Читать онлайн «История и культурология». Страница 55

Во второй половине XVII в. противовесом просветителям были грекофилы. Каждая из группировок пыталась реализовать собственную программу, опираясь на одну и ту же силу — царскую власть. Идейными вдохновителями грекофильства становятся братья Иоаникий и Софроний Лихуды, прибывшие в Москву от константинопольского патриарха в 1685 г. Усилению грекофилов во многом способствовала поддержка «мудроборчески» настроенного патриарха Иоакима. Церковные ортодоксы предприняли настоящее наступление против все усиливающейся секуляризации духовной жизни, рассчитывая удержать мистико-аскетические традиции восточного православия.

После смерти Симеона Полоцкого против «мудроборцев» выступил его ближайший ученик Сильвестр Медведев, также отстаивавший идеалы просвещения свободомыслия. Как и его учитель, Сильвестр боролся за учреждение Славяно-греко-латинской академии. И хотя в 1686 г. академия была открыта, она не стала центром светских наук и просвещения — Иоаким отдал ее в руки братьев Лихудов, ярых поборников церковности и мистики, выступавших против распространения в России западного влияния. Сильвестр Медведев за свою приверженность разуму, образованию и просвещению в 1691 г. был казнен, став жертвой самого нелепого обвинения в средневековом «чародеянии» — колдовстве.

События последней трети XVII в. показали, что, отстаивая свои политические интересы, церковная власть превратилась в серьезное препятствие на пути прогресса. Она мешала сближению страны с западными государствами, усвоению их опыта и проведению необходимых реформ. Россия же жаждала новой правды, правды мирской, истинной. Она стояла на пороге Просвещения.

Русская культура — это, по выражению Д. С. Лихачева, громадное разнообразие возможностей, идущее от множества истоков — учителей. До принятия христианства в Х в. культура Руси имела многовековую историю. Уникальный памятник — самый большой древнерусский курган вблизи Чернигова, получивший в местной традиции название «Черная могила» (уникальны не только его размеры — высота 11 метров и устройство насыпи, но и обрядность, а также погребальный инвентарь), обнаруживает все разнообразие внешних и внутренних связей Древней Руси: восточноевропейский доспех, славянская керамика, скандинавский сидячий божок, византийские монеты и т. д. Оформление вещей из Чернигова, в частности оковки питьевого рога, позволяет проследить хазарское наследие, включавшее иранскую традицию, в отдаленной перспективе — скифскую. Такая концентрация культурных импульсов была свойственна формирующейся древнерусской культуре в целом. Иными словами, магистральным направлением в развитии культуры можно считать процесс этнокультурного синтеза — восприятия и переработки на русской основе различных этнических традиций. Это касается и собственно этнических процессов — сложения древнерусской народности, и процессов социальных — сложения государства и права, и материальной культуры. Усвоение или преодоление различных этнокультурных импульсов, их «отбор» были тесно связаны с задачами становления государственной идеологии.

В результате крещения культура всей Руси претерпевает существенные изменения. На рубеже X–XI вв. происходит своеобразный «культурный переворот». На всей территории государства развернулся процесс трансформации традиционно языческой культуры, встретившейся с культурой Византии. Смешение старого и нового привело к формированию на славянской основе феномена древнерусской культуры, ее расцвету, получившему в XI–XII вв. название золотого века. Но следует отметить, что, в отличие от религии и основных философских знаний, принятых Русью из Византии и не менявшихся до XVII в., в области художественной культуры Русь начала сразу вырабатывать самостоятельные формы. Так, к началу XII в. блестящих успехов достигла оригинальная русская литература и прежде всего летописание, которое, даже с учетом использования сведений и материалов византийских хроник, ни в коей мере не являлось подражанием им. Разительно отличались летописи и от западноевропейских анналов. Если летописи Древней Руси и наиболее последовательно «Повесть временных лет» (1113) были воплощением осознания возникновения нового народа и его самосознания, то летописи Московской Руси (Лицевой свод и др.) имели целью собрать и сохранить всю предшествующую традицию, что свидетельствовало о высоком развитии чувства исторической памяти, неотделимой от чувства исторической ответственности.

