Читать онлайн «Пенис. История взлетов и падений». Страница 31

Вскоре англичане, которые были теперь богаче и сильнее, чем за всю историю своей державы, начали считать себя богоизбранным народом. В результате проклятие Хама превратилось в божественное предначертание, позволявшее им закабалять сотни тысяч чернокожих африканцев и перевозить их через океан для работы на табачных, хлопковых и сахарных плантациях Америки и Вест-Индии. Точно так же поступали испанцы, французы, португальцы и голландцы, у которых были колонии в Новом Свете. И когда эти две расы, белая и черная, стали жить бок о бок — ближе, чем когда бы то ни было, — одержимость белых черным пенисом стала намного злокачественней.

Одним из первых самозваных «специалистов» в этой области стал англичанин Эдвард Лонг, опубликовавший в 1774 году трехтомник под названием «История Ямайки», основанный на его личном опыте: он был владельцем местной плантации сахарного тростника, на которой трудились принадлежавшие ему рабы. По мнению Лонга, африканцы были людьми «звероподобными», «вороватыми» и «суеверными»: они отличались «вонючим, скотским» запахом и низкими «умственными способностями». Их репродуктивные органы, однако, показались ему «более примитивными», но вместе с тем «явно более развитыми», чем у белых людей. Африканские женщины, писал Лонг, рожали безболезненно, а это свидетельствовало о том, что им почему-то удалось избежать проклятия, павшего на всех потомков Евы по женской линии — вероятно, потому, что они просто не относились к человеческой расе. Наслаждение, с которым африканские женщины совокуплялись со своими крупнокалиберными по мужской части сородичами, заставило Лонга сделать вывод, что дома, в Африке, им иногда доставались сексуальные партнеры с еще более внушительными орудиями страсти. «Каким бы смехотворным ни выглядело такое мнение, — писал Лонг, — но я считаю, что орангутанг мог бы стать для готтентотки[106] неплохим мужем».

В 1788 году книгу Лонга стал публиковать в своих номерах американский журнал «Коламбия мэгэзин», так что идеи Лонга получили широкое хождение в обществе. Подобно европейцам, большинство белого населения Северной Америки обращалось за ответами на расовые и сексуальные вопросы к религии. В своем сочинении «Рабство в отношении негров, или африканской расы, рассматриваемое в свете обстоятельств, истории и Священного Писания» священник Джошуа Прист, проживавший в центральной части штата Нью-Йорк, аргументировал в 1843 году, что «половой орган негра» был доказательством того, что черные африканцы являются в равной степени людьми и животными. Он ссылался на место в Библии, где говорилось, что египтяне и хананеяне, два народа, вышедшие из лона Хама, имели якобы «плоть ослиную»[107]. «Что имелось в виду в Священном Писании под этой фразой? — вопрошал Прист. — А то, что между сексуальными органами негра и такого грубого животного, как осел, почти нет разницы, ни по длине, ни по величине».

Прист, который был уверен, что цивилизованная белая нация заселила американский Запад раньше «нынешних индейцев», убеждал своих читателей, что, увидев «наготу отца своего», Хам тем самым сексуально осквернил свою мать — вот в чем заключалось его истинное преступление. Эта трактовка основывалась на пассаже в Книге Левит, где говорится: «Наготы жены отца твоего не открывай: это нагота отца твоего»[108]. После этого презренного акта инцеста, заявлял Прист, все чернокожие потомки Хама (а туда входили и жители Содома и Гоморры) заимели «позорное пламя непристойной любовной страсти, бушующей у них в крови».

Другой американский священник, Бакнер Г. Пейн из штата Теннесси, и вовсе исключил негров из человеческого рода. В 1867 году вышла его брошюра под названием «Негр — каков его этнологический статус?», правда не под его именем, а под псевдонимом Ариэль[109]. Пейн утверждал, что негры не были потомками Хама: это мнение, говорил он, зиждется на неверном прочтении Ветхого Завета. На самом деле негры были созданы еще до Адама. А это значит, что негры были одной из пар животных, которых Ной взял на свой ковчег. Эта «доадамовская» теория получила развитие тридцатью годами позже, когда ее подхватил Чарльз Кэрролл, автор сочинения «Негр — дикий зверь и искуситель Евы». Местом действия этого экзегезиса (толкования Библии) Кэрролла стал райский сад. Искусителем Евы в Раю был не Змий, заявил Кэрролл, а другое, еще более презренное животное — человекообразная обезьяна-негр. Этот новый сценарий трансформировал красное яблоко с древа, упомянутое в Писании, в огромный черный пенис и переосмыслял причину человеческого грехопадения — на самом деле это был секс с животным.

