Читать онлайн «Пенис. История взлетов и падений». Страница 18

Фрейд использовал слово «латентный», так как был убежден, что у Леонардо не было интимных отношений ни с одним из окружавших его юношей, которым он протежировал, что «вместо этого он предпочел трезвый отказ от сексуальности». Однако историк Кеннет Кларк с ним не согласен: на основании всех известных фактов он сделал вывод, что великий мастер был настоящим гомосексуалистом. «Глядя на творения Леонардо, нельзя утверждать, что он относился к женщинам, как обычный мужчина», — писал Кларк в книге «Леонардо да Винчи: отчет о его художественном развитии». И продолжал: «Те, кто «в интересах морали» желает представить Леонардо, этот неистощимый источник творческой энергии, как адепта нейтрального или бесполого поведения, по-видимому, считают, что тем самым оказывают услугу его репутации». Сам Леонардо мало высказывался на эту тему, разве что в короткой дневниковой записи, которая, похоже, подтверждает мнение Фрейда на сей счет. «Страсть к интеллектуальным занятиям, — писал да Винчи, — изгоняет чувственность». Известно, что в ту эпоху многие флорентийские художники открыто выказывали свою приязнь к другим мужчинам и что это никого не шокировало. Однако, как пишет Гилман, «по контрасту с такой общественной терпимостью» в общем культурном контексте подобное поведение воспринималось как «утрата контроля над силами, которые людям должно контролировать».

Весьма вероятно, что в случае с да Винчи силой, которая отказывалась ему повиноваться и грозила превратить могучего мужчину в слабака, был его член. Несколько зарисовок в дневниках гения говорят о том, что психоэротические метания были свойственны ему даже спустя несколько десятков лет после ареста по обвинению в аморальном поведении. На одной из страниц его дневника изображен эрегированный член — этот эскиз находится в нижней части листа. Слева от него — в профиль и спиной к пенису — изображен мускулистый мужской торс. Задумано так было или нет, но пенис явно нацелен на анус. Более того, складывается впечатление, что они идеально подходят друг к другу, что это — все тот же «ключ к замку», точь-в-точь как на рисунке соития. Похоже, что искушение поддаться слабости всегда было для да Винчи очень сильным. А его противник и искуситель каждое утро приветствовал мастера новым подъемом.

Этот поразительный эскиз демонстрирует понимание да Винчи главного парадокса, заложенного в самой природе пениса: ведь это единственный орган, который, будучи частью тела, существует отдельно от него. Он также свидетельствует о парадоксальности натуры самого да Винчи. Его творческая деятельность как художника и скульптора убеждала его в верховной власти зрения. Леонардо верил, что именно посредством зрения, а не с помощью умственных построений человек обретает знания, позволяющие ему стать хозяином окружающего мира и собственной судьбы. Однако еще за четыреста лет до Фрейда да Винчи понимал, что фантазии и сны — то бессознательное, о чем с таким жаром говорил впоследствии герр профессор, — могут приблизить человека к истине не менее реальной, чем та, которую способен видеть глаз. Самая яркая тому иллюстрация — часто встречающееся в зарисовках да Винчи изображение пениса, который существует сам по себе, не прикрепленный к телу. Он символизирует независимое и бесконтрольное начало с сильной волей. Конечно, это была лишь игра воображения, однако для да Винчи она была вполне реальной.

Реальность, как это видно из дневников Леонардо, заключается в том, что пенис окутан тайной. А да Винчи обожал тайны, особенно связанные с ним самим. В «Жизнеописаниях самых знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» Вазари делает вывод, что эксцентричное поведение Леонардо и его странные манеры были призваны создавать атмосферу загадочности. По мнению профессора Генри Зернера из Гарвардского университета, именно эта причуда побудила его писать в своем дневнике зеркальным почерком — не столько ради шифровки каких-то откровенных дневниковых записей, сколько из желания озадачить и поразить своих друзей.

Тайное могущество пениса озадачивало и поражало Леонардо. Но каким бы своевольным и непослушным ни был этот орган, художник никогда не относился к нему как к жезлу дьявола. «У нас нет права любить или ненавидеть что-либо, пока мы не познаем его природу», — писал он. Для да Винчи пенис был предметом изучения на протяжении всей жизни, однако он не сделал по этому поводу никаких конкретных выводов, разве что окончательно убедился в его загадочности. Как красивого мужчину атлетического сложения, вечно окруженного свитой привлекательных молодых протеже, его, возможно, беспокоило то, что могущество пениса способно ослабить и его самого. Однако художника в нем восхищали спонтанность и своевольность этого органа, а ученого — сложность его анатомического строения. Притом что обе ипостаси преклонялись перед его тайной.

