Читать онлайн «Этюды о моде и стиле». Страница 18

Но сколько ни старались коммунисты оградить москвичек от западного влияния моды, все же им полностью сделать это не удалось. Так, даже в годы жесточайшего террора 1930-х годов московские модницы умудрялись шить себе подобие скроенных по косой длинных платьев, старались доставать меховые горжетки, носили модный волнистый перманент, красились в блондинок и выщипывали брови.

Моды этого десятилетия следует разбить на следующие три этапа. Первый период, от 1930 до 1934 года, был временем, когда было заметным проникновение в советскую моду форм нового удлиненного силуэта эпохи «мирового экономического спада». Он отличался покроем платьев по косой нитке с завышенной линией талии, часто встречавшимся рукавом-фонариком, а также отделкой платьев маленьким отложным воротником. Этот период ознаменован значительным осветлением модной гаммы и триумфальным вхождением в моду белого цвета, любимого всеми диктаторами и спутника многих предвоенных ситуаций.

Второй период, с 1935 по 1937 год, был временем стабилизации моды в стране и в Москве в частности, он отмечен большой активностью в области выпуска модных журналов. Для силуэта этих лет характерна спортивная направленность и массовость производства одежды.

Последним периодом являются 1938 и 1939 годы. В то время отметим проникновение западных тенденций моды через прибалтийские и польские земли, включенные накануне Второй мировой войны в состав СССР.

В модном силуэте видно расширение плечевого пояса за счет подкладных плечиков и внедрение фольклорных и народных мотивов славянских и прибалтийских костюмов в модную женскую одежду.

Распространение нового — длинного и более женственного силуэта в московский быт затрудняла также острая нехватка тканей в магазинах. Советское правительство всячески препятствовало проникновению новых европейских тенденций моды в страну. В статье «Против моды фашистской Европы» журнал «Работница» писал в 1930 году: «Сколько нужно чутья, выдержки нашей женщине, чтобы не попасться на удочку моды. Проникая из-за границы, мода, как эпидемия, распространяется с головокружительной быстротой по нашему Союзу. Сейчас, видя появление на улицах «хвостатых женщин», думаешь: «Спаси и помилуй мою мать, жену, сестру и всех советских женщин от этого ужаса». Сколько на этом болтающемся сзади куске модные женщины приносят домой пыли, в которой живут миллионы бактерий. Этот кусок, перемноженный на число сознательных женщин, отказавшихся от него, сохранит нам много метров материи, в которой у нас сейчас ощущается недостаток. Не позволяйте проникать в наш быт модам фашистской Европы!»

Количество вырабатываемого ситца резко превышало в СССР в 1930-е годы все иные материи, что показывает, с одной стороны, его популярность в те годы, а с другой — явные трудности, связанные с производством и сбытом (из-за бедности населения), более дорогих тканей из шерсти и шелка. Заметим, что производство шерстяных тканей в 1934 году составляло 73 миллиона метров вместо 95 миллионов в 1913 году, а производство льняных упало с 201 миллиона метров в 1913 году до 135 миллионов метров в 1934 году.

Особое место в развитии московской моды того десятилетия занимают набивные ситцевые ткани с рисунками на «революционные темы». Эти сложные рисунки тканей, выполненные по проектам выпускников ВХУТЕМАСа в Москве, с 1929 года объединенных в текстильную секцию ОМАХРР (Объединение молодежи Ассоциации художников революционной России), прославляли в текстиле достижения советской власти. На них изображались аэропланы, тракторы, сеялки и комбайны, а также силуэты заводов с дымящимися трубами. Эти набивные ткани более подходили для декорирования интерьеров, изготовления занавесей; оттого они и пользовались малой любовью потребителей. Однако с 1929 по 1932 год их производство стало обязательным для всех советских текстильных фабрик. Для этого варварским образом было уничтожено более пяти тысяч старинных валов с гравированными на них традиционными русскими цветочными орнаментами. Поверхность медного вала стачивали для освобождения места новой советской тематике. Это было явным «перегибом», и 6 октября 1933 года в «Правде» был напечатан фельетон «Спереди трактор — сзади комбайн», в котором осуждалась агитационная индустриальная тема в тканях для платьев, а в декабре того же года Совет народных комиссаров специальным постановлением запретил выпуск тканей, вульгаризировавших идеи социалистического строительства.

Развитие моды в Москве в 1930-е годы ассоциируется с именами двух выдающихся женщин — Надежды Ламановой и Александры Ляминой, и их работы следует отнести к высшим достижениям в области создания женских мод в описываемый период. Неудивительно, что обе они связали свою жизнь с костюмерным цехом Московского Художественного театра, работа в котором служила им полем для творчества в эпоху сталинской диктатуры.

В этот период в столице СССР существовал Дом моделей треста «Мосбелье», отдел модельных платьев опытно-технической фабрики треста «Мосшвея» и отдел модельных платьев при Центральном универмаге Наркомвнуторга СССР. В 1934 году работал также дом моделей на базе опытно-технической лаборатории треста «Мосбелье» на углу Сретенки и Малого Головинского переулка. Им с 1934 по 1938 и с 1945 по 1949 годы руководила Надежда Сергеевна Макарова, племянница Ламановой. В 1938 году этот дом моделей был реорганизован совместно с опытно-технической фабрикой «Москвошвей» в московский Дом моды. Его здание славилось удивительно стильными интерьерами в духе «счастливой жизни». Стены помещений были облицованы снизу панелями натурального дерева, а их верх и потолки были расписаны фресками по рисункам художника Владимира Фаворского, бывшего ректора ВХУТЕМАСа, объявленного формалистом в 1930-е годы. По словам киноактрисы и модельера Анель Судакевич, работавшей в этом Доме моделей, Фаворский в своих фресках смог проявить чисто русские формы искусства. При Доме моды был небольшой штат манекенщиц, которые показывали модели Надежды Петровны Ламановой и ее племянницы Надежды Сергеевны Макаровой. К тому времени в Москве работала группа художников, создававших модные иллюстрации, среди которых отметим художниц А. А. Броун, М. А. Гальперину, С. И. Панфилову и иллюстраторов моды С. И. Никитина, К. А. Громова и С. С. Топлянинова.

Одновременно на Большой Дмитровке, в доме № 9, находился с 1933 года Дом моделей Мосторга, где работала известная и дорогая портниха Ревека Соломоновна Ясная с двумя или тремя помощницами, но попасть на прием к ней можно было лишь по специальному ордеру.

По всей Европе в женских силуэтах второй половины 1930 годов наблюдается большое влияние спортивного стиля, постепенно увеличивается плечевой пояс, появляются накладные карманы, отложные воротники, напоминающие крой мужских пиджаков. Достаточно высоко расположенная линия талии создавала удлиненный силуэт юбок, а обилие вертикальных линий кроя еще более удлиняло женскую фигуру. Одной из главных новинок женского гардероба в тот период стали костюмы. Московское издание «Моды. Весна» за 1936 год пишет о них: «Костюмы в своих деталях отражают некоторые черты военных мундиров: широкие реверы, жакеты, закрытые почти до шеи. Более длинные жакеты делают в талию и имеют характер костюма русского казачка. Короткие жакетки с фалдистой баской напоминают мужские костюмы XVII века. Самой последней модой является комбинация из короткого цветного жакета из сукна и черной узкой юбки с разрезом. Расклешенные юбки уже перестают носить. На смену им идет прямой крой с сильно подчеркнутой талией. Плечи в жакетах широкие».

Поскольку светская жизнь в Москве практически отсутствовала, возможностей пощеголять туалетами было мало. Самым нарядным местом встречи публики постепенно стали спектакли Большого и Малого театров в Москве, МХАТа, Вахтанговского и некоторых других театров. Люди одевались ко дню рождения, к празднованию Нового года, хотя елки и были еще запрещены как «буржуазный пережиток», на всевозможные демонстрации и концерты, посвященные революционным праздникам.

В 1937 году самыми нарядными дамскими платьями были платья из однотонного креп-жоржета. Их шили цвета само, чайной розы, розовые, сиреневые и украшали «вафлями» — сотообразными защипами на плечах и кокетке платьев. В большой моде были крепдешины с цветочным рисунком, и очень модными — шелковые ткани в диагональную полоску. Ткани продавались так называемыми отрезами, то есть кусками необходимой для кроя длины.

Сегодня трудно осознать в полной мере степень вмешательства ЦК партии в каждодневную жизнь советского человека в 1930-е годы. Один из сталинских временщиков, именем которого было названо открытое в 1934 году московское метро, Лазарь Каганович сказал: «ЦК находил время руководить вопросами не только международной политики, вопросами обороны, хозяйственного строительства, но одновременно заниматься такими вопросами, как учебники, как библиотеки, как художественная литература, театры, кино, такими вопросами, как производство граммофонов, качество мыла и т. д.».