Читать онлайн «Цивилизация классического ислама». Страница 10

Род Умаййадов Арабскими цифрами отмечена последовательность халифов.

Великие завоевания VII в.

После усмирения Аравии Абу Бакром арабо-мусульманские войска двинулись по естественным путям проникновения, которые вели их либо в богатые провинции Византийской империи, в Антиохию, Александрию и до самой Армении, либо в сасанидскую Месопотамию, откуда они отправились на завоевание Ирана по двум дорогам: от Сузианы и от Медины.

Определенные арабские круги, в сущности, всегда относились с недоверием к Муавийи и его брату, курайшитским аристократам древнего происхождения, сыновьям ловкого мекканского вождя Абу Суфийана, который, несмотря на родство с Пророком, был его самым непримиримым противником в мекканский и мединский периоды жизни. Так же, впрочем, относились к еще одному потомку Умайи — третьему халифу Усману, который, даже будучи зятем и бывшим приближенным Пророка, не мог побороть враждебности шиитских элементов. Усман, несмотря на эту оппозицию, или, быть может, благодаря ей, всегда действовал заодно с членами своего клана, доверял им, стоя у власти, важные посты, и тем самым навлекал на себя недовольство, которым отчасти объясняется его убийство. Такое изначально предвзятое недоверие еще больше усилилось, когда Муавийа, заставив заранее принести присягу своему сыну-наследнику, ввел в мусульманском государстве династический принцип, который никогда дотоле не признавался. И вся последующая деятельность у власти Умаййадов, вынужденных полагаться только на членов своего рода и проводить подчас жестокие репрессии против врагов, в частности против Алидов, впоследствии лишь увеличивала однажды обозначившуюся трещину.

Между тем глубоких разногласий в непосредственном окружении Умаййадов и без того было достаточно. Рассчитанное на долгий срок нововведение Муавийи, стремившегося передать власть после своей смерти прямым потомкам, завершилось вместе с пресечением ветви так называемых Суфийанидов. Йазид, его сын, правил при возросшем возмущении только с 680 по 683 г., а наследовавший ему совсем юный Муавийа II умер в том же году, едва сделавшись халифом в обстановке полной анархии. Борьба между обосновавшимися в Сирии арабами была тогда столь жестокой, что главные лидеры клана, собравшиеся на ассамблею, долго не могли прийти к согласию относительно передачи власти двоюродному брату Муавийи Марвану, положившему начало второй, более крепкой ветви рода Умаййадов — Марванидам. Эти последние подняли авторитет сирийского халифата и поначалу прославились значительными личностями, но позднее их истощили смуты, сопровождавшиеся слишком частыми сменами правления. Безусловно, Абд ал-Малик, энергичный сын Марвана, в 685–705 гг. стал творцом умаййадской мощи, способным восстановить серьезно подорванное тогда единство и на новых основах укрепить материальную организацию государства и исламского общества. Но после пышного халифата ал-Валида (705–711), первого из сыновей, унаследовавшего титул, соперничество и ссоры разгорелись с новой силой, тогда как власть без всяких правил стала переходить к его сыновьям, братьям, племянникам и даже троюродным братьям. Генеалогическое древо позволяет оценить тот беспорядок, в котором эти различные персонажи приходили к власти. Но особо следует подчеркнуть, что в каждом случае смены правления вслед за недовольством расцветали интриги, и большинство халифатов, за исключением правления Хишама (724–743), длились очень недолго, не давая посредственным чаще всего государям времени войти в силу. Фактически беспорядок нарастал вплоть до безнадежных усилий Марвана II, последнего умаййадского халифа, который, с трудом одолев своих соперников, не сумел во время решающей битвы на Большом Забе в 749 г. противостоять натиску хорасанских войск, сражавшихся за аббасидское дело.

Родовые усобицы, подтачивавшие, таким образом, умаййадскую династию, усугублялись неспокойной атмосферой, в которой жили главные арабские племена, утвердившиеся в Сирии. Особо остро это начало ощущаться после волнений, предшествовавших провозглашению Марвана I халифом. Давняя напряженность между калби кайс, двумя противостоящими друг другу изза происхождения группировками, вылилась в настоящую гражданскую войну, охватившую даже Дамасский оазис и пустыню (сражение при Мардж-Рахите). Она завершилась разгромом кайс и уничтожила всякую возможность согласия между этими племенами. В сущности, это была бедуинская практика взаимной провокации и сведения счетов, распространившаяся на сирийской почве, после того как мусульманское завоевание разделило обосновавшиеся там кланы на «старых сирийских арабов» — калб, на которых опирался Муавийа посредством заключения матримониальных союзов, и на тех, кто пришел непосредственно из Аравии в момент исламского завоевания, — кайс. Рост насилия, сопровождавший конфликт интересов, заставлял некоторых халифов менять резиденции и предпринимать тактические передвижения, избегая районов влияния своих противников и стремясь соединиться со своими сторонниками в местах их группирования.

К тому же процесс перехода к оседлости, который приводил к обустройству в Сирии знатных Сподвижников Пророка и многочисленных представителей крупных мекканских родов, прибывавших в эту провинцию вслед за первыми христианизированными оккупантами-арабами, сосредотачивал в их руках крупные земельные хозяйства, которые доставались им чаще всего после бегства византийских хозяев и становились центрами закрепления кочевников. На них прежде всего держалось богатство умаййадского правящего класса, предпочитавшего обосновываться в местах, обеспеченных сельскохозяйственными сооружениями, и строившего там «умаййадские замки», руинами которых до сих пор усеяна сиро-иорданская равнина, плато Бекаа и плодородная долина Иордана. Несомненно, эти пункты племенной оккупации избирались в зависимости от сирийских военных округов, джундов, которые соответствовали одновременно территориальным зонам и мобилизационным единицам, образуемым людьми одного клана. И прежде всего вокруг них разворачивалось соперничество алчных интересов, накладывающееся на старые родовые обиды. Ситуацию усугубляли действия халифов, поддерживавших то один, то другой клан и стремившихся при этом увеличить собственные владения, либо изымая чужие, либо — и чаще всего — эксплуатируя после проведения значительных ирригационных работ дотоле необрабатываемые земли.

Умаййадская Сирия в начале VIII в.

Умаййадская Сирия, будучи регионом интенсивной арабской колонизации, характеризовалась развитием некоторых местностей, соответствовавших античным городам региона и старинным земельным владениям, получившим новых хозяев. Эти поселения, известные по недавно обнаруженным руинам, располагались вдоль путей сообщения, совпадавших с древнеримскими дорогами или тропами в пустыне, которые имели одновременно стратегическое и экономическое значение. Большинство из них отмечены умаййадскими замками, некогда известными как «замки пустыни», в которых обитали члены халифской фамилии и мусульманская аристократия.

Такого рода деятельность и все трудности местного порядка представляли между тем лишь один аспект задачи, которой занимались суверены умаййадской династии почти девяносто лет, и в течение этого периода наблюдалось если не постоянное развитие империи, то, по крайней мере, ее прирост в некоторых регионах и повсеместное упрочение позиций, обретенных в результате первых арабских рейдов. Самые значительные успехи в территориальном плане были одержаны на западе, где поход Укбы (в народном предании — Сиди Окбы) и основание «лагеря» Кайруан в Ифрикии создали возможность для завоевания всего Магриба в 670–700 гг. и оккупации Испании в 710–716 гг., произошедшей благодаря походам Мусы ибн Нусайра и знаменитого Тарика, захватившего Толедское королевство вестготов. Однако предпринятые вслед за тем атаки арабских завоевателей на Галлию были отбиты в 732 г. в битве при Пуатье, положившей предел продвижению мусульманских армий, в то время как в Северной Африке велось непрекращающееся упорное берберское сопротивление.

Параллельно шло продвижение арабских завоевателей на другом крае исламского мира, в восточных провинциях, где за аннексиями Герата и Балха в конце халифата Усмана последовали переход через Оксус (Амударью) в 671 г., а затем взятие Самарканда и Бухары, ставших в 705–713 гг. державными резиденциями энергичного наместника Кутайбы. Мусульманские армии перешли тогда границу Ферганы, чтобы проникнуть в китайский Туркестан, захватили дельту Инда, взяли Мултан и присоединили к империи Синд, оставив за собой островки разграбленных и непокоренных территорий, которые стали очагами волнений, подобных берберским, и тоже составляли зону относительной небезопасности.