Читать онлайн «Загробный мир. Мифы разных народов». Страница 20

Лары, маны и пенаты

Особым местом почитания ларов были перекрестки: перекресток (компита) считался местом, откуда открываются пути во все сферы космоса, в том числе на тот свет. Недаром именно на перекрестках появлялась богиня смерти и колдовства Геката. На перекрестках сооружались святилища с числом отверстий, равным числу примыкающих к перекрестку усадеб. Главы семей, которые считались жрецами ларов, развешивали в этих святилищах куклы и шерстяные шары, которые символизировали свободных членов общины и рабов: лары должны были предохранять их от болезней и смерти. В честь этих ларов устраивался специальный праздник компиталий, сопровождавшийся общим пиром, весельем, пением, плясками и состязаниями. В этом празднике принимали участие и рабы.

Как и все существа, связанные с загробным миром, лары считались одновременно и благодетельными и опасными: их матерью была Ларента – Мания, богиня безумия, болезни, насылаемой потусторонними силами. Лары могли отождествляться также с героями древности – в одной из римских жертвенных надписей ларом именовался первопредок Эней.

От манов отличались лемуры, или ларвы, – духи тех, кто не получил должного погребения. Они бродят по земле и насылают безумие. Согласно мифу, первым лемуром был дух убитого Ромулом Рема, явившийся в Рим. Во время праздника лемурий (9, 11 и 13 мая) закрывались все храмы и не совершались браки. Глава семьи должен был совершить специальный обряд, чтобы изгнать духов из дома: набрать в рот черных бобов и бросать их, не оборачиваясь, через плечо, говоря, что этим он искупает семью; затем, ударяя в медный гонг, он призывал манов удалиться.

Наконец, духом – покровителем рода у римлян считался гений, прародитель рода. Само слово гений происходит от латинского gens , «род». Гения имели не только люди (каждый человек имел доброго и злого гения), но и города. Особенно почитался гений города Рима, имя и даже пол которого хранили в тайне. Римляне опасались, как бы их гения не переманили дарами другие общины – тогда они лишатся удачи, осенявшей мировой город.

Поминальные праздники устраивались несколько раз в год и именовались у украинцев и белорусов «дедами». В канун субботы на Масляной неделе и перед неделей Троицкой, в канун некоторых осенних праздников устраивали ужин с кутьей, киселем, блинами (это были обрядовые кушанья), на который приглашали «дедов» (иногда и «баб»). Пекли обрядовое печенье, которое оформляли в виде животных и птиц, своего рода жертвоприношение предкам. Некогда им приносились в жертву и живые существа; при этом животные и птицы были воплощением разных космических зон и обозначали путь в иной мир, мир сверхъестественного.

Считалось, что умершие покидают свои могилы и приходят на ужин, при этом осматривают дом и все хозяйство – правильно ли оно ведется. Грешные же души, являющиеся из пекла, могут лишь заглянуть в окна хаты. Тому, кто не справляет «дедов», грозят беды в хозяйстве, мертвые напоминают о себе стуком в окна, незримым хождением по дому, являются во сне.

Перед ужином следовало помыться в бане, но нельзя было засиживаться там – ждали «дедов», которым также оставляли веник и ведро воды для мытья.

В апокрифическом древнерусском «Слове святого отца нашего Иоанна Златоустого о том, как первое погани веровали в идолы и требы им клали» упоминается ритуал жертвоприношения навьям (духам предков), который в нарушение христианских канонов совершали славяне: «Навемъ мовь творять. И попелъ [пепел] посреде сыплють, и проповедающе мясо и молоко, и масла и яица, и вся потребная бесомъ, и на печь и льюще въ бани, мытися имъ велят. Чехолъ [покрывало-простыню] и оуброусъ [полотенце] вешающе въ мовници. Беси же [христианский автор именовал предков дохристианских верований бесами] злооумию ихъ смеющеся, поропръщются в попелу том, и следъ свои показають на пролщение имъ».

Несколько по-иному представлен этот же ритуал в другом поучении – «О посте к невежам». Действо приобретает черты гадания, приуроченного к Великому четвергу на Пасхальной неделе: «Въ святый великий четверток поведають мрътвымъ мяса и млеко и яица, мылница топять и на печь льютъ, и пепелъ посреде сыплютъ следа ради, и глаголютъ: „Мыйтеся!”, и чехлы вешаютъ и убрусы, и велятъ ся терти [вытираться]. Беси же смеются злоумию ихъ, и влезши мыются и порплются въ попеле томъ, яко и куры, следъ свой показаютъ на попеле на прельщение имъ, и трутся чехлы и убрусы теми. [Гадающие] егда видятъ на попеле след и глаголютъ: „Приходили къ намъ навья мыться”. Егда то слышатъ бесы и смеются имъ…» Навьи в поверьях славян имеют куриные лапы. Вообще, представление о птичьей природе душ умерших (они улетают на тот свет – вырий – в виде птиц) довольно широко распространено у славян.

В ожидании «дедов» открывали окна и двери, печную задвижку – печь и очаг через очажный дым связывали мир живых на земле и мир мертвых на небе. Сначала все молились об усопших, затем следовало приглашение: «Мама, деду, прадеду и вси душечки, которые на сем свете пребывали, хлеба соли заживали, просимо до обеду! Святые деды, просим за почетный стол!» Затем в полном молчании вдали от стола ждали появления предков: скрип двери или залетевшая на свет бабочка считались приметами явления предков.

Для «дедов» выделялся первый блин и первые капли напитков: они должны отужинать первыми, затем начиналась общая трапеза. Часть поминальной еды иногда бросали за окно со словами: «Будь здоров, деду!» Ложку с кусочком еды оставляли лежать рядом с блюдом – для «дедов». Если ложка падала, ее не поднимали: то был знак явления предка. Эти застольные приметы дожили до наших дней. За ужином гадали о своей судьбе, ведь путь в иной мир, а значит, к знанию будущего, был открыт.

Иногда застолье завершалось обычаем выпроваживания предков: «Святые деды! Вы сюда прилетели, пили и ели. Летите теперь к себе!» Чтобы все были здоровы, на утро семья должна была отведать еды из дедовской миски; угощали ею и скот. Жидкие кушанья выливали на дрова, чтобы дым «до Бога» шел.