Читать онлайн «Лекции по культурологии». Страница 40

Влияние первобытной культуры, первобытного мировоззрения далеко не всегда осознается нами. Трудно найти человека, который, к примеру, не был бы суеверен. Это практически не зависит ни от возраста, ни от уровня образования, ни от рода деятельности. Рассказывают, что у одного известного физика над дверью висела подкова. Когда у него с удивлением спрашивали, уж не суеверен ли он, учёный смущенно отвечал, что он-то не верит, но люди говорят, что подкова приносит счастье.

В наследство от первобытной культуры достались нам и мифы. Они существовали у всех народов, их влияние на мышление человека сохраняется по сей день. Это влияние может быть как благотворным, так и негативным. Развитая культура характеризуется тем, что в ней не отрицается значение мифов как якобы пустых вымыслов, а изучаются и сами мифы, и их влияние.

В данной теме можно выделить три узловых вопроса:

1) мифология как мировоззрение;

2) мифология как наука о мифах;

3) мифотворчество в современной культуре.

Нам очень нелегко представить себе характер мышления первобытного человека, поскольку мы имеем своё, в какой-то степени уже сложившееся, мышление. Окружающий нас мир предметов, всевозможные источники информации как бы вынуждают нас мыслить строго определённым способом, внушают нам уверенность в правильности нашего мышления и понимания. В действительности мы многого не осознаем и не понимаем, но не отдаем себе в этом отчёта. Мы предрасположены к пониманию, т.е. к тому, чтобы о чём-то судить, что-то одобрять или отрицать, знать названия разных вещей, иметь какие-то сведения и т.д. Но если мы даже не понимаем чего-то, мы не спешим себе в этом признаться, поскольку принято считать, что понимание – свидетельство ума. И мы часто наперёд знаем, что нужно понимать, а что нет. Но тем самым мы ограничиваем круг своего понимания. В конечном счёте ко всему окружающему мы относимся со знанием, точнее – с заранее установленным знанием.

Однако понять что-либо иногда значит принять это без предварительного знания или оценки. Порой можно слышать чье-либо восклицание: «Я этого не могу понять!» Скажем, речь идёт о поступке. Это свидетельство того, что человек отказывается принять такой поступок или объяснение мотивов и т.д. У него есть какое-то своё предварительное понимание, но он столкнулся с фактом, который не вписывается в его понимание, не переводится на его язык.

Для первобытного мышления характерно, что такое предварительное понимание отсутствовало. Для него всё в мире существовало без названий и ко всему было только эмоциональное отношение. А эмоционально относиться, значит наделять своими эмоциями, видеть то, что чувствуешь, что испытываешь в данный момент, не отличать своё эмоциональное состояние или свой образ от самой вещи.

Мы иногда видим в людях свои представления, видим то, что хотели бы видеть, замечаем в них то, что подтверждает наше мнение о них, а то, что не подтверждает, не замечаем. В нашем отношении к человеку он как бы сливается с нашим же представлением о нём, и это может послужить причиной недоумения, огорчения или возмущения и с нашей, и с его стороны, когда окажется, что в действительности он совсем другой.

Эмоциональность и уподобление вещи себе, слитность образа вещи с самой вещью, или синкретичность, – это черты первобытного мышления. Нужно отметить его антропоморфный и коллективный характер. Иными словами, первобытное мышление возможно как общее, а не как индивидуальное мышление, для него характерно состояние «мы», а не состояние «я». Мышление выступало родовым мышлением, и таким оно было у каждого человека. Соответственно и мир мыслился по аналогии с родом.

Поэтому современным людям трудно понять миф так, как понимал его человек древности. У нас другое мышление, и мы не можем отнестись к событиям, о которых повествует миф, как к действительным событиям. Только ребёнок может понять миф как рассказ о действительных событиях. Мы же говорим: это невозможно! Но мы забываем, что многое, что стало привычным и естественным для нас, когда-то тоже казалось невозможным. Многие достижения культуры существуют только потому, что в своё время кому-то, в отличие от других, они показались возможными.70