Все эти измышления нашли свою аудиторию, поскольку оживляли в памяти древнейшие психосексуальные образы западной культуры. Христианство декларировало разницу между человеком и животным в области сексуального поведения. Быть человеком значило сдерживать свои животные страсти, поддаваясь же им, человек опускался до уровня зверя. Однако в западном воображении, формировавшемся в Древней Греции и Риме, все еще жили отголоски языческих мифов, где говорилось о сатирах, кентаврах и прочих полулюдях-полузверях. В этих мифах сквозила мысль о том, что быть ближе к природе — значит быть ближе к сексу, но дальше от состояния цивилизованности.

Когда белые люди оказались в черной Африке, греко-римские образы естественной сексуальности снова всплыли на поверхность — сперва их наводнили христианским пониманием греха, а после спроецировали на африканцев, которые, по европейским меркам, не имели никаких сексуальных запретов. Мало кто из европейцев противился этому, поскольку черный цвет уже нес в себе к тому времени негативный заряд. Он символизировал грязь, скверну и смерть, тогда как белый цвет ассоциировался с чистотой, невинностью и жизнью. Даже Уильям Блейк, призывавший в одном из своих стихотворений к всеобщему братству, не избежал влияния этих стереотипов. Вот строки из его «Песен Невинности и Опыта», опубликованных в 1789 году:

Христиане связывали черный цвет с грехом и похотью еще до того, как легенда о Хаме стала частью их устной традиции. В V веке отшельник-аскет Иоанн Кассиан, впоследствии причисленный к лику святых, описывал сексуальное искушение как «черную женщину, безобразную и дурно пахнущую». А тысячу лет спустя почти каждая европейская женщина, горевшая на костре за сношения с дьяволом, утверждала, что у того черный член. Когда в 1324 году в Ирландии судили за колдовство леди Элис Кайтелер, одна свидетельница с особым даром к визуальным аллегориям сообщила суду, что своими глазами видела эту леди с дьяволом, который магически материализовался перед ней в обличье «трех огромных негров с железными жезлами в руках». И каждый из этих огромных черных мужчин с жезлом, утверждала свидетельница, удовлетворил свою сексуальную похоть с леди Элис, которая жадно приветствовала их богохульные ласки.

Все пенисы — это, по сути, орудия дьявола, учил Блаженный Августин, самый влиятельный теолог церкви. Однако некоторые из них — а именно пенисы африканцев — были объявлены более сатанинскими, чем все остальные. Доказательством того служили их размер и цвет, что было карой Господа. Вскоре и другие «эксперты», использовавшие светскую терминологию науки, пришли к аналогичному заключению.

В докладе, сделанном во Французской академии наук в 1702 году, утверждалось, что африканский младенец мужского пола на самом деле рождается белым, однако на коже у него есть несколько черных пятен, которые потом распространяются по всему телу в результате пребывания на солнце. Такие черные пигментные пятна, сообщал автор доклада, находятся на пенисе ребенка. Эта теория демонстрирует не только глупость отдельных французов, но и то, что вопрос о месте африканца в процессе сотворения мира постепенно становился не только теологическим, но и биологическим. Она также подтверждает, что светская, так же как и церковная, полемика была сфокусирована на пенисе.

Одним из самых влиятельных ученых, пожелавших направить на пенис прожектор научного разума, был Чарльз Уайт из Манчестера, член Королевского общества и автор «Описания закономерных градаций человека, различных животных и растений», опубликованного в 1799 году. Уайт не верил, что все расы произошли из одного источника, как утверждала Библия. Вместо этого он видел множество источников и «длинную цепь существования», в которой разные расы занимали разные неравные «позиции» — белые европейцы находились на самом верху этой лестницы, а черные африканцы — внизу, всего на пару звеньев цепочки выше обезьян. Подтверждалось это, по мнению Уайта и других ученых, анатомическими характеристиками: лоб африканца, подбородок, челюстная кость, зубы, мышечная масса и даже его походка были куда ближе к облику человекообразной обезьяны, чем к облику европейца. Однако главное доказательство, окончательно убедившее доктора Уайта в правоте своей теории о ступенчатости развития, скрывалось в генитальной области.