Читать онлайн «Цивилизация классической Европы». Страница 28

Возвращение Англии осуществлялось медленно. После года колебаний, вмешательства противостоящих армии фракций, успеха Монка, командующего преданной Стюартам шотландской армией, Карл II вступил в Лондон 29 мая 1660 года. Реставрация, к которой стремилась Англия, была облегчена дружеским гостеприимством простонародья Соединенных провинций. Чувства республиканской Голландии по отношению к событиям в Англии представляют превосходное свидетельство монархического консенсуса в Европе XVII столетия. Избрание Карла II, скорее континентальное, чем островное, не было выбором правящего класса джентри. Разорившаяся фракция деревенских джентри, ответственная за беспорядки, отстранена, на авансцене остаются только крупные землевладельцы и купцы, прекрасно приспособившиеся к долгому и неблагоприятному периоду конъюнктуры XVII века. Будущие виги, дорожащие правами парламента, и будущие тори, преданные королевским прерогативам, были согласны друг с другом по крайней мере в двух аспектах. Это были преданность религиозному via media национальной церкви (даже если экклесиологическое и догматическое содержание понималось ими по-разному) и признание необходимости участия в законодательной разработке и в финансовом контроле посредством старых государственных институтов, по английскому обычаю, иначе говоря, посредством парламента, сохраняющего привилегии правящего класса. Карл II хотел ограничить это своеобразие, он мечтал о присоединении Англии к линии эволюции континента. Гораздо менее религиозный, чем отец или дед, Карл II тяготел к католицизму, с которым он соединится уже на смертном одре. Эта симпатия основывалась скорее на социальных и политических мотивах, нежели на глубоком восприятии религиозной динамики католической реформы. Она исходит из того почти бессознательного желания редукции и присоединения Англии к континенту, которое противопоставило Карла II огромному большинству правящих классов страны. Но, в отличие от своего отца, Карл II был воплощением тонкости и интеллигентности. К тому же Англия испытала a contrario[45] достоинства монархического режима. Вот почему латентный конфликт, заполнивший двадцать последних лет правления, так и не стал явным. В начале 60-х годов Карл умерил бесподобное рвение парламента по отношению к пуританам, подстрекавшим против Церкви и короля. Мы увидим, как пуритане вместе со сторонниками англиканства, особенно high church, «высокой церкви»,[46] выступят против толерантных мер, которые объединяли их с католиками. Протестантский фронт, который приведет к революции 1688 года, был крепко спаян в начале 70-х годов во время голландской войны. В сущности, все взаимосвязано, Карл II продал свой союз против Голландии в Дувре в 1670 году за французскую субсидию, которая обеспечивала ему защиту от требований парламента. Вторая голландская война (1664–1667) была малопопулярна, гораздо менее популярна, чем Бредский мир, который фактически обменивал Новый Амстердам, объект непрямого и отдаленного интереса, на выгодную для Голландии в данный момент поправку в Навигационном акте.[47] Особо одиозной была третья голландская война, которую символически предваряло в 1671 году обращение в католицизм наследного принца Иакова. На «Декларацию веротерпимости» (1672), которая должна была отвлечь внимание пуритан от войны, — эта политика единого фронта нонконформистских протестантов и католиков была обречена на провал, — парламент ответил «Актом о присяге» (1673). Всякий чиновник гражданской или военной службы был обязан причащаться по обряду англиканской церкви и под присягой отвергнуть пресуществление. «Акт», направленный против католиков и прежде всего против наследного принца, предопределил отставку герцога Йоркского, лучшего моряка британского флота. А также удалил самых непримиримых пуритан. Они не приняли даже из антикатолических пристрастий «Акт о присяге» — англиканскую попытку сплотить протестантскую Англию. Отныне уже ничто не ослабит их недоверия: ни мир с Голландией (февраль 1674 года), ни брак старшей дочери герцога Йоркского с рьяным кальвинистом статхаудером. В момент, когда во Франции начались открытые гонения на протестантов, в Англии в силу настроений и наперекор королю ужесточаются придирки к католикам. Это напоминало обстановку отмены Нантского эдикта. С 1681 года Карл II снова правил без парламента, опираясь на субсидии Людовика XIV. Заговор Монмута, казнь нескольких скомпрометированных вигов показали, какой остроты достигла напряженность, когда по смерти Карла II протестантская Англия получила в лице Иакова II суверена-католика.

