Читать онлайн «Как читать книги. Руководство по чтению великих произведений». Страница 46

Призывая вас отвечать автору, я имею в виду только действия, связанные с процессом изучения книги. Это и есть третий способ чтения, который тоже имеет свои правила. Часть из них можно назвать общими принципами интеллектуального этикета. Мы рассмотрим их в данной главе. Остальные представляют собой более специфические критерии поиска тем для критики и будут изучены в следующей главе.

Существует распространенное мнение, что среднестатистический читатель не способен компетентно оценить хорошую книгу. Об авторе дозволено судить лишь равным. Вспомните обращение Фрэнсиса Бэкона к читателю: «Читайте не для того, чтобы возражать и опровергать, не для того, чтобы верить и принимать без доказательств, не для того, чтобы узнать чьи-то мысли, но для того, чтобы взвешивать и обдумывать». Сэр Вальтер Скотт еще более резко высказывался о тех, «кто читает, чтобы сомневаться или отвергать».

Как мы увидим, в этих высказываниях есть доля истины, но мне не нравится ореол непогрешимости, окружающий книги, и ложный пиетет, порождаемый таким отношением. Читатели могут казаться умудренному опытом писателю сущими детьми, которые готовы учиться у великих авторов. Но это совсем не значит, что к читателям не нужно прислушиваться. Допускаю, что Сервантес ошибался, когда писал: «Не бывает настолько плохих книг, чтобы нельзя было найти в них ничего ценного». Напротив, я считаю, что не бывает настолько хороших книг, чтобы в них нельзя было найти ни одного изъяна.

Я убежден, что книгу, которая способна подарить вдумчивому исследователю хотя бы одно открытие, читатель не вправе критиковать без должного осмысления. Понимание практически приближает его к уровню автора. С этого момента он волен пользоваться правами и привилегиями нового положения. Если при этом он не выполняет свои обязанности критика, то поступает с автором несправедливо. Ведь автор сделал все возможное, чтобы читатель стал равным ему. А потому заслуживает ответного шага и ждет от читателя конструктивного диалога.

Как я уже отметил ранее, послушание учителю часто путают со слепым подчинением. (Мы забываем, что слово docile («послушный, открытый для обучения») происходит от латинского корня, который означает «учить» или «учиться».) Ошибкой будет считать послушным учителю того, кто пассивен и управляем. Наоборот, это качество предполагает в высшей степени активную способность к обучению. Того, кто не проявляет свободно свою способность к независимым суждениям, научить чему-либо просто невозможно. Поэтому наиболее открытый для обучения читатель больше других способен к критике. Он рано или поздно обязательно реагирует на книгу и делает все возможное, чтобы составить собственное мнение по вопросам, затронутым автором.

Я сказал «рано или поздно», поскольку такая открытость знаниям требует полностью услышать и понять учителя перед началом оценки его труда. Добавлю, что само по себе количество усилий не является истинным критерием обучаемости. Читатель должен не только понимать содержание книги — он обязан знать, как правильно судить о ней. Эту задачу и призвана решить третья группа правил чтения, которые представляют собой принципы дисциплинированной открытости знаниям.

Мы постоянно замечаем определенную взаимосвязь искусства преподавать и искусства учиться; связующую нить между мастерством автора, которое делает его серьезным писателем, и мастерством читателя, позволяющим читать книгу внимательно и серьезно. Мы видим, что одни и те же принципы грамматики и логики лежат в основе правил сочинения и чтения. Все правила, изученные нами на данный момент, требуют от автора удобочитаемого текста, а от читателя — полного понимания. Последняя серия правил выходит за рамки вышесказанного и касается вопросов критического суждения. Здесь на первый план выходит риторика.

Обычно у нас чаще всего она ассоциируется с ораторским искусством и агитацией. Но в самом широком смысле риторика повсеместно присутствует в общении между людьми. Если мы что-то говорим, то при этом хотим быть не только услышанными и понятыми — мы ждем, чтобы хоть в какой-то мере с нами согласились. Если мы преследуем важные цели в искусстве коммуникации, то желание убедить собеседника — в теоретическом или практическом смысле — выходит на первый план в процессе общения.

Серьезное участие в таком общении требует от вас как от слушателя внимания и ответственности. Вы внимательны, если следите за тем, что сказано, и учитываете намерения, стоящие за словами. Но это не снимает с вас ответственности иметь определенную позицию. Занимая ее, вы должны понимать, что данная позиция принадлежит вам, а не автору. Считать ответственными всех, кроме себя, означает быть рабом, а не свободным человеком.

С точки зрения оратора или писателя, искусство риторики состоит в умении убеждать. Поскольку это окончательная цель, все аспекты коммуникации должны быть подчинены ей. Владение искусством грамматики и логики требуется, чтобы писать ясно и доступно. Оно уже само по себе является достоинством, но при этом рассматривается как средство достижения цели. Аналогично, с точки зрения читателя или слушателя, искусство риторики состоит в умении реагировать на слова любого, кто стремится нас убедить. И в этом случае владение принципами грамматики и логики, позволяющее понять сказанное, открывает путь к формированию собственного критического мнения.

Таким образом, вы сами видите, что грамматика, логика и риторика совместно управляют процессами сочинения и чтения. Способность к первым двум видам чтения зависит от уровня владения грамматикой и логикой. Способность к третьему — от степени знакомства с риторикой. Правила третьего этапа чтения базируются на принципах риторики в их самом широком понимании. Мы рассмотрим их как этикет, с помощью которого читатель сможет не только проявлять вежливость, но и вести конструктивную дискуссию.

Возможно, вы уже догадываетесь, каким будет первое правило. Суть его в том, что вам не следует высказываться или выносить приговор до тех пор, пока вы внимательно все не выслушали и не убедились, что точно поняли мысль автора. Почувствовав, что вся необходимая работа во время двух первых прочтений наконец-то выполнена, вы не просто получаете законное право стать критиком, но и обязаны это сделать.

Изучение книги требует строгой последовательности — третий вид чтения всегда должен следовать за первым и вторым. Вы уже видели, как тесно переплетаются между собой первые два вида чтения. Как правило, только начинающим не удается их совмещать, хотя это вполне реально. Но опытный читатель, безусловно, может знакомиться с содержанием книги, анализируя целое как структуру и одновременно выстраивая его из таких элементов, как мысли, знания, термины, утверждения и аргументы. Тем не менее даже опытный читатель должен сначала добиться понимания, а затем критиковать.

Позвольте переформулировать первое правило критического чтения следующим образом.

Вы должны с полной уверенностью сказать: «Я понимаю», перед тем как произнести: «Согласен», «Не согласен» или «Я составлю мнение позже».

Этими тремя замечаниями исчерпываются возможные критические позиции. Надеюсь, вы не будете ошибочно полагать, будто критика — это всегда только несогласие. К сожалению, таково распространенное заблуждение, несмотря на то что согласие является таким же суждением, как и возражение. Ошибиться можно и соглашаясь, и возражая. Согласие без понимания не имеет смысла. Несогласие без понимания — самонадеянно.

Хотя сначала это может показаться небесспорным, но временно отложить суждение — тоже своего рода критическая позиция. Она означает, что автор пока вас не убедил и кое-что в книге осталось для вас неясным.

Данное правило выглядит настолько очевидным, что вы можете спросить, зачем я так подробно его сформулировал. У меня на то есть две причины. Во-первых, многие люди, как я уже говорил, по ошибке отождествляют критику и несогласие. Во-вторых, хотя это правило выглядит разумным, мой опыт говорит, что немногие следуют ему на практике. Как и всякое золотое правило, оно чаще используется для красного словца, чем для разумного применения.

И мне, и многим другим авторам часто приходилось страдать от рецензентов, которые не чувствовали себя обязанными начать знакомство с книгой с первого прочтения. Критик слишком часто полагает, что должен быть прежде всего судьей, и лишь потом — читателем. Нередко во время университетских лекций для широкой публики я слышал адресованные мне критические вопросы, в которых чувствовал явное непонимание сказанных мною слов. («Критическим вопросом» я называю риторический прием, когда слушатель пытается высмеять лектора.) Наверное, вы тоже не раз наблюдали ситуацию, когда лектору говорят «я ничего не понял, но вы ошибаетесь».