Читать онлайн «Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного». Страница 30

Еще один дервишский орден преуспевает в Стамбуле, однако же в меньшей степени, чем два предыдущих. Это орден мелами, пережиток более древнего ордена меламитов, который был основан в середине XV века Хаджи Байрамом в Анкаре. Байрам рекрутировал своих сторонников в первую очередь среди сипахи (всадников), подобно тому, как бекташийе (братство бекташей) пополнялось главным образом за счет янычар. Один из великих визирей, Халил-паша (ум. 1630), и один из носителей титула шейх-уль-ислам Мустафа-эфенди (1546–1605) принадлежали к ордену мелами. Успехи меламизма вызвали ревность у других суфийских братств и враждебность со стороны религиозных и государственных властей: великий визирь Фазиль Ахмет-паша Кёпрюлю велел казнить ряд шейхов и большое число членов ордена, который с тех пор продолжает свою деятельность в подполье{212}.

Эти религиозные братства, каково бы ни были между ними различия, играют в столице Империи важную роль, причем не только как религиозные течения, но и благодаря своему влиянию на торгово-ремесленные корпорации, каждая из которых желает иметь своего святого патрона, а потому и примыкает к тому или иному ордену. Религиозная связь укрепляется, таким образом, связью социальной — на этом пути и возникают четко очерченные социумы, если не всегда антагонистичные относительно друг друга, то во всяком случае конкурирующие между собой.

Мусульмане исполняют религиозные обряды прежде всего в мечетях — будь то небольшая молельня в масштабе квартала или большая султанская мечеть. Но мечети нужно сначала возвести, потом поддерживать их в должном состоянии, обеспечивать их служителями культа, а когда речь идет о больших мечетях, то и пристраивать непосредственно к ним или строить в близком от них соседстве здания, составляющие вместе с ними единый архитектурный комплекс. Здания эти разнообразны: медресе, имареты, больницы, приюты для старых и немощных, школы, фонтаны, хане и т. д. Поддержание такого комплекса и содержание обслуживающего его персонала предполагают наличие значительных средств; их изыскание и рациональное использование входят важнейшей частью в круг обязанностей администрации эвкаф (благотворительных фондов){213}. Эта администрация подведомственна кызлар-агасы, шефу черных евнухов Сераля, который является одновременно главным ответственным за порядок в султанском гареме. Собственность, находящаяся в ведении администрации эвкаф, — это, как правило, недвижимость (деревни, земли, усадьбы, а также здания, магазины, мастерские), доходы с которой предназначаются на содержание определенного религиозного здания в силу юридически оформленной дарственной записи (вакфийе), сделанной ее владельцем.

Управление благотворительными фондами автономно: оно не зависит от финансовой администрации; фондами заведуют мютевелли (управляющие) — даритель вправе в акте вакфийе сохранить за собой и за своими наследниками эту должность. Если такого уточнения не произошло, кызлар-агасы назначает на нее либо своего протеже, либо рекомендованное ему лицо. Как бы связующим звеном между мютевелли и кызлар-агасы выступает назир (инспектор или контролер), который следит за соблюдением условий, предусматриваемых в вакфийе. Однако эта обязанность назира носит чисто теоретический характер, а потому возлагается, как правило, на важных правительственных персон или высоких религиозных сановников; вообще говоря, должности как мютевелли, так и назира — явные синекуры, которые, по-видимому, хорошо оплачиваются и позволяют их обладателю иметь дополнительный источник дохода: особым предметом домогательств становятся должности мютевелли и назира тех благотворительных фондов, которые создаются султанами и самыми высокими сановниками в Империи, — жалованье за выполнение чисто символических обязанностей достигает весьма солидной суммы.

Под началом у мютевелли имеется небольшой административный персонал, численность которого меняется в зависимости от величины фонда. Впрочем, за счет некоторых из благотворительных фондов содержатся административные аппараты, которых иначе как огромными никак не назовешь; им соответствуют и отчисления от фондов (в денежном выражении), идущие на их содержание. Так, говоря о доходах с фондов, дарованных мечети Святой Софии, Турнефор называет сумму в 800 тысяч ливров в год{214}, а Рико — в 100 тысяч цехинов{215}. Суммы такого назначения начисляются так щедро, что довольно часто значительно превышают размеры целевого назначения. Излишки, выявляемые в подобных случаях, хранятся в Семибашенном замке, и султан может получить из этой сокровищницы некоторую денежную наличность лишь при самой крайней необходимости.