Прозрения да Винчи, равно как и непонятные ошибки в его анатомических рисунках вкупе с его пониманием роли пениса в работе мужской психики, свидетельствуют о том, что в своих взглядах гений Возрождения одной ногой опирался на фундамент Средневековья, тогда как другой стоял в Новейшем времени. В такой ситуации нелегко удержать равновесие. Нам с вами трудно понять, как человек, так точно изобразивший анатомию яичек, мог допустить столь грубую ошибку в отношении анатомии пениса — ведь оба органа находятся в одном и том же месте. Согласно одной теории, рисунки яичек да Винчи делал, исходя из реальных анатомических исследований, тогда как рисунки пениса были попыткой художника проиллюстрировать то, о чем он читал в трудах ученых, которые никогда не подвергали этот орган вскрытию. Иначе он бы непременно исправил все свои рисунки.

Известно, что около 1503 года да Винчи занялся самостоятельными анатомическими исследованиями человеческого тела и стал меньше опираться на средневековые медицинские тексты, где было много суеверий и ошибок. И хотя его желанию увидеть, что же кроется внутри человека, препятствовала церковь, он без колебаний предпочел физику метафизике, став первопроходцем на пути секуляризации человеческого тела. Сколько бы ни было в рисунках да Винчи ошибок, главное, что он первым в истории западной цивилизации хотя бы попытался изобразить внутренние органы человека с анатомической точностью. Как отмечает хирург и историк медицины Шервин Б. Ньюленд, «ни в эпоху Леонардо да Винчи, ни до него ни в одном учебнике медицины внутренние органы не изображались в своем реальном виде — обычно это был лишь схематичный или символический образ». В конце XVIII века, пишет Ньюленд, шотландский хирург Уильям Хантер получил разрешение ознакомиться с некоторыми из анатомических рисунков Леонардо, которые незадолго до того были обнаружены в Виндзорском замке в запертом на замок сундуке. Хантер «не ожидал найти там ничего, кроме обычных для художника принадлежностей». Однако, увидев содержимое ящика, он не поверил собственным глазам: Хантер «с изумлением обнаружил, что Леонардо был лучшим в мире анатомом своего времени». Историк XX века Г. Хопсток пошел еще дальше, отдавая дань гению Леонардо в этой области.

Насколько нам известно, никто до него не совершал такого количества анатомических исследований тела человека и не мог так правильно интерпретировать полученные данные… Он первым дал правильное описание скелета человека… Он первым правильно изобразил практически все мышцы человеческого тела… Никто до него не изображал нервы и кровеносные сосуды с такой точностью — в этом ему нет равных.

Хотя да Винчи так и не завершил свою анатомическую книгу, процесс, который он инициировал своими рисунками, был не просто гигантским скачком в познании. Это был еще и акт экзорцизма — изгнания дьявола, который якобы завладел этим органом. В дневниках Леонардо мы видим первые признаки масштабного переворота, который вскоре произойдет в людском сознании — увы, слишком поздно, чтобы спасти «ведьму» Анну Паппенхаймер и ей подобных[69]. В отличие от Блаженного Августина, который, будучи человеком проницательным и страстным, также пытался осмыслить силу и предназначение этого загадочного органа, Леонардо на этих замечательных страницах подвел итог своим размышлениям не с религиозным негодованием, а с мирским почтением.

«Неправ тот, кто стыдится изобразить пенис или назвать его своим именем, — писал да Винчи. — Его надлежит не тщательно скрывать, а, наоборот, демонстрировать, и притом с гордостью».

Через двадцать четыре года после смерти да Винчи бельгийский врач Андреас Везалий написал первую иллюстрированную книгу по анатомии на основании опыта, полученного при вскрытиях, в которой был предложен нерелигиозный систематический подход к человеческому телу. «De humani corporis fabrica» («О строении человеческого тела»), изданная в 1543 году, была так хорошо написана и проиллюстрирована, что один из историков впоследствии утверждал (как потом оказалось, ошибочно), будто это — плагиат утраченных работ Леонардо.