Для создателей мифологии она была не просто достоверной или истинной. У них и вопроса не могло возникнуть об истинности. Для первобытного человека мифология являлась объективной действительностью. Такой же, как для нас, например, знание о том, что в году 365 или 366 суток. Нам и в голову не приходит вопрос о том, так ли это на самом деле. Подобные знания кажутся нам как бы свойствами самих вещей, едва ли не природными явлениями. Это ещё и потому, что мы не знаем их автора. Но мифы – это как раз анонимные произведения. Для первобытного человека они, поэтому, вообще не являлись произведениями. Они были его сознанием, его психическим состоянием, которое для него было и состоянием окружающего мира. Наконец, это было состояние массовое, коллективное, которое человек испытывал не поодиночке, а совместно. Одиночки и могли быть разрушителями мифологического сознания, они могли быть, скажем, теми художниками, которые уединялись, чтобы уйти из-под власти коллективного сознания и изобразить в каком-нибудь потаённом месте своё, а не общепринятое видение мира, своё собственное сознание.

Не мир вне человека, а мир в восприятии рода стал началом человеческого знания. Мифология – это мир первообразов, которые были достоянием рода и передавались из поколения в поколение. Мы можем сказать об образе, что он является копией чего-то, что находится вне сознания. О первообразе мы так сказать не можем. Первообраз – образ самого сознания. От любого образа мы можем отделаться, забыть его. А от первообраза нельзя отделаться, хотя можно и не знать о нём, не испытывать его влияния. Первообраз – это «глаз» сознания. Мы видим глазом, а самого глаза не видим. Так и с первообразом: с его помощью мы осознаем или мыслим, но помыслить сам первообраз так же трудно, как увидеть глаз. Разве что с помощью зеркала. В зеркале же мы увидим лишь самих себя. Наш собственный вид и есть один из первообразов.

Мифологическое мышление – мышление коллективное, родовое. В нём закреплены исходные, родовые отношения людей друг к другу, когда каждый из них не мыслил себя вне рода, сам являлся скорее родовым существом, а не индивидумом. С другой стороны, и род мыслился не как множество людей, а как большое индивидуальное существо. Мифология стала исходной формой человеческого мышления, источником последующих, более развитых форм мышления: религиозного, художественного, философского, научного. Все они состоят из «кирпичиков» мифологического мышления. Гегель называл мифы педагогикой человеческого рода. Мифы или сказки воспитывают каждого из нас в детстве, они служат источником вдохновения художников и учёных, и даже самые рациональные теории содержат элементы мифологического мышления. Мифы являются исходной материей духовной культуры.

Было бы неверным отождествлять мифологию с чем-то вроде начальной школы человеческого образования, с приготовительным классом науки. Мифология – это не наивные ответы на якобы наивные вопросы первобытного человека, которые он ставил перед собой или природой. Ответы человек искал и находил помимо мифов. Он находил их в практической деятельности. Иначе, повторим ещё раз, он бы просто не выжил. Первобытный человек понимал природу ничуть не хуже, чем мы её понимаем сегодня.

Мифология играла роль идеологии первобытного общества, того самого «социального клея», о котором мы говорили в теме о первобытной культуре. Идеологическое сознание – такое сознание, когда идеи или фантазии становятся реальностью для человека. Руководствуясь какими-то идеями или принципами, человек может действовать вопреки обстоятельствам, которые считает менее реальными или существенными, чем порождения своего же сознания. Мы уже знаем о детерминирующей роли образов. Образ определяет поведение человека тем больше, чем меньше он осознан им как образ или копия чегото. Тогда образ становится действительностью, оригиналом, а копией является поведение человека, его жизнь. Мифология как раз и играла роль оригинальных образцов, или моделей, по которым строились поведение человека, его сознание и жизнь.

Мифологические образы служили представлениями о качествах или поступках, которые в иной форме нельзя себе представить. Попробуйте представить необходимость исполнения долга. А если вы знаете мифы о Геракле или об Илье Муромце, если вы их понимаете и верите им, то у вас уже готово представление о долге как высшей доблести мужчины. Попробуйте представить себе возмездие, которое ждёт всякого, кто совершит преступление против общественного порядка. Можно представить возмездие в виде тюрьмы или эшафота. Хотя всё это частности, и преступник всегда надеется их избежать. Но есть образ Немезиды – богини возмездия, от которой невозможно спрятаться, поскольку она находится в сознании самого преступника. Немезида как образ возмездия будет жива, пока жив преступник. Боги мифологии – это олицетворение идей. Кажется, что идеи нельзя видеть, потому что они есть порождение самого сознания. Но если идеи становятся образами, то видеть их можно.