За три года Иаков II, король-католик, привел Англию на грань революции: восстание в Шотландии, новая «Декларация о веротерпимости», процесс епископов и их триумфальное оправдание (1687). И вплоть до дня, когда рождение принца Уэльского (21 июня 1688 года) разом исчерпало время терпения. Для вигов и большинства тори единственным решением стало обращение к Вильгельму Оранскому и Марии, которых поддерживала усиленная Убежищем французских протестантов Голландия. Вильгельм высадился в Торбее 5 ноября 1688 года. В декабре 1688-го бежавший Иаков был принят в Сен-Жермене. Это была Славная революция. Она знаменовала фундаментальный поворот английской истории. «Билль о правах» (13 февраля 1689 года) определил основы конституционного порядка на базе договора. Конституционное право, широкое протестантское поле «Билля о терпимости», открывалось для диссидентов, отгораживающихся от католиков и агрессивного рационализма. Основание в 1694 году Английского банка дало английскому государству возможность эффективно действовать на континенте и на заморских территориях. Была перевернута великая страница. Для Франции это был конец легкого преобладания.

Славная революция была завершением, но в еще большей степени — обещанием; знаком начавшегося необратимого процесса. Английское господство, о котором она возгласила, утвердится безраздельно только после начала подъема английской экономики, т. е. в конце XVIII века. И Европа окончательно осознает руководящую роль Британии не раньше 1815 года. Когда Испания потерпела крах, наследство приняла Франция. В этом наследстве, разделенном с морскими державами, с Голландией прежде всего, доля Франции была значительной, когда же делиться пришлось с Англией, игра Франции стала более трудной. Отвоевание Центральной Европы у турок, гугенотская диаспора и английская революция обогатили Европу и ослабили Францию.

Легко достигаемое (1630–1685), спорное (1685–1713), распределенное (1713–1763) — такова траектория долгой эпохи французского господства.

Все началось с последовательного крушения обеих партий, противостоящих эффективной и централизованной административной монархии: партии протестантской в 1629 году, партии благочестия в 1630-м — политико-религиозных вариантов реформации протестантской и реформации католической.

Выбор 1628–1631 годов был решительным и трагическим. Население Франции продолжало расти ускоренными темпами XVI века. В XVII веке уже не было легкой распашки новых земель, идет приспособление к использованию в виде польдеров болот Пуату. К началу XVII века накопились трудности. Сокращение свободных земель вследствие увеличения населения; более обременительные требования нового дворянства, глубоко обновленного во 2-й пол. XVI века вторжением коммерции и чиновничества; усиление государства. Ситуация была взрывоопасная. Вплоть до опустошительных ударов чумы (30-е годы) и Фронды (50-е годы). По сравнению со спокойствием 1660–1690 годов проблемы 1620—1650-х были едва ли не признаком здоровья. С 1623 по 1647 год ни одного года не проходит без городских волнений, в основном затрагивающих юго-западную часть Франции, некогда богатую Францию, Францию, охваченную протестантской реформацией, Францию многолюдную, задыхающуюся на слишком тесной территории. Пятнадцать лет из двадцати пяти городские волнения подкреплялись более или менее обширными очагами крестьянских бунтов. Этот долгий период смут, подчеркнуто французский вариант непростой и плодотворной 1-й пол. XVII века, был следствием возникновения на напряженном конъюнктурном фронте взыскательного и мощного государства. Цена утверждения административной монархии была высокой, но, учитывая выгоды, которые она несла, не чрезмерной. Сила государства была отчасти следствием завершения территориального единства, утверждения полновесной Франции в центре Западной Европы.

Ришелье вошел в Совет в 1624 году, но только в 1630-м он стал фактическим хозяином, вольным навязать вовне и внутри свою концепцию государства. Это не далось даром. Чтобы разбить протестантскую партию, которая еще объединяла почти половину французского дворянства, ему требовался относительный нейтралитет Габсбургов, безусловная помощь партии благочестия. Победа Генриха IV была победой единого фронта протестантовполитиков, победа Ришелье в 1628–1629 годах — победой католиков и благочестивых над протестантами. Марийяк[48] в качестве компенсации был назначен маршалом (июнь 1629 года). Успокаиваться было рано. Тактические союзники верили в 1627 году, что кардинал вернулся в их ряды. Война в Лангедоке заставила их принять в начале 1629-го антигабсбургскую направленность итальянской политики. Эдикт милости (мир в Але, 23 июля 1629 года) сбил их с толку. Продолжение итальянской политики в 1630-м возмутило их, смерть властителя дум Берюля (2 октября 1629 года) разоружила их. Болезнь короля (сентябрь 1630 года) подвигла партию к действию. Десятого ноября 1630 года она начала и проиграла.[49] Разгром партии благочестивых вслед за протестантами позволил Ришелье вполне свободно проводить вовне антигабсбургскую политику «добрых французов» и протестантов.