Из Византии на Русь пришла и крестово-купольная система. Бесспорно, что первые каменные храмы строили греческие мастера, но при этом замысел построек был продиктован заказчиком. Его техническое осуществление привело к своеобразным особенностям, позволяющим говорить о становлении русской школы архитектуры. Сюда можно отнести многонефность, галереи, угловые башни, многоглавие и общую пирамидальную композицию, создаваемую ступенчатым повышением объемов от периферии к центральной главе.

До XII в., времени утверждения христианства, в архитектуре господствовал стиль, названный Д. С. Лихачевым монументальным историзмом. Он адекватно выражал дух эпохи — «героической эпохи», по Б. Д. Грекову, «империи Рюриковичей», по К. Марксу. С началом феодальной раздробленности (20-е годы XII в.) в архитектуре бурно развивался придворно-княжеский жанр. Повсеместно на княжеских дворах строятся более компактные («кубические») храмы, увенчанные (обязательно) одной главой. Несмотря на то, что лаконичная кубическая композиция одноглавого храма, казалось бы, не давала никакой свободы творчества, в архитектуре тем не менее складываются местные школы. Стремление возвестить о могуществе княжества сопровождалось своего рода архитектурным соперничеством между Черниговом, Владимиром, Новгородом, Полоцком и др.

Причину подъема живописи Киевской Руси часто усматривают в работе приезжих греческих мастеров, в появлении новых красочных материалов и т. д. Но все это могло дать плоды только в условиях местной расположенности к новому искусству, его понимания. Одним из главных приобретений древнерусского искусства было овладение сложным живописным мышлением, сформировавшимся в Византии, системой храмовой живописи, которая была усвоена Киевской Русью, что подтверждают, в частности, росписи Софийского собора. Особенность внутреннего убранства храма — соединение мозаик и фресок — было незнакомо византийской традиции. Безусловно, тон здесь (особенно в мозаиках) задавали греческие художники, но поразительна быстрота, с какой новое искусство усвоили русские мастера. Среди них уже в XII в. славился Алимпий, которому приписывали большую, поразительной красоты икону «Богоматерь Великая Панагия».

Стиль живописи XI в. характеризуется монументализмом, который проявлялся не только в очень крупных размерах фигур (в Киевской Софии до 5,5 метров), но и в целостной их цветовой моделировке, без излишних дробных складок в одежде, в крупных ясных чертах ликов. Столь эпические образы редки даже для византийского искусства.

Сложение архитектурных школ сопровождалось дифференциацией единого живописного потока (в XI в. общерусская линия выдерживалась определеннее). Наметилось две линии: «греко-фильствующая» и собственно русская. Первая представлена сложнейшими росписями Спасо-Преображенского храма Мирожского монастыря, придворного Дмитриевского собора во Владимире (конец XII в.). Среди работавших на Руси византийских монументалистов были и иконописцы. Хотя эти специальности строго не разделялись, все же не все монументалисты хорошо владели более мелким иконным письмом. Во второй половине XII в. было создано немало икон высокого стиля: «Дмитрий Солунский», «Спас Нерукотворный», «Ангел Златы Власы», «Устюжское Благовещение» и ряд других. Все эти произведения местные, а не привозные, что свидетельствует о том, что на Руси XII в. не было снижения искусства, что иногда связывают с феодальной раздробленностью.

Наряду с этим направлением, в рассматриваемое время набирала силу живопись с явными чертами «русификации», т. е. живопись, в которой строгий византийский стиль как бы наполнялся более конкретными, земными чертами. Сложился это стиль не сразу. Еще в 60–70-е годы XII в. наметился отход от классического византийского стиля как в системе, так и в формальных признаках. Вместо строго (прозрачной) константинопольской системы появилось сгущение сюжетов, соединение стенописи с росписью, имитирующей иконы. Стали шире применять прием, получивший название «ковровости», орнаментализацию линий, упрощение и огрубление фигур, графичность. Лики святых заметно «славянизируются». Поскольку эти черты были характерны для росписи (церковь Георгия в Старой Ладоге, церковь Спаса Преображения на Нередице) и икон («Никола», «Знамение» и др.) Новгорода, Пскова и Ладоги, которые представляли тогда почти всю русскую живопись, то этот стиль можно назвать русским. С падением в 1204 г. Константинополя местное русское творчество окрепло, что и помогло ему перенести ордынское нашествие.