Читать онлайн «История русской культуры. XIX век». Страница 12

Несмотря на близость ко двору, постоянное внимание царствующих особ к Смольному институту, жизнь его воспитанниц, отраженная в воспоминаниях, была исполнена трудностей и огорчений. Недостаток средств и плохая организация быта были повинны в плохом питании и постоянном холоде в классных комнатах и дортуарах (спальнях — Н. Я.), отчего сильно страдали воспитанницы, особенно уроженки южных губерний. Частые простуды способствовали возникновению болезней — глазных, ревматизма, воспаления легких и даже туберкулеза. Ежегодные отчеты по институту фиксировали неоднократные смертные случаи. Угнетающим был и сам строй жизни: «Институтская жизнь сухая, форменная, как-то по-солдатски аккуратная»,[68] — вспоминает одна из его воспитанниц. Тем более, что при управлении Марии Федоровны развлечения стали более редкими и скромными. В основном праздновались так называемые «царские дни», то есть дни именин и рождений членов царской семьи. Новый год и дни выпуска из института. Эти «казенные балы» не отличались большим весельем. «В зале с одной стороны помещались кофейные классы, с другой — голубые, а посередине — белые. Они танцевали между собой за кавалера и даму: кадриль, вальс, польку… Присутствовали начальница, инспектриса, инспектор, из учителей — Никитенко (учитель русской литературы — Н. Я.)… Потом служащие при дортуарах девушки приносили в корзинах бутерброды из черного хлеба с маслом и куском телятины сверху, а в 12 часов был ужин. В эти дни мы были сыты».[69] В Рождество и на Масленицу смолянок катали в придворных каретах — по 5 воспитанниц и одна классная дама в каждой карете — под охраной жандармов.

Вся атмосфера института и старания преподавателей, классных дам и начальства призваны были воспитывать у институток определенный моральный кодекс, основанный на развитии верноподданнических чувств, официальной набожности, сознания привилегированности своего сословия. При этом воспитание верноподданнического мировоззрения перерастало в настоящий культ царя и членов царской семьи. Постоянное внушение детям идеи божественности и величия не только царской власти, но и личности самого монарха, пышные празднования так называемых «царских дней» (то есть дней рождения императора и императрицы), посещение института членами царской семьи, обставляемые со всевозможной торжественностью, наконец, поездки во дворец, которых удостаивались воспитанницы петербургских институтов — все это не могло не действовать на детскую впечатлительность и не приводить к экзальтированному обожанию монарха и его семьи. Особенно характерно это было для Смольного института. Вот как описывает одна из его воспитанниц свои впечатления после посещения института Николаем I и его супругой Александрой Федоровной: «Только что царское семейство, простясь с нами, вышло из комнаты, как мы в избытке восторга бросились обнимать одна другую, многие кинулись обнимать начальницу, прыгали, смеялись, плакали, точно безумные!».[70] Так из поколения в поколение воспитывался этот присущий русскому дворянству монархизм, выражавшийся не только перед личностью императора. Будущие матери дворянских семей впитывали эти чувства с ранних лет и передавали затем своим детям.

Другой особенностью институтского воспитания было стремление оградить девушек от всякого познания «прозы жизни», что должно было якобы способствовать особой чистоте их нравственного облика. На деле это приводило не только к полному непониманию современных общественных и социальных проблем, но и к абсолютной беспомощности в житейских ситуациях. Эта особенность институтского воспитания породила многочисленные анекдоты, в которых институтки проявляли комическое незнание обычных бытовых вопросов. Но забавная наивность институток нередко оборачивалась подлинной трагедией, коль скоро девушкам приходилось сталкиваться с той жизненной прозой, от которой так старательно их оберегали в институте и миновать которую невозможно в действительности.

В 1828 году, после смерти императрицы Марии Федоровны, все учреждения, составлявшие ее ведомство (Мариинский институт мещанских девиц. Харьковский институт благородных девиц. Смольный институт, Екатерининские институты, воспитательные дома, Александровское училище в Москве и др.), перешли в состав IV отделения канцелярии императора. В 1845 году был создан Главный совет женских учебных заведений, в обязанности которого входили не только наблюдение за учебными заведениями его ведомства, но и рассмотрение учебных программ и планов. Членами совета была разработана программа обучения в женских закрытых заведениях: «Наставления для образования воспитанниц» (1852), согласно которой все учебные заведения делились на 4 разряда. К I разряду относились Смольный, Патриотический, Екатерининские и все институты благородных девиц в губерниях, ко II разряду — мещанские институты и отделения, к III и IV — сиротские дома, городские училища для бедных девиц, дома трудолюбия и т. д. Чем выше был разряд заведения, тем большее внимание уделялось изучению в нем наук, в заведениях III и IV разряда главное место занимали рукоделие и женские ремесла, навыки в которых в дальнейшем должны были обеспечивать жизнь воспитанниц.