Помимо сказанного, благотворительные фонды подобного рода пользуются еще рядом преимуществ — такими, как приоритет в обеспечении строительными материалами и рабочей силой, в снабжении продуктами питания приютов, школ, кухонь для бедных; лица, физические и юридические, занятые поставками и выполняющие работы по заказам благотворительных фондов, пользуются налоговыми льготами. Таким образом, эвкаф образуют некий широко привилегированный экономический комплекс. Если при его образовании религиозное чувство играло решающую роль, то впоследствии верх берет жажда наживы. Управители с радостью обнаружили, что руководство эвкафами открывает для них широкие горизонты самообогащения, позволяет им не только высоко поднимать уровень личного благосостояния, но и повышать статус в стамбульском обществе. И они принялись строить для себя конаки и ялы, городские особняки и загородные виллы, обладание которыми служит символом принадлежности их владельцев либо к высокой управленческой аристократии, либо к крупной османской буржуазии. Речь, следовательно, идет об особой прослойке, члены которой рекрутируются в очень узком круге лиц, попавших в милость либо кызлар-агасы, либо великого визиря, либо самого султана. Вместе с тем нельзя не признать и того, что эвкаф оказывают благотворное воздействие на жизнь жителей Стамбула, предоставляя им льготы в ряде областей — в сфере религии, образования, здравоохранения.

Из нашего краткого очерка системы управления Империей и системы муниципального управления Стамбулом следует вывод: в высшем эшелоне обеих систем имеет место взаимопроникновение. На ступенях менее высоких муниципальная администрация, как и во всех прочих городах, отделена от правительственного аппарата, но на высших ступенях ответственность за все, что происходит в Стамбуле, лежит на правительственных чиновниках, между которыми распределены функции управления столичными службами. Это прямое воздействие правительства на Стамбул особенно резко сказывается в контроле, даже в опеке над торгово-ремесленными корпорациями, представляющими собой главный элемент экономической жизни столицы.

Как бы многочисленны ни были те жители Стамбула, что заняты в различных правительственных учреждениях или служат в армии, они составляют лишь незначительное меньшинство по отношению ко всей массе населения города. Эта масса в той своей части, которая представляет собой экономически активное население, состоит из негоциантов, коммерсантов, мелких торговцев, рабочих, ремесленников, сгруппированных в те или иные профессиональные объединения (корпорации) — эснафы{216}.

Первое упоминание о корпорациях в османскую эпоху относится к началу XVI века, оно встречается в одном из нормативных актов, принятых во время правления Баязида II{217}. Тем не менее не вызывает сомнений, что корпорации существовали гораздо раньше, так как некоторые из них ссылаются на привилегии, дарованные им еще Мехметом II Завоевателем. Этот султан, желая наладить хозяйственную жизнь в только что завоеванном Константинополе, учредил в нем корпоративную систему, уже действовавшую к этому времени в различных частях Османской империи. Вполне возможно, что он с этой целью использовал и остатки византийских корпораций, переселив в город греков с островов и с континента с тем, чтобы они оживили столичные ремесла, дезорганизованные массовой депортацией коренного населения. Все эти еще частично сохранившиеся корпорации были, однако, преобразованы согласно османским нормам, и таким образом даже те из них, которые полностью состояли из неверных, должны были подчиниться этим нормам. Точно так же, то есть в соответствии с турецкими порядками, были сформированы и корпорации, составившиеся из евреев, торговцев и ремесленников, которые обосновались в Стамбуле на рубеже XV–XVI веков. Надо отметить, что далеко не все стамбульские корпорации могут быть отнесены к той или иной религиозной общине. В некоторых из них соседствуют мусульмане, христиане и иудеи, другие же состоят только из неверных, то есть из христиан и евреев. Последние специализируются на таких профессиях, занятия которыми шариат возбраняет мусульманам. Вместе с тем существуют и такие отрасли производства или услуг, в которых мусульман практически нет по причине отсутствия у них соответствующих трудовых навыков (обработка некоторых металлов, выработка отдельных сортов тканей и почти все производства, так или иначе связанные с судостроением). Однако ни одна корпорация, какой бы хозяйственной деятельностью она ни занималась и каков бы ни был ее кадровый состав по религиозному признаку, не ускользает из-под правительственного контроля, чему способствует единообразие их внутренней организации, как бы скроенной по одному лекалу.