Читать онлайн «Бизнес-разведка». Страница 29

В случае, если информатору за его работу выплачивается значительное денежное вознаграждение, необходимо предусмотреть легендирование появления этих средств у доверительного помощника (выигрыш, наследство, легитимная подработка на стороне). Самому информатору следует разъяснить, что при явном несоответствии своих доходов и расходов он может привлечь к себе пристальное внимание с непредсказуемым исходом в результате возможной расшифровки.

У самих оперативников СБ должен быть выработан четкий рефлекс на то, что даже в разговоре с коллегами не стоит раскрывать свои источники информации, а тем более называть их собственными именами. В качестве примера приведу случай, описанный в одной из книг В.Кирпиченко: «Начальник одного из подразделений ПГУ сказал своему коллеге, оказавшемуся, как выяснилось впоследствии, агентом ЦРУ: „Слушай, не мешай мне сейчас… Завтра в одну из моих стран прилетает крупная рыба из-за океана, мне сейчас не до тебя!“. В данном случае слово „завтра“ все и определило. Наш агент вскоре был арестован и получил „пожизненное вознаграждение“.{Кирпиченко В. Разведка: лица и личности. — М., Международные отношения, 2001.}

Основной принцип агентурной работы — оперативник руководит агентом, а не наоборот. Лучший способ поставить ДП в ту или иную зависимость от себя — сделать обязанным его себе, предварительно приняв во внимание его отрицательные качества, образ мышления, политические убеждения, материальное благосостояние…

Можно ли полностью полагаться на информацию, исходящую от доверительного помощника? Однозначно не стоит, так как всегда существует опасность получения «дезы».

Помимо этого очень часто достоверность сообщений ДП нивелируется субъективно сложившимся уровнем доверия между ним и курирующим его сотрудником службы безопасности. Поэтому необходимо отделять мнение самого источника по данному вопросу от имеющихся у него фактов, чтобы авторитет источника не подменял собой его реальные оперативные возможности. К тому же источник, не имеющий специальной подготовки, может стать жертвой целенаправленной дезинформации противника.

В практике работы разведки и контрразведки для минимизации субъективности в оценке полученной оперативной информации практикуется ее двойная оценка: оценивается сама полученная информация и источник ее получения. Так, например, если пациент психиатрической клиники рассказывает о своем очередном полете на Луну, понятно, что адекватность источника сомнительна, а сама информация не выдерживает никакой критики. Впрочем, в практике бывают случаи, когда достоверная информация поступает из ненадежного источника и наоборот.

Любое агентурное донесение, каким бы незначительным оно ни казалось, обязательно должно подвергаться всесторонней проверке. Только после тщательной верификации информации она считается пригодной к использованию. Причем сведения, не представляющие на данный момент оперативного интереса, могут оказаться необходимыми для разработки той или иной личности или ситуации. Ввиду этого необходимо занесение в интегрированный банк данных всех поступающих агентурных сообщений.

Отдельной строкой еще раз стоит напомнить о четком выполнении правил собственной безопасности в работе с агентурой — правил, которые очень часто пишутся кровью. В этом плане весьма показательна история сотрудника абвера, некого Гапке, в обязанности которого входила задача обеспечения переброски германской агентуры через линию фронта на советскую территорию. Проведя более сотни подобных операций, Гапке расслабился и стал слишком доверчив и беспечен со своими подопечными, хотя и был в курсе, что многие агенты из среды советских военнопленных совсем не горели желанием служить делу рейха и при первой возможности направляли свои стопы в ближайший райотдел НКВД.

Итак, во время выполнения очередного задания Гапке в который раз нарушил служебную инструкцию: во-первых, сел в автомашине на переднее сиденье, рядом с водителем, в результате чего агент оказался вне зоны его контроля. Во-вторых, заранее выдал агенту оружие и патроны, что нужно было сделать с соблюдением всех мер безопасности только на линии фронта. С комфортом подъехав к прифронтовой зоне, агент трижды выстрелил в спину своего куратора и был таков. Ряд аналогичных случаев был и в практике работы территориальных органов и разведотделов погранвойск КГБ СССР во времена советско-китайского противостояния.

По поводу нарушений азов работы с агентурным аппаратом можно привести еще несколько примеров. В 70-80-е годы прошлого века встречалось немало больших начальников, присланных «на укрепление» органов по партнабору. Некоторые из этих персонажей до самой пенсии так и не понимали сути агентурной работы. К примеру, один такой субъект решил собрать весь негласный аппарат на производственное совещание — ему, видите ли, захотелось побеседовать со всеми сразу по душам. Другой, одержимый благими намерениями, решил поощрить всех информаторов одинаковыми костюмами, чтобы, значит, каждый из них был в форме. Воистину хуже дураков могут быть только дураки с инициативой.

В этой связи вспоминается эпизод из книги уже упоминавшегося В.Кирпиченко «Записки разведчика»: в одной африканской стране социалистической ориентации советник по безопасности из СССР был приглашен на парад по поводу местного Дня независимости. После прохождения колонн армии, полиции и сотрудников местной службы безопасности явно не в ногу прошла непонятная толпа разномастно одетых людей. Когда советник поинтересовался, кто же это такие, ему с гордостью сообщили, что это, мол, наши лучшие секретные агенты.

Была в советские времена и еще одна порочная практика — оценка деятельности оперативного работника по количеству завербованной им агентуры, что порождало различные приписки и недоразумения. В те давние годы в разных интерпретациях ходила байка о том, как один особо шустрый опер вербанул… собственную тещу*. {Константинов А. Байки служилых людей. — М., Олма-пресс, 2001.}

Дело было перед проверкой из главка, оперу для отчетности как манна небесная была нужна вербовка. Отношения с тещей были теплые. Теща ведь тоже может быть человеком. Тем более, что значит такая мелочь для семейного счастья любимой дочери?

Но через некоторое время отношения в семье испортились, а теща получила в свои цепкие лапы повод для откровенного шантажа. Вот так…

А сейчас давайте поговорим о некоторых психологических аспектах работы с доверительными помощниками. Вступив в доверительные отношения со службой безопасности, человек сталкивается с серьезными психологическими проблемами. Внутри него начинает бурлить смесь из взаимоисключающих качеств. Психологи открыли феномен так называемой «компартментализации». Суть его — даже не раздвоение, а дробление подсознания индивидуума на множество сегментов. Подобная деятельность мозга формируется еще в раннем детстве и часто имеет шизоидные корни. Психология информатора может напоминать подводную лодку со множеством отсеков, каждый из которых автономен.

В 1997 году двое ученых из университета Brigham Young детально изучили 139 случаев установления агентурных отношений советской разведки с гражданами США. Они пришли к выводу, что если в пятидесятых-шестидесятых годах информаторы, сотрудничавшие со спецслужбами СССР, в основном руководствовались политическими мотивами, то с начала семидесятых превалирующими мотивами стали деньги, разочарование, отсутствие поддержки, продвижения по службе и проблемы психологического свойства, связанные с «эго» или структурой личности.

С последним фактором давайте разберемся более детально. В практике информационно-поисковой работы частенько приходится использовать так называемые человеческие комплексы. Если