Так, к концу первой половины XIX века четко оформилась узкосословная система женского образования. Если для обучения дочерей дворянских семей предназначались институты благородных девиц, то девочки мещанского происхождения — дочери ремесленников, мелких торговцев, отставных низших военных чинов, мелких чиновников — могли учиться только в особых «мещанских» учебных заведениях. Первым из них было Мещанское училище при Смольном институте. И хотя оно непосредственно примыкало к Смольному, так как располагалось в соседнем крыле того же здания, по существу дистанция между ними была огромна. Весь распорядок жизни и занятий учениц Мещанского училища строился с учетом официального предписания, требовавшего «никогда не терять из виду состояния воспитанниц и их будущий жребий». Поэтому из учебной программы были исключены танцы, музыка, иностранные языки. Зато много времени уделялось таким предметам, как закон Божий, рукоделие, арифметика (поскольку она нужна для бережливой хозяйки), домоводство. В этом проявлялась основная направленность педагогического процесса — воспитание будущих хороших хозяек и богобоязненных матерей семейств.

Кроме Мещанского училища, для девушек среднего сословия были образованы Мариинский институт (против Таврического сада), Дом трудолюбия на 13-й линии Васильевского острова, Сиротский институт по набережной Мойки в Петербурге, а также сиротские дома в Москве, Кронштадте и Иркутске, петербургские, московские, симбирские дома трудолюбия. Учебные программы этих заведений в общеобразовательном плане приближались к программам уездных училищ. Но в отличие от последних здесь много времени уделялось таким предметам, как рукоделие, домоводство или какому-либо «женскому ремеслу». Первоочередной задачей в этих учебных заведениях считалось религиозно-нравственное воспитание «честных и добродетельных жен, хороших и сведущих хозяек, попечительных нянек или надзирательниц за детьми и, в случае нужды, надежных и исправных прислужниц, искусных во всех женских рукоделиях».[71] Срок обучения в этих заведениях колебался от 2-х до 3-х лет. Нелегким было и их финансовое положение — они существовали исключительно на благотворительные пожертвования. Крестьянские девочки (не принадлежащие помещикам) получали право по уставу 1828 года обучаться в приходских училищах, где для них создавались специальные женские отделения, причем за их обучение плата полагалась значительно большая, чем за обучение мальчиков. Что касается девочек помещичьих крестьян, то они, как правило, оставались неграмотными, хотя по уставу 1804 года помещикам разрешалось открывать школы для своих крепостных.

Во второй четверти XIX века передовая общественность России возбудила вопрос о религиозно-нравственном обучении девушек крепостного состояния. Секретарь Московского общества сельского хозяйства С. А. Маслов опубликовал книгу, в которой предлагал обучать крепостных девочек грамоте, считая, что это впоследствии послужит к всеобщей народной грамотности. На книгу Маслова живо откликнулся ученый-просветитель и педагог В. Ф. Одоевский. Вольное экономическое общество присудило автору книги золотую медаль. Но несмотря на это рекомендации Маслова не получили реального претворения в жизнь.

Наряду с государственными учебными заведениями в первой половине XIX века в России существовало большое количество частных пансионов. Так, в 20-х годах XIX века в одном Петербурге было 17 мужских и 22 женских пансиона, а в конце 30-х годов общее количество их возросло до 80. Вспомним при этом, что государственных мужских гимназий в это же время было только 4. Пансионы делились на 3 разряда в зависимости от учебной программы: программа пансионов I разряда соответствовала программе гимназий, II — уездным училищам, III — приходским. В пансионах I разряда обучались преимущественно дети состоятельных дворян. В них большое внимание обращали на обучение французскому и немецкому языкам, танцам, хорошим манерам, музыке, фехтованию. Пансионы II разряда пользовались популярностью среди купечества, состоятельного мещанства. Учебная программа пансионов II разряда включала в основном общеобразовательные предметы: математику, историю, географию, химию, физику и какой-либо иностранный язык. В пансионах III разряда учились дети бедных дворян, мелких торговцев и даже зажиточных казенных крестьян.