Читать онлайн «Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного». Страница 55

Во дворе или, точнее, в саду при большом и богатом конаке нередко имеется водоем (хавуз), иногда даже с фонтаном. Есть и конюшни. По свидетельству Пьетро делла Валле, «их конюшни, кухни и другие службы при доме находятся в хорошем состоянии — быть может, даже в гораздо лучшем, чем у нас, потому что стремление поддерживать все в порядке доходит у них до рвения»{366}.

Резиденции важных персон — настоящие дворцы, окруженные почти крепостными стенами, идущими по периметру участка. На территории резиденции помимо жилого дома и расположенных в непосредственной близости от него разного рода служб разбиты обширные сады, а в зелени садов то здесь, то там прячутся декоративные деревянные строения; на самых высоких точках владений сооружены беседки и смотровые площадки, позволяющие любоваться живописным ландшафтом. Эти маленькие изящные строения называются кёшк; отсюда — французское (и, соответственно, русское. — Ф. Н.) слово «киоск». Киоски строились великими визирями и другими знатными лицами первого ранга в подражание тому типу изысканных архитектурных безделушек, который был введен в моду султанами во дворце Большого Сераля. «Всем туркам очень нравится этот архитектурный жанр, и, наверное, нет таких сералей, где бы отсутствовали киоски — одни из них запрятаны в глухих уголках парков, чтобы их посетители могли предаться уединению, другие построены на берегу (если есть берег), третьи венчают собой кровли домов. Все они отвечают склонности турок погрузиться время от времени в призрачный мир мечтаний. Турки располагаются в них со всеми удобствами — на софе, с кальяном и несколькими флинджанами{367} (маленькими чашечками) кофе и проводят там пару часов в одиночестве или в компании»{368}. Велер сообщает нам некоторые подробности: «Обычно киоски бывают квадратной формы, широкие навесы защищают их от лучей палящего солнца, с какой бы стороны они ни падали. Здесь хорошо наслаждаться тенью, свежестью воздуха. Поднявшись по четырем-пяти ступеням, попадаешь на площадку, мощенную керамической плиткой и мрамором, покрытую несколькими циновками или коврами, окруженную со всех сторон балюстрадой. Плафон киоска покрыт разноцветной росписью»{369}. Эти киоски, или беседки, или даже небольшие особнячки служат главным образом местом отдыха для гуляющих и предназначаются одни для мужчин, другие дня женщин. В функциональном отношении они не имеют ничего общего с теми павильонами и «охотничьими домиками», которые были в большой моде во Франции XVIII века на землях придворной знати. Впрочем, отнюдь не исключено, что турецкие киоски послужили оригиналом, а французские загородные домики в стиле барокко стали их достаточно отдаленными копиями. Во всяком случае, орнамент в турецком вкусе вошел составной частью в декор стиля Людовика XV. Достаточно примечательно и то, что один из киосков Большого Сераля, а именно султана Мустафы III (1757–1773), вполне выдержан в стиле рококо (Людовика XV); таким образом, западная копия смогла, в свой черед, оказать обратное воздействие на свой восточный прототип.

Конечно, человеку Запада кажется удивительной такая концепция жилого дома, столь отличная от его собственных представлений. Не нужно, однако, забывать, что она соответствует религиозному императиву, а именно — жесткому разделению полов, а это требование религии влечет за собой многие сложные последствия в отношениях между членами одной и той же семьи. В первую очередь это разделение ее на две части и фактическое господство отца над мужской ее половиной, а матери — над женской. Такой образ жизни не способствует духовному общению или хотя бы даже разговорам между мужчинами и женщинами, но в то же время — по крайней мере в «хороших» буржуазных домах — предотвращает споры и ссоры, оставляя, впрочем, женщинам в гареме полную свободу выяснять отношения между собой. Можно было бы сказать, что такие порядки имеют конечной целью обеспечить отцу семейства, хозяину дома, невозмутимый покой — с тем чтобы позволить ему насладиться вдали от любых забот прекрасным, но мимолетным мгновением. Эта жизненная философия, получившая позднее (в Италии) название dolce vita («ничегонеделанья», «сладкой жизни»), возобладала в Стамбуле с XVI века, в ту эпоху, когда османы, обогатившись в ходе завоеваний, пожелали вкусить прелестей легкой жизни и принялись воплощать свои желания в материальную ее область, то есть в быт, в повседневность, в обстановку своего жилища. Здесь они весьма преуспели в совершенствовании уже существовавших элементов житейского комфорта, приведя их в соответствие со своим собственным стилем жизни и создав тем самым материальную основу для комфорта морального. Вполне возможно, что эта тяга к комфорту заставила их в конце XVI и в XVII веке забыть о самом главном, утратить свою былую энергию и погрузиться в полудрему сладостного стамбульского бытия — в ущерб величию Империи.

Жизнь всякого доброго мусульманина (а турок, без сомнения, добрый мусульманин, истово правоверный) подчинена ритму отправления религиозных обрядов, причем ритму как каждодневному, так и годовому. Ритуальные предписания обязывают его творить молитвы ежедневно, а также совершать большое пятничное коллективное моление, отмечать религиозные праздники, рассыпанные по страницам мусульманского календаря. Множество повседневных актов не только окрашено религией, но, более того, проникнуто религиозным духом. Преподавание основывается на принципах Корана, и первое, что ребенок заучивает наизусть даже еще не в начальной школе, а в кругу семьи, это — стихи Корана.

С отрочества благочестивый мусульманин обязан читать молитву (намаз) ежедневно пять раз в четко установленные сроки: сабах (утро) — на заре, когда еще невозможно отличить черную нить от белой; ёгле или ойле (полдень); икинди (послеобеденная) — три часа спустя после предыдущей; акшам (вечер) — перед заходом солнца; ятсы — когда день полностью переходит в ночь, то есть спустя один или два часа, в зависимости от времени года, после захода солнца. О том, когда мусульманин должен приступить к молитве, его извещает эзан (призыв к молитве) муэдзина с балкона минарета. Упомянутые молитвы служат для мусульман как бы вехами, делящими течение дня на примерно равные части. Молитвы сабах, акшам и ятсы обычно читаются дома: небольшой молитвенный коврик с вытканным на нем изображением михраба (внутренней ниши в мечети, указывающей направление к Мекке) расстилается по полу так, чтобы это изображение действительно было направлено к Мекке; правоверный, предварительно разувшись, становится на нем на колени и произносит соответствующую времени дня молитву. Молитвенный обряд может совершаться как индивидуально, так и коллективно. В последнем случае все мужчины данного дома собираются вместе в селямлике (и, соответственно, женщины в гареме) для его выполнения. Ёгле (ойле) и икинди читаются, как правило, по месту работы или в ближней к нему мечети. Иногда ремесленники, входящие в одну и ту же корпорацию, сходятся для совершения молитвы сабах на ближайшей к месту их работы площади или в соседней с ним мечети. Не существует предписания, безоговорочно требующего чтения всех пяти молитв: обычный мусульманин обычно читает в течение дня только три из них — сабах, икинди и акшам, и лишь наиболее благочестивые правоверные выполняют свой молитвенный долг полностью.

В отличие от этих ежедневных молитв, совершаемых индивидуально или коллективно в любом ритуально чистом месте (на подметенной площади, в пустыне и т. д., включая, конечно, и мечети), главная пятничная молитва (то есть читаемая по пятницам) требует присутствия всех верных именно в мечети, причем это коллективное молебствие происходит под руководством имама. Эта молитва сопровождается комментариями стихов Корана и иногда проповедью, в ходе которой хатиб (проповедник) в особой ее части (хутбе) должен молить Всевышнего излить свои милости и щедроты на султана. Присутствие на пятничной молитве для всех мусульман обязательно. Перед тем как войти в священное здание, верующий должен очистить себя посредством омовений — омовения лица, кистей рук, предплечья и ступней ног. Этой цели служат фонтаны, большие и маленькие, во дворе мечети или вдоль ее стены. Мусульманин, оставив свою обувь у двери, входит в молитвенный зал, становится на колени лицом к михрабу и произносит молитвы, сопровождая их ритуальными изменениями положения тела (рик’а){370}.

Женщины могут принимать участие в упомянутых молитвах, совершаемых в мечетях. Они входят в мечеть (разумеется, под покрывалом), но не смешиваются с мужчинами, для которых срединная часть пространства святилища, собственно, и отведена. Женщины становятся по сторонам молитвенного зала, отделенным от основного пространства невысоким барьером (максура), или занимают места на трибунах второго этажа (если таковые имеются, а имеются они только в больших мечетях). Немусульмане лишены, естественно, права входить в мечети, как и проникать в прочие священные для мусульман места; если для некоторых европейцев и делалось исключение, то это вследствие благорасположения к ним какого-либо влиятельного турка, при этом они должны были облачаться в традиционную мусульманскую одежду{371}.