Читать онлайн «Империя свободы. Ценности и фобии американского общества». Страница 75

При этом – как в зеркальном отражении – радикально настроенных политиков во внешней политике США намного больше, чем во внутренней. Одна из причин заключается в том, что тут – во внешней политике – нет ни того жесткого конкурентного отбора, ни пристального контроля со стороны избирателей и мощнейшего американского гражданского общества, ни достаточной подпитки от разного рода интеллектуальных и исследовательских центров, которые в подавляющем большинстве концентрируются на проблемах сугубо внутренних. Более того, в последние десятилетия зарплаты в американской политике, особенно внешней, стали уж слишком сильно отставать от зарплат в частном секторе, что привело к изменению приоритетов выпускников престижных американских университетов.

Есть и некоторые содержательные ограничения. Например, в США правозащитная деятельность не считается политической и правозащитники не рвутся в политику, понимая, что права человека нуждаются в деполитизированной защите, а сугубо политические критерии тут только помеха. Правозащитных организаций в США – великое множество, и там работают юристы и врачи, журналисты и учителя, но никто не считает свою деятельность политической, а себя – политиками. Напротив, пошел в правозащитники – забудь про политическую борьбу, республиканцев и демократов, правых и левых. Защищай права человека, независимо от его политических взглядов.

Но как только дело касается внешней политики, правозащитные организации начинают играть большую, иногда решающую роль. Во внешней политике США правозащитная деятельность является политической или, в крайнем случае, становится обоснованием тех или иных политических действий государства. Для простых американцев такие ее обоснования кажутся гораздо более приемлемыми, чем финансовая прибыль, национальные интересы страны, продвижение американских компаний, укрепление безопасности и т.д. Такие обоснования повышают уверенность американцев в том, что именно их страна является моральным лидером мира, образцом демократии и прозрачности институтов, моделью правильной системы ценностей. Что, в свою очередь, является гарантией высокого благосостояния простых американцев и высокой их защищенности – как внутри, так и вовне. Действительно, высокое благосостояние и защищенность американцев отрицать трудно, это очевидные факторы.

Вера в право народа самому решать свою судьбу, выработанная в ходе всей американской истории и положенная в основу американской политической мифологии, часто вводит самих американцев в заблуждение и заставляет их делать грубейшие ошибки во внешней политике. Великий постулат о том, что все люди рождаются политически и юридически равными, американцы не только воспринимают слишком идеологически и слишком прямолинейно, но и экстраполируют его на весь очень разнообразный в культурном, политическом и религиозном отношении мир. Они (во многом, конечно, наивно) в большинстве своем считают, что все другие народы обладают схожими с ними менталитетами, то есть хотят так или иначе сами определять правила жизни на всех уровнях своей внутренней общественной иерархии.

Многие американцы вообще не понимают, как можно не хотеть этого. Ведь у них в Америке все устроено именно так, и устроено очень неплохо. И если где-то жизнь устроена не совсем так или совсем не так, как, по их мнению, она должна быть устроена, то они начинают думать, что это просто власти той или иной страны мешают такому переустройству жизни, а не менталитет, история или традиции народа являются препятствием. Народ той или иной страны, таким образом, незаконно и нечестно лишен, по мысли многих американцев, права выбора образа своей жизни. То есть находится под разной степени жесткости диктатурой своих собственных властей. Как тут не помочь?

У простых американцев быстро просыпаются чувства общего дискомфорта и жалости по отношению к другим народам, иначе говоря, знаменитое и малопонятное иностранцам американское мессианство. В большинстве своем американцы вообще народ жалостливый и очень сентиментальный. При этом еще и очень религиозный. Чем частенько и пользуется, если уж говорить откровенно, правительство США, не только оправдывая свои внешнеполитические действия в глазах собственного народа, но и получая в ответ его поддержку.

Однако, безусловно, здесь есть и сильный позитивный момент. Скажем, в некоторых других частях света система общественных ценностей устроена так: если нам плохо, то пусть и другим будет плохо, а если нам хорошо, то пусть все равно другим будет плохо. Иначе как мы поймем, что нам хорошо? Помните затасканный анекдот про мужика, который просит Бога, чтобы тот выколол ему один глаз, чтобы у его тещи был одноглазый зять? Американцы, которым я пытался рассказывать этот анекдот, в большинстве своем лишь вежливо улыбались. За исключением, конечно, выходцев из Восточной Европы и СССР. Они обычно или смеялись, или уже даже заканчивали анекдот за меня.

Нельзя забывать, что в большинстве своем Америка – страна в массе своей протестантская. Что накладывает сильный отпечаток на американское восприятие помощи другим людям, странам и народам. Конечно, все религиозные течения так или иначе поддерживают идею такой помощи и всяческой благотворительной активности, однако протестантство поддерживает ее в наиболее абстрактном, если хотите, виде. В том числе в нем распространена идея помощи кому-то, не дожидаясь обращения за этой помощью и тем более не ожидая чего-либо в ответ. Большинство американских протестантов смотрят на внешнюю политику США «через свои очки»: наша задача помогать другим странам и народам, а что получается в результате – не наше, в общем-то, дело. Мы помогаем, говорят себе американцы, потому что этого требуют наша мораль и совесть, наше понимание правильного и неправильного по жизни. Американская сугубо гуманитарная помощь – действительно огромное и очень благородное дело. Американцы готовы жертвовать своими деньгами и временем несравнимо больше, чем россияне. Но военная или экономическая помощь США – совсем другая песня. Хотя то, что зачастую такая помощь оказывается политической «медвежьей услугой», простых американцев, насколько я мог наблюдать, не очень задевает. Главное для них – чувство исполненного долга. В том числе и морального, и религиозного.

В этом смысле американцы – большие, просто замечательные нравоучительные зануды. Я, конечно, в шутку преувеличиваю здесь это их качество. Однако пуританские традиции, и особенности традиции протестантизма, а также некоторых других ответвлений христианства, делающих, в частности, упор на толковательную, дидактическую сторону религии, безусловно, сказались на формировании политического менталитета большинства американцев. Они любят подробно и тщательно разъяснять характер и цели своих политических и внешнеполитических действий, пользуясь, как правило, весьма общими, но звучными и имеющими много символических, исторических и религиозных значений словами. Не зря «капитан Очевидность» – один из популярных американских мемов и персонажей шуток. Правда, американцы и сами это видят и часто шутят над этим своим качеством. Типичный пример недавней шутки: «У президента Джорджа Буша спрашивают: «Почему Усама Бин Ладен до сих пор нами не пойман?» Буш отвечает: «Как почему? Потому что он прячется!» Это их и спасает.

К слову, российский президент Владимир Путин в начале своей президентской карьеры тоже начал было обретать американский имидж «капитана Очевидность», когда в знаменитом уже интервью Ларри Кингу дал знаменитый ответ о том, что случилось с подводной лодкой «Курск». Однако надо признать, что этот имидж не только быстро отклеился от Владимира Путина, но и поменялся на практически противоположный. Все следующие годы США пытались угадать поступки российского лидера, в большинстве своем безуспешно. Президент Путин в глазах американцев быстро стал, если можно так сказать, «капитаном Неожиданность», что немало раздражает элиту Соединенных Штатов.

Американское мессианство – вещь очень сильная и благородная по своей природе. Именно оно сделало Америку самой развитой и сильной страной на планете, придало американцам веру в себя, свое предназначение, в будущее своей страны, сделало их удивительными оптимистами. Тем не менее у каждого явления есть обратная сторона. Даже у самого хорошего. Это частенько хорошо видно как раз по американской внешней политике. Как известно, Hell is paved with good intentions, то есть благими намерениями вымощена дорога в ад. Эта фраза, рожденная изначально в английском языке (хотя историки-языковеды до сих пор спорят о том, как именно она на нем звучала и где ее первоисточник), хорошо отражает суть американского мессианства во внешней политике. Я хорошо понимаю, что подавляющее большинство россиян просто убеждено в злых и коварных замыслах Вашингтона, когда там начинают говорить о «миротворческих миссиях», «гуманитарных операциях» и тому подобное. Не буду никого разубеждать. Право людей верить во что хотят и жить своими иллюзиями было, кстати, одним из завоеваний именно американской демократии. Просто замечу, что бескорыстное желание помощи другим оказывает большое влияние как на внешнеполитическую элиту США, так и – особенно – на общественное мнение Америки. Хотя, конечно, и злые стратегические замыслы могут присутствовать, и коварство, и мстительность тоже есть, однако далеко не в тех пропорциях, как об этом часто пишут мало знающие мотивировочную часть менталитета американцев люди.