Читать онлайн «История и культурология». Страница 82

Подчеркивая, что с революцией «умные государственные люди вообще не борются, П. Б. Струве считал, что единственная разумная тактика состоит в том, чтобы овладеть революцией в самом начале… и вдвинуть ее в русло закономерной социальной реформы» [2].

Отношение либеральных партий к войне предопределило их тактический курс — отказ от всякой оппозиции царизму.

Либеральная буржуазия предприняла массу усилий для мобилизации сил на ведение войны, что способствовало ее политической консолидации и создало объективные предпосылки для их прихода к власти после Февральской революции 1917 г.

В условиях российской действительности, где социальные антагонизмы достигли своей кризисной точки и за сравнительно короткий исторический срок (12 лет) трижды перерастали в революции, политическая линия на консенсус воспринималась и справа (со стороны правительства), и слева (революционной социал-демократией) как предательство. Единственно эффективным средством признавалось насилие. Либеральная альтернатива, рассчитанная на мирные, конституционные формы борьбы, оказалась нереализованной. Находясь между двумя полярными политическими лагерями, либералы не только не смогли предотвратить столкновение, но и сами оказались его жертвами.

На рубеже веков российская социал-демократия переживала новый этап своего развития: переход от раздробленности — кружков к формированию единой политической партии. В конце 90-х годов XIX в. в российской социал-демократии появились «легальные марксисты» и «экономисты», представители которых предприняли попытку «модернизации» марксистской ортодоксии, стали возникать национальные организации и партии. Наибольшим авторитетом пользовалось ортодоксальное направление, ведущее начало от группы «Освобождение труда» (1883), сделавшей первый шаг навстречу рабочему движению. Первый съезд РСДРП (1898) только провозгласил создание партии, а фактически (принятие программы, устава) партия была создана на II съезде (1903). Характерно, что программа отражала типичные как для российской, так и для международной социал-демократии представления об общественном прогрессе, который понимался как движение к социализму. По многим принципиальным вопросам — о диктатуре пролетариата, по аграрному вопросу, о принципах построения партии — на съезде шла борьба между «твердыми» и «мягкими» искровцами[52]. Победу одержали «твердые» искровцы, которые оказались в большинстве, отсюда название большевики. Оставшиеся в меньшинстве стали называться меньшевиками.

В советской исторической литературе утвердилось мнение, что на II съезде РСДРП родилась большевистская партия нового типа, а меньшевизму отводилась роль фракции в ней. Но большевистская и меньшевистская фракции существовали в рамках одной РСДРП, руководствуясь единой программой и уставом, вплоть до 1917 г. Программа, принятая на II съезде, состояла из двух частей: программы-минимум (свержение самодержавия и установление демократической республики) и программы-максимум (установление диктатуры пролетариата и построение социалистического общества).

В начале XX в. в России активную политическую деятельность развернули социалисты-революционеры (эсеры) — главная партия крестьянской демократии (1901–1902), в программе которой (1905) главной задачей ставилось преобразование общества на социалистических началах, так как они рассматривали себя «как один из отрядов армии международного социализма».

Наличие капитализма в России партия социалистов-революционеров (ПСР) считала искусственным насаждением правительства, надвигающуюся революцию — «трудовой». И хотя программа ПСР по своим демократическим требованиям была близка программе РСДРП, в ее аграрной части выдвигались требования социализации земли: изъятия ее из частной собственности и передачи в общенародное достояние и прежде всего в руки сельских общин, введения уравнительно-трудового права пользования землей. На особом положении в ПСР находилась строго законспирированная боевая организация (в 1901 г. ее лидером был Г. А. Гершуни, с 1903 г. — Е. Азеф, осведомитель царской охранки).

Первая российская революция стала серьезным испытанием для социалистических партий России. После поражения революции социалистические партии переживали тяжелый организационный и идейно-политический кризис. Так, меньшевистская фракция представляла собой несколько группировок (меньшевики-партийцы, меньшевики-примиренцы, меньшевики-ликвидаторы), имевших разные позиции по теоретическим и тактическим вопросам. У большевиков также появились различные течения — отзовизм, ультиматизм, богостроительство, центризм. Неонароднические партии тоже переживали идейный и организационный разброд. Многочисленные аресты, репрессии ослабили партию эсеров, среди ее членов произошел раскол, появились два течения: крайне террористическое и сторонников исключительно легальных форм деятельности в массах.

В годы первой мировой войны проблема империализма и революции стала центральной в международном социалистическом движении. Лидеры II Интернационала считали, что вслед за империализмом придет фаза ультраимпериализма (Каутский), которая приведет к интернационализации финансового капитала и экономических отношений капиталистического мира, а это значительно ослабит социальную напряженность между трудом и капиталом. Ленин считал, что империализм — это высшая и последняя стадия развития капитализма, создавшая все необходимые материальные предпосылки для социализма. Этот вывод Ленин рассматривал в контексте мировой революции.

Вторая половина XX в. показала, что капитализм обладает большим внутренним потенциалом и способностью к саморазвитию, чем это виделось в начале века. Война, предельно обнажив противоречия империализма, усилила созревание революционного кризиса в России, приведшего к Февральской революции, а затем и к Октябрьской.

Глубокие сдвиги в общественном сознании были связаны с переоценкой всего сложившегося в XIX в. комплекса представлений о мире. Кризис рубежа веков был характерен не только для России, но и для всей европейской цивилизации. Анализируя эту ситуацию, нужно в первую очередь отметить волну иррационализма, охватившего и философию, и искусство этого времени. Возрождение иррационализма было обусловлено распространением прежде всего «философии жизни»[53], которая тесно связана с символизмом[54].

Русская культура, философско-этическая мысль, выдающиеся художники-мыслители понимали необходимость реформирования православия, которое на этом этапе оказалось политизированным и активно вмешивалось в социально-политическую жизнь. Русское общество нуждалось в моральном обновлении, в развитии нравственного сознания народа, особенно в надвигающейся революции. Задачей философов-метафизиков и стало создание нового религиозного сознания не только на основе богословской традиции (исходя из оценки русской православной церкви, данной ранее), но и во взаимодействии сути христианской идеи и философии. Они понимали, что страна должна идти мирным путем, что все преобразования необходимо проводить не через насилие, а постигая подлинность христианского учения. К этому призывал не только Вл. Соловьев, но и его последователи — Н. Бердяев, С. Булгаков, Г. Федотов, С.Н. и Е. Н. Трубецкие, П. Флоренский и др. Стихи Соловьева «софийного цикла», посвященные «подруге вечной», «мистической возлюбленной», попали в центр внимания символистов, были с восторгом приняты и продолжены в творчестве А. Блока (цикл стихов о Прекрасной Даме), А. Белого и др.

Серебряный век создает свою особую, социокультурную среду, где вопросы философии, истории, религии, культуры, поэзии становятся не только предметом обсуждения, но и чертами сознания и мышления. Важнейшим шагом в развитии общественного сознания в России в конце XIX–XX в. было то, что оно приобрело новый космический масштаб. Это было связано с процессом религиозно-философского возрождения и перехода русских философов к созданию целостных философских систем. Одним из результатов этого процесса было появление антропокосмизма — системы, в которой мир природы и мир человека гармонично сливаются в одно целое. Основателем философии антропокосмизма был Н. Федоров, выдвинувший идею регуляции природы средствами науки и техники в космических масштабах. Сходные идеи высказывал и Вл. Соловьев, который впервые в России обосновал философскую предпосылку антропокосмизма — идею «всеединства», соединения всех «оживотворенных» элементов мира в божественном абсолюте.