Читать онлайн «Империя свободы. Ценности и фобии американского общества». Страница 56

Советская внешнеполитическая элита США

Тут возникает еще одно отличие элиты США от российской. Касается оно как раз внешней политики. Внешнеполитическая элита США – не только очень маленькая часть национальной элиты, она как бы оторвана от нее, замкнута на саму себя. Это реально большой минус и большой плюс Америки одновременно. Как известно, подавляющая часть американцев, включая элиту, мало интересуется внешней политикой. Так, из около 1,5 млн НКО (которые, кстати, являются третьим самым популярным по трудоустройству негосударственным местом после розничной продажи и сферы производства – 10 % американцев работают в них и приносят Америке почти 6 % ВВП) только несколько десятков занимаются внешней политикой. Все они, за редким исключением, расположены в Нью-Йорке и Вашингтоне, и несколько есть в штате Калифорния. Внешняя политика США находится практически монопольно в руках истеблишмента страны, который прямо использует ее для укрепления своих внутренних политических позиций. Все, что делает любой президент США в мире, имеет главной целью не столько воздействие на этот мир, сколько укрепление политических позиций своей администрации, рост влияния на внутренние процессы и настроения. Любой президент США подавляющее внимание уделяет внутренней политике, обращаясь к внешней лишь тогда, когда его туда толкает необходимость, рожденная – опять же – внутри страны.

Внешняя политика США является откровенно вторичной по сравнению с внутренней, производной от нее, и направлена она всегда в первую очередь на решение внутренних задач. Это важно понимать, анализируя действия США на мировой арене. Повторю, нравится нам это или нет, но такой подход соответствует менталитету среднего американца: ему важно сначала хорошо устроить свою жизнь, своей семьи, своих соседей, своей улицы и городка, и только потом заниматься чем-то еще. Рабочим завода, скажем, в Оклахоме никогда и в страшном сне не привидится проведение митинга в поддержку свободы в Африке. У американца система иерархии проблем идет четко снизу вверх. В отличие от россиянина, который всегда меряет качество своей жизни международной мощью и влиянием своего государства. У россиянина обычно иерархия проблем идет сверху вниз. Американцу совершенно безразлично, сколько людей в мире говорят на английском языке или сколько голливудских фильмов идут по миру. Ему не нравится, когда в других странах хвалят его президента – это вызывает у него определенные подозрения. Он терпеть не может своих политиков, но в целом доверяет своей национальной элите управлять страной.

Однако все это приводит к двум последствиям. Как в популярных анекдотах: одному плохому и одному хорошему. Плохое последствие заключается в том, что внешнеполитическая элита США, по сути, монопольно и келейно определяет текущую внешнюю политику страны. Она не чувствует над собой действенного контроля как со стороны избирателей, так и со стороны гражданского общества. Конечно, это не очень корректное сравнение, но внешнеполитический сегмент элиты США отчасти напоминает мне Советский Союз и то, как принимались там те или иные решения. Поэтому, если внутри страны США являются, наверное, лучшей на сегодня демократией мира, то их внешняя политика часто представляет собой нечто противоположное. Что, впрочем, еще раз доказывает общеизвестный факт, что любая монополия и бесконтрольность рано или поздно приведут к роковым ошибкам. Внешнеполитическая элита США оторвана от страны, гражданского общества, средств массовой информации и общественного мнения гораздо больше, чем любые другие сегменты американского истеблишмента, интеллектуального сообщества или университетско-академического круга. Отчасти это объясняет «невключенность» большинства американцев во внешнеполитические темы и дискуссии по мировым проблемам, ограниченное знание реалий глобального мира и т.д. То есть все то, над чем так любят довольно зло иронизировать иностранцы. Замечу в скобках – иронизировать вполне справедливо, ибо отсутствие интереса к внешней политике и мировым процессам у граждан страны, оказывающей наибольшее влияние на эти процессы, не может не удивлять и не тревожить.

Хорошее последствие описанной выше ситуации заключается в том, что, оторвавшись от общества, его быстро меняющихся настроений и приоритетов, от других частей элиты США, зацикленных, скажем, на прибыли или творческом успехе, этот внешнеполитический сегмент американского истеблишмента оказался способным так или иначе «видеть за деревьями лес». То есть следовать долгим стратегическим трендам, а не текущим настроениям. Конечно, это хорошо именно для Америки. Но Вашингтон слишком редко задает себе важный вопрос: продвигая национальные интересы Америки, тем самым он улучшает или ухудшает ситуацию в других странах? Однозначного ответа тут быть, конечно, не может. Для многих других стран, регионов и иностранных политических организаций и лидеров это хорошо, для многих других – это отнюдь не хорошо. Поэтому Америка рано или поздно, но каждый раз возвращается в колею своих долгосрочных национальных интересов, забывая о том, что еще недавно казалось тактически главным. Как результат, рушатся союзы и партнерства, а те или иные страны и их политические лидеры, рассчитывавшие еще недавно на «вечную любовь» США, оказываются обманутыми в своих ожиданиях и начинают искать возможность снова вписаться в текущие интересы Америки, надеясь, что на этот раз они окажутся стратегическими. Как результат, Америка постоянно обрастает союзниками и партнерами, невзирая на чудовищные ошибки, регулярно совершаемые ею во внешней политике.

Важная особенность американского мышления, в первую очередь политического, ставшая одной из многих причин успеха страны в последнее столетие, заключается в том, что основное время, энергию и деньги надо тратить на работу с теми, кто тебя не поддерживает. Работать надо с противниками, на их поле. Конечно, гораздо приятнее и комфортней находиться в кругу союзников и друзей. Но они и так тебя поддержат. Если ты хочешь выиграть – иди на территорию противника и работай там, пытаясь переиграть соперника на его же поле, в лагере его сторонников. Надо все время идти вперед. Это как в любой спортивной игре, типа футбола или хоккея на льду – надо стараться отвоевывать пространство у соперничающей команды, играть у ее ворот, а не у своих. Тогда победа более вероятна.

Эта часть политического менталитета США в полной мере отражается во внешней политике страны. Америка традиционно тратит гораздо меньше энергии на поддержание хороших отношений со своими союзниками, чем на завоевание новых. Она, как профессиональный охотник, все время в поиске потенциальных союзников, пусть даже временных. Такой подход делает американскую внешнюю политику очень активной, даже агрессивной, и часто вызывает негативную реакцию в странах, куда Америка приходит в том или ином виде, и уж тем более в странах, стоящих на антиамериканских позициях. Как формулируют это в своих лекциях профессора-политологи в университетах США: противников (то есть сторонников своего противника) надо стараться превращать в нейтралов, а нейтралов надо пытаться превращать в своих союзников (то есть в противников твоего противника), – в этом немалый смысл политической борьбы и политической работы в обществе. Да и не только политической, если честно.

Даже если отбросить всю эту политическую лирику, которая, как и любая лирика, на другие языки переводится лишь приблизительно, то США, как правило, оказываются в выигрыше. Это не только самая большая экономика и самая мощная армия в мире на протяжении многих десятилетий. Это страна с наибольшим количеством военных и полувоенных союзников, с которыми у Вашингтона заключены соответствующие договоры. Америка обладает самым большим влиянием практически во всех стоящих внимания международных коммерческих, финансовых и политических организациях. Она навязала свою массовую культуру, образ жизни, язык, валюту и систему ценностей значительной части населения мира. Миллионы людей в мире Америку ненавидят, в то же время любя ее и завидуя ей, или любят ее, подражая, ненавидя и отрицая. Американский истеблишмент исходит из простой идеи: больше союзников для страны лучше, чем меньше. Хороших, дружеских отношений с другими странами недостаточно. Экономические связи любого масштаба тоже не обеспечивают политической близости. Поэтому упор в Вашингтоне делается на два фактора: создание взаимной системы ценностей и военный союз. Именно это, а не просто желание насолить России, как считают многие в Москве, является в последние годы движущей силой политики США в отношении, например, Украины, Грузии или расширения НАТО.

Конечно, такая политика не всегда успешна. Но США всегда стараются действовать наверняка: отношения между странами могут улучшаться или ухудшаться, но военный союз обеспечивает жесткую привязку их друг к другу. Как бы ни модернизировался мир, нет более надежного инструмента обеспечения политической близости. Ожидать, что США или страны НАТО пойдут на самороспуск своей организации или перестанут привлекать в нее новых членов, по меньшей мере наивно. Москве надо исходить именно из этого. Знаменитую фразу Владимира Путина, сказанную им в мае 2006 года в обращении к Федеральному собранию России – про товарища волка, который знает, кого кушать, и никого при этом не слушает, – многие в США, если бы не знали автора, восприняли бы как комплимент своей политике.