценности за рамками рассмотрения просто потому, что они являются периферийными при описании этих групп и общностей. За редким исключением, например, фан-клубы поп-музыкантов или любители музыки Вагнера, которые собираются ежегодно в Байрейте, трудно

выявить те или другие объединения на основе художественных ценностей. Рериховские общества, существующие во многих странах, консолидируются скорее на религиозной основе, чем на художественной. И, тем не менее, социологические исследования показывают, что примерно половина посетителей различного рода выставок в музее являются постоянными посетителями. На выставках в галереях доля регулярных посетителей еще выше, причем большинство пришедших на открытие выставки знакомы друг с другом. При этом никто не называет себя, например, любителем актуального искусства. Да и в языке нет специальных терминов для такого обозначения. Есть болельщики «Зенита» или «Спартака», но нет никаких оснований говорить о сообществах любителей Малевича или Кандинского, Айвазовского или Репина. Болельщик «Зенита» противопоставляет себя болельщикам всех других футбольных клубов. Человек не может быть одновременно православным, мусульманином и буддистом. Люди объединяются вокруг тех идей, которые они разделяют, с одной стороны, и которые позволяют отличить их от других людей, с другой стороны. В художественной культуре границы между поклонниками различных художников, направлений и стилей размыты. В список наиболее предпочитаемых художников у одного человека могут войти, например, Сурбаран, Куинджи, Кандинский, Поллок, Рухин, т. е. художники различных направлений, стилей, национальностей, временных периодов. Следовательно, те признаки, на основе которых обычно объединяются люди в социальные группы и сообщества, не работают в рамках поля художественной культуры.

Можно попытаться разделить признаки, по которым происходит дифференциация на различные социальные группы – на первичные и вторичные, эксплицитные и имплицитные, и попытаться искать место художественных ценностей среди вторичных и имплицитных. Но можно предположить, что художественные ценности и идентификация с ними находятся за рамками обычных социальных стратификаций просто потому, что в этой области действуют стохастические закономерности. В этом случае вообще невозможны какие-либо четкие классификации.

Художественные ценности по своей природе призваны не разделять, дифференцировать и противопоставлять людей друг другу, а объединять, сплачивать, соединять. Здесь нет декларируемых расовых, национальных, религиозных, политических барьеров, во всяком случае, для культур, ориентированных на европейские ценности. Теоретически

любой человек может иметь сколь угодно разнообразный набор художественных предпочтений. Однако на практике всё не так.

Национальный фактор. Социологические исследования показали, что на вершине иерархии предпочтений в каждой стране находятся национальные художники в силу причин, о которых мы говорили выше.

Территориальный фактор. Люди, живущие в крупным городах и мегаполисах, имеют больше возможностей для приобщения к изобразительному искусству, чем люди, проживающие в отдалении от культурных центров. В отличие от литературы, музыки и кино качество репродуцирования и тиражирования в изобразительных искусствах находится на том уровне, когда копии не передают аутентичность подлинников, которые находятся в музеях.

Фактор образования. Музей открыт для всех, но посещают его, как показали социологические исследования, учащиеся (школьники и студенты) и люди, имеющие высшее образование. Если рассматривать образование как институциональный способ получения культурного капитала, то теоретически чем выше уровень образования, тем больший культурный капитал аккумулирован его носителем. «У владельцев большого культурного капитала больше шансов стать посетителями музеев, чем у тех, кто этого капитала лишен»[77]. Более того, чем современнее искусство, представленное в экспозиции, тем больший культурный капитал требуется для его понимания и символического присвоения. «Недостаточно войти в Бобур, чтобы присвоить культурные ценности музея современного искусства; нельзя даже быть уверенным в том, что необходимо и достаточно войти в залы, посвященные искусству модерна (очевидно, так делают не все посетители), чтобы сделать открытие, что недостаточно туда войти, чтобы ими овладеть…»[78]