Читать онлайн «Империя свободы. Ценности и фобии американского общества». Страница 70

В своих предыдущих книгах про США я немало писал об особенностях свободы слова в Америке. Так или иначе, но американские СМИ – такой же дико конкурентный бизнес, как любой другой в Соединенных Штатах. Судите сами: с одной стороны, он сильно зависит от прибыли и рекламы, продаваемости и популярности, а с другой – ничто не приносит здесь большей продаваемости, чем разоблачения неправильных действий власти, их злоупотреблений, коррупции, глупости и т.д. Может быть, только истории про знаменитостей. «Журналистика расследований» родилась в США и до сих пор является одним из самых важных, популярных и читаемых здесь жанров. Любой американский журналист, любое средство массовой информации мечтают нарваться на «золотую жилу» злоупотребления властей – от сотрудника местного муниципального офиса до президента страны. Или, на худой конец, злоупотребления в корпорациях – от ухода от налогов до фальсификации отчетов и т.д. Это самый прямой путь к Пулитцеровской премии, к росту тиражей и зрителей, к национальной известности.

Обо всех скандалах из политической жизни США – от просчетов президента до, скажем, скандала с Биллом Клинтоном и Моникой Левински, от пыток в Абу-Грейб до коррупции при выполнении военных заказов, от фальсифицированных экологических стандартов своей продукции до внешнеполитических ошибок – мир узнает или от американских журналистов, или от тех или иных институтов гражданского общества США. Действительно, американские журналисты «сняли» не одного политика в своей стране, включая президента Ричарда Никсона, оставили без работы и карьеры не одного еще недавно вроде бы успешного и уважаемого предпринимателя, разрушили не одну внешне очень пристойную репутацию. Да и многие иностранные политики и бизнесмены «пострадали» от изысканий американских газетчиков и тележурналистов. Ни одно официальное лицо в США не рискнет тащить журналиста в суд – себе дороже, только больше опозоришься и продемонстрируешь неспособность быть политиком. Процессы, как говорят в России, «о защите чести и репутации» политиков отнюдь не заполняют расписание американских судов. При этом сами журналисты, надо признать, гораздо лучше политиков защищены в своих личных правах.

Я вовсе не хочу сказать, что средства массовой информации в США являются настоящим раем свободы прессы, слова и мнения. Там есть свои немалые проблемы, в первую очередь связанные с необходимостью получать прибыль, зависимостью от вкусов читателей и зрителей, излишней политкорректностью или искусственными, на мой взгляд, культурными и этическими ограничениями, имеющими сугубо американские корни и т.д. Моя бывшая жена, рожденная в Техасе и так и не выучившая ни слова по-русски, долго была журналисткой самого авторитетного в США печатного СМИ. Сейчас она преподает журналистику в очень престижном американском университете. Парадоксальным образом я тоже оказался в положении, когда мне пришлось преподавать журналистику в США, более того, в соавторстве с моим американским коллегой написать первый в истории учебник по глобальной журналистике для студентов университетов. Поэтому я был довольно долго погружен в теорию и практику американской журналистики и могу хотя бы отчасти претендовать на то, что знаю изнутри если не все вообще, то главные ее проблемы. Их, безусловно, немало, и я много писал об этом. Но важно и другое – американцы в целом доверяют своим средствам массовой информации несравнимо больше, чем любым государственным институтам. Это в значительной степени и определяет отношения между журналистом и политиком в Америке.

Конечно, и политики, и журналисты стараются «подружиться» друг с другом. Одним такая «дружба» дает возможность неформально получать кое-какой политический инсайд, а другим – попытаться завоевать расположение пишущей и снимающей братии с тем, чтобы хоть как-то влиять на их оценки. Административного ресурса у политиков и чиновников, который можно применить по отношению к средствам массовой информации и их сотрудникам, как-то нет. В Вашингтоне существует десяток всем известных мест, где по вечерам в барах можно встретить журналистов и сенаторов, депутатов и министров, главных редакторов газет и сотрудников администрации президента, телевизионных репортеров и популярных блогеров. Есть такие места в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Чикаго, Бостоне, в других влиятельных в политическом и медийном смыслах городах страны.

Немалая часть американских журналистов специализируется на скандалах в спорте, особенно в спорте, популярном в США – американском футболе, бейсболе, боксе, хоккее и т.д. Их нередко можно встретить в известных спортивных барах, где они заводят знакомства со звездами, а еще чаще – с сотрудниками команд. С той же целью: получить спортивный инсайд и раскопать какую-то компрометирующую информацию. Могу в этой связи сказать, что, например, в Вашингтоне особой популярностью среди журналистов неизменно пользуются российские хоккеисты, играющие за команду этого города.

Что же касается президента страны, то он каждый год приходит на гала-ужин, организованный политическими журналистами, с одной-единственной целью – выступить с речью, в которой он пытается пересмеять самого себя и свою команду более удачно и уничижительно, чем это делали целый год журналисты. Записи с этого ужина потом становятся хитами Интернета.

Надо признать, что относительное влияние кабинета министров и президентской администрации в США на реальный политический процесс зачастую зависит от самого президента. Вот именно здесь силен так любимый россиянами субъективный фактор. Судите сами: министры, входящие в состав кабинета президента, должны обязательно получать утверждение в Сенате, что бывает частенько трудно осуществить. Тогда президент предлагает другую кандидатуру – и так до бесконечности. В любом случае это не только его персональное решение. А сотрудники администрации президента такого утверждения нигде получать не должны вообще. Они – личный выбор президента. Администрация российского президента создавалась по таким же лекалам. Таким образом, президент имеет меньше свободы действий при избрании состава Кабинета и гораздо больше свободы при назначении представителей своей администрации. Неудивительно, что в реальности президент предпочитает консультироваться по самым важным или деликатным вопросам в первую очередь с теми людьми, которых он собственноручно выбрал, то есть с сотрудниками своей администрации, а не с министрами своего кабинета.

Как результат, разные правительства США имеют совсем разное значение и вес в политической и экономической жизни страны. Так, например, очень консервативный кабинет министров был чрезвычайно влиятельным органом при республиканском президенте Джордже Буше-младшем. Однажды даже возникла весьма скандальная ситуация, когда министр обороны США Дональд Рамсфельд категорически потребовал от сотрудников Пентагона перестать выполнять команды, получаемые в обход него от Кондолизы Райс, которая в то время была помощником президента по национальной безопасности и одним из ключевых сотрудников его администрации. Рамсфельд был вне себя из-за того, что, не имея никаких на то полномочий, Райс от имени администрации пыталась направлять работу военного министерства США. При президенте Бараке Обаме, который опирался в основном на свою администрацию, правительство США оказалось отчасти отстранено от реальной политики. Это обстоятельство, как считали обозреватели, в частности, отразилось на внешней политике Обамы: не хватало еще одной точки зрения при принятии решений.

Но никто и ничто не препятствует президенту США менять периодически баланс сил между различными правительственными организациями и агентствами, как, впрочем, и между различными высокопоставленными чиновниками. Так, некоторые полномочные послы США в разных, в том числе влиятельных странах являются прямой креатурой президента и, естественно, игнорируют команды из государственного департамента, полагая, что они в большей степени «послы президента», а не страны. Отсюда возникает весьма заметная со стороны разбалансировка внешнеполитических шагов Вашингтона как в этих странах, так и в мире в целом. В таких случаях возникает содержательный и субординационный конфликт между послом и государственным секретарем, жертвой которого всегда становится эффективность политики.

Конечно, американский президент может – и как правило, это и делает – опираться в своих консультациях и решениях на одну структуру, предпочитая ее рекомендации всем остальным. Так было почти всегда в истории США. Например, при Джордже Буше-младшем, который предоставил значительную политическую роль министерству обороны и Совету по национальной безопасности, в результате чего и возник тот конфликт, о котором я сказал выше. Каждый президент то усиливает, то ослабляет кабинет министров, администрацию Белого дома или Государственный департамент США в зависимости от собственного видения и степени доверия к этим институтам. Кроме того, президент своим решением может значительно увеличить значение того или иного чиновника по сравнению с его формальным значением и даже дать ему или ей ранг министра, то есть членство в правительственном кабинете. По тому, кому именно дает президент такой ранг вопреки формальным традициям, безошибочно можно определить, какие именно сферы он считает наиболее важными для себя, а какие второстепенными. Он даже может дать неформальное, но важное для себя поручение своей жене, то есть первой леди страны. Не говоря уже про вице-президента США.