Читать онлайн «Современная языковая ситуация и речевая культура: учебное пособие». Страница 18

Здесь наблюдается грубое смешение паронимов корректура («исправление ошибок на оттиске типографского набора, а также самый оттиск») и корректив («частичное исправление, поправка»), причем последнее слово в силу своей книжной стилистической окраски в данном контексте также неуместно. Приведенный пример, впрочем, можно интерпретировать не только как неверный лексический выбор, но и как неудачный результат словообразовательных усилий автора.

Е.А. Земская подчеркивает, что язык конца XX – начала XXI в. характеризуется небывалым расцветом неузуального словообразования, которое служит и для заполнения семантических лакун (т. е. является средством создания номинаций для «дырок» в семантической системе), и для реализации эстетической, игровой функции (Земская 2006: 223).

Попытки окказионального словообразования, несомненно, осуществляются в «зоне риска». В результате словопроизводства в речи возникают уродливые образования, с неизбежностью вызывающие отрицательную реакцию у обладающего языковым чутьем и вкусом адресата.

Ср.:

Сейчас важно определить механизм взаимных притираний при решении вопроса о Крыме (ТВ. «Петербург—5-й канал». 25.03.1995).

Мы сейчас оконтуриваем себя границами России (ТВ. «Клуб путешественников». 23.04.1995).

Может быть, мы окошмариваем эпоху Сталина? (С. Сорокина. ТВ. 1-й канал. 15.04.2005).

Услышав где-нибудь в Афинах соотечественную речь, он постарается сделать каменное лицо и поскорее миновать обладателя великого и могучего (Огонек. 1997. № 24).

Все очаги пожара окараулены (Руководитель пожарной службы. РТР. 14.05.02)

Нередко отсутствие необходимого контроля в процессе словообразования и недостаточная языковая компетентность ведут как в устной, так и в письменной речи к возникновению нежелательной омонимии и связанным с ней коммуникативным помехам. Ср.:

Каждый из игроков команды «Звезды России» имеет что-то свое, индивидуальное, что и привлекло селекционеров из НХЛ (ТВ «Останкино». 04.09.1994).

Попытка окказионального образования существительного со значением ‘тот, кто проводит отбор (селекцию) спортсменов’ оказалась неудачной в связи с тем, что в словаре уже есть слово селекционер со значением ‘специалист по селекции’ («селекция – 1. Наука о методах выведения сортов и гибридов растений, пород животных и культур микроорганизмов. 2. Улучшение сортов растений или пород животных и выведение новых сортов и пород путем искусственного отбора»). Нежелательная омонимия вызывает двусмысленность и, как следствие, коммуникативную помеху Показательна также попытка снятия в устной речи коммуникативной помехи, возникшей в результате неудачного словопроизводства:

– А сейчас мы поставим девизионную песню, – Не от слова «дивизия», а от слова «девиз», правда? (радио «Модерн». Программа «Хит-модерн». 10.12.1995).

Особое место среди «участков повышенной опасности» занимают отглагольные существительные, создаваемые говорящим в процессе речевой деятельности, часто без учета уже существующих лексических единиц:

Бог доступен любому человеку при соответствующей подготовке, исключая, конечно, алкоголизацию и объедение (ТВ. Спортивное обозрение. 05.05.96).

Я поздравляю с Новым годом человека, пришествия которого в наш эфир мы ждали с утра (радио «Эхо Москвы». 01.01.2003).

Эта дверь обладает потрясающе красивым окрасом (радио «Эхо Москвы». 03.01.2005).

Насколько вы довольны прокатом Жени Плющенко в Питере? (радио «Эхо Москвы». 10.01.05).

Общий налёт авиационного учебного центра сократился в три раза (радио «Эхо Москвы». 18.02.05).

Череповецкая «Северсталь» не оставляет надежд на попадание в первую восьмерку (радио «Эхо Москвы». 18.02.05).

У меня были ситуации расхода с любимыми мужчинами (Актриса А. Яковлева. РТР. 12.04.05).

У вашей песни были проблемы с проходимостью в течение двух лет (радио «Свобода». 15.04.05).

Не пытаются ли на тебя организовать так называемые словесные сливы (радио «Эхо Москвы». 12.06.05).

Богатый отрицательный языковой материал убеждает в том, что очень часто ошибки возникают на слабых участках языка (ср.: на метро, троллейбус, поезд мы садимся, а такси берем) и на развивающихся участках системы.

Исследование лексических характеристик, в значительной степени определяющих речевой портрет нашего современника, заставляет обратиться к проблеме выбора из лексических парадигм разного типа. «Выбор слов – одна из центральных, ключевых проблем грамматики говорящего, и в глубине этой проблемы лежат общие принципы организации словаря (лексикона) в сознании человека» (Норман 1994: 19). Материалы «Русского ассоциативного словаря» свидетельствуют о большом месте реакций парадигматического типа в ассоциативном поле слова. Так, реакции на слово врач (в порядке убывания частотности) формируют достаточно широкую парадигму и демонстрируют обширную зону выбора в лексиконе: терапевт, хирург, доктор, стоматолог, педиатр, гинеколог, окулист, психиатр, медсестра, специалист, исцелитель, лекарь, ветеринар, дантист, медик, невропатолог, онколог, психолог, психотерапевт, ухо-горло-нос, анестезиолог, дежурант, дерматолог, кардиолог, логопед, лор, люди в белых халатах, ортопед, эпидемиолог. В эту же парадигму могут быть включены и субстантиваты: зубной, лечащий, детский, участковый и т. п.

Известно, что вокруг понятий, связанных с жизнью и здоровьем человека, формируются особенно широкие зоны выбора эмоционально-оценочной лексики. Это подтверждается и составом ассоциативного поля слова врач. В нем представлены парадигмы слов-экспрессивов: дурак, идиот, кретин, взяточник, вор, лгун, рвач, хапуга, мясник, негодяй, палач, убийца, садист, сволочь, трепач и т. п. Используя лексические средства «зон свободного выбора», говорящий может наиболее полно реализовать свои интенции.

Нередко процесс лексического выбора эксплицируется в тексте. Так, экспликация с помощью синонимов языковой рефлексии в процессе общения отражена, например, в интервью Б. Стругацкого:

– Вас не коробит сама постановка вопроса: умолять власть о чем-то? Даровать ли свободу или нет, бомбить территорию собственной страны или смилостивиться…

– Слова умоляем в наших телеграммах не было, было слово требуем, но, по сути, мы именно умоляли – просили, заклинали, взывали к разуму и гуманности. Так уж у нас повелось: когда интеллигент обращается к власти, любое требование его есть не более чем покорнейшая просьба (газета «Невское время». 18.02.1995).

В спонтанной речи говорящий в соответствии со своими коммуникативными намерениями пытается расширить арсенал имеющихся в его распоряжении лексических средств за счет включения в парадигму заимствований, жаргонизмов, за счет окказионального словообразования. Ср., например:

Рынок сотовой связи был не просто разогрет – он был доведен до кипящего состояния. Сотовая связь, еще недавно услаждавшая не слишком широкий круг праздных толстосумов и трудоголических топ-менеджеров, оказалось, вполне тянет и на студенческих, и наработных, и даже на пенсионерских доходах (Город. 13.01.2003).

«Блуждание вокруг денотата» (так обозначила лексические поиски говорящего или пишущего М.В. Ляпон – Ляпон 1995), достаточно ярко характеризующее социальные и профессиональные черты говорящего, представлено в высказывании директора фирмы, торгующей подержанными автомобилями:

Мы очень не любим говорить про такие автомобили second hand или, еще хуже, бэушный. Говоря так, сразу возникает образ некоего транспортного средства, отслужившего несколько своих гарантийных сроков, накатавшего за сотню тысяч километров, с грязным замасленным двигателем, выступившей кое-где на кузове ржавчиной. Для внутреннего пользования мы ввели термин юзанный автомобиль – от английского used саг – переводится примерно как «пользованный автомобиль». Вроде бы то же самое значение, но… (журнал «Автопилот». 1995. Август).

Коммуникативно значимой может оказаться актуализация различий между ближайшими членами парадигмы. Так, в приводимом ниже фрагменте публицистического текста столкновение слов соглашение и сговор («соглашение в результате переговоров (обычно неодобр.)») демонстрирует не только разные точки зрения на один и тот же исторический факт, но и в лаконичной цитации воскрешает идеологический штамп советской публицистики: