Читать онлайн «История британской социальной антропологии». Страница 19

Суть доклада сводилась к следующему: Тайлор выбрал из литературных источников 350 описаний различных обычаев, связанных с семейной жизнью представителей разных первобытных народов[251]: 45 случаев избегания мужем родных жены, 13 случаев избегания женой родных мужа, 8 случаев взаимного избегания. Из них 3 варианта обычая избегания и 3 варианта локальности брачной пары (65 случаев постоянного поселения в группе жены, 74 случая временного поселения в группе жены и 141 случай поселения в группе мужа). К этой совокупности фактов он применил метод совпадений и корреляции с целью определить случайность или не случайность совпадения рассматриваемых обычаев, используя при этом статистическую теорию вероятности. Выводы Тайлора из статистических выкладок таковы: «Если бы обычаи местожительства были независимы от обычая избегать друг друга, то надо ожидать, что совпадение их следует обыкновенному закону случайного распределения. У тех племен, где муж навсегда переходит в семью жены (65 из 350), мы бы ожидали встретить обычай избегать родных жены в 9-ти случаях, а в действительности этих случаев 14. С другой стороны, у которых муж уводит жену к себе в дом, приблизительно 18 должны бы придерживаться обычая избегать родных жены; в действительности этот обычай существует всего у 9 народов. Точно так же, если бы 13 случаев избегания мужниной родни женою распределялись равномерно между народами с различными обычаями местожительства, то два или три случая пришлись бы на такие народы, где муж живет в семье жены; но таких случаев не встречается. С другой стороны, 5 случаев должны приходиться на народы, где жена живет в доме или семье мужа, а в действительности их 8. Такой заметный перевес показывает, что обычай избегания мужем жениной родни находится в какой-то связи с его поселением в ее семье; так же и наоборот, по отношению к жене и родным мужа»[252].

Не случайным представляется Тайлору и совпадение текнономии (термин, введенный Тайлором для обозначения обычая называть отца по имени его ребенка) с избеганием и уксорилокальностью (в группе жены) брака. Случай, когда отец ребенка избегает родню жены, хотя и не проживает в их группе, Тайлором объяснен как пережиток тех времен, когда мужчина постоянно жил в группе жены, т. е. времени матриархата. Подобных объяснений со ссылкой на «статистические закономерности» у Тайлора много.

Какова же была реакция научной общественности на этот доклад и какова его роль в развитии социальной антропологии? Примечательно, что Ф. Гэлтон, один из ведущих специалистов по статистике в Великобритании, человек, который помимо своих этнологических и расовых штудий активно использовал статистические методы при обработке своих антропометрических материалов и данных по «наследованию таланта», не дал оценки собственно статистической стороне доклада Тайлора. Единственное, что он высказал при обсуждении доклада, это сомнение в исторической независимости сопоставляемых фактов – не являются ли совпадения следствием происхождения из общего расового (этнического) корня. Этот вопрос со временем приобрел название «проблема Гэлтона», она и по сей день то и дело всплывает в дискуссиях по проблемам сравнительного анализа в антропологии. Этот вопрос указывает на разность подходов Тайлора и Гэлтона к проблеме сущности инвариантов в культурах народов мира – Тайлор исходил из того, что сходства проистекают из естественно-закономерного процесса возникновения подобного в подобных условиях, основой чего является единство человеческого рода, а Гэлтон был склонен к диффузионистской трактовке сходств – они являются следствием исхождения из общего истока в пространстве.

Между тем, математическая статистика конца XIX в. была уже достаточно развитой, чтобы легко обнаружить несостоятельность статистического обоснования Тайлором своих выводов об эволюции семьи. Российский ученый А. Редько специально изучил эти выводы и убедительно, со ссылками на азбучные для статистиков положения, показал безнадежность предпринятого Тайлором дела. Он писал: «Логическая красота и тот характер бесспорности математических выводов, которые очаровывают нематематиков, делали и делают чрезвычайно заманчивой возможность применения методов одной из отраслей математики – математической теории вероятностей – к таким областям науки, где нет, по-видимому, места ни измерению, ни вычислению. Метод Тэйлора представляет собой попытку математического обоснования одной из таких сфер знания»[253]. Не приводя обстоятельной проверки выводов Тайлора, содержащейся в статье Редько, ограничимся его заключительными суждениями, которые представляются бесспорными применительно к рассматриваемому случаю: «1) Число фактов, которыми располагает этнография, слишком ничтожно для пользования “законов больших чисел” и, следовательно, для применения правил математической теории вероятностей. 2) Если, тем не менее, попытаться применить эти правила, то оказывается в большинстве случаев, что вероятные отклонения, вычисленные по нормам, общепринятым в другой отрасли человековедения, не отличаются от уклонений, замеченных Тэйлором, а иногда и превосходя их. 3) Опыт подтверждает теоретические сомнения в приложимости теории вероятностей к малым цифровым данным, которыми располагает этнография. Нет оснований думать, что это препятствие временного свойства»[254].

Если отвлечься от вопроса о правомерности применявшихся Тайлором статистических процедур, то остается не менее важный вопрос об объективности привлеченных им эмпирических фактов. Все они получены из вторых рук, и нет никакой гарантии в том, что случайные наблюдатели что-нибудь не напутали или зафиксированные ими внешне подобные явления на самом деле были разными по сути и несопоставимыми. Такие вопросы в конце XIX в. еще не очень волновали британских антропологов.

При оценке доклада Тайлора необходимо принять во внимание и ту специфическую цель, которую ставил перед собой его автор.

Этой целью, как представляется, была не столько разработка собственно статистических методов изучения эволюции семьи, сколько задача более значительная – указание необходимого направления развития формирующейся новой научной дисциплины на путях, характерных для естественно-научного познания. Несоответствие положений доклада существующим стандартам статистического анализа – не более чем частность, вполне преодолимая со временем. Я думаю, что слушатели Тайлора в Антропологическом институте понимали это. Вот почему весьма уязвимый для критики специалистов текст не вызвал этой критики.

В когорту ученых, заложивших своими трудами основу британской социальной антропологии, принято включать Генри Мейна, Джона Лёббока, Джона Мак-Леннана. Эти, весьма разные по своим взглядам, исследователи разделяли, тем не менее, тот набор общетеоретических принципов, которые образовали исследовательскую программу эволюционистского направления и которые с харизматической убежденностью пропагандировал Тайлор.

Генри Самнер Мейн (1822–1888) был старшим по возрасту в этой группе, он раньше других завоевал широкую известность в академической среде. В число основоположников социальной антропологии он может быть включен с некоторыми оговорками, хотя некоторые исследователи считают его классиком антропологического эволюционизма[255]. Действительно, он признавал прогрессивное развитие человечества, закономерность этого процесса, склонен был выделять стадии эволюции общества, активно использовал сравнительный метод и метод пережитков, считал, что ранние, «доисторические» стадии эволюции – это тот материал, в котором можно обнаружить истоки современных общественных институтов, признавал научную значимость открытий Ч. Дарвина, да и сам признавал себя участником того, что в середине XIX в. получило название «доисторического движения» (prehistoric movement) наряду с Тайлором, Лёббоком, Мак-Леннаном и др.

Тем не менее все перечисленные мировоззренческие установки у Мейна приобрели неповторимый индивидуальный смысл, обусловленный особенностями его жизненного пути. Мейн родился в состоятельной семье, принадлежащей к среднему классу и входившей в число довольно крупных акционеров Ист-Индской компании. Его дядя по материнской линии – архиепископ Кентерберийский Джон Бёрд Самнер, ставший и его крестным отцом, оказывал содействие племяннику в получении образования в престижных учебных заведениях. Мейн изучал классические предметы и математику в Пемброк-колледже Кембриджа, где подпал под влияние немецкой философской и научной мысли, в особенности школы историка античности Нибура, исторической школы права К. Савиньи и сравнительной индоевропейской лингвистики Ф. Боппа. Наряду с этим, мировоззрение Мейна формировалось под воздействием философии утилитаризма Бентама и Дж. С. Милля. Окончив университет, Мейн сделал стремительную и блестящую академическую карьеру: в 25 лет был назначен преподавателем Тринити-колледжа Кембриджа, а вскоре стал профессором гражданского права, занимаясь при этом частной юридической практикой и активно участвуя в общественной жизни Англии. Мейна быстро заметили в высших политических кругах империи, благодаря чему он семь лет занимал пост члена Вице-королевского Совета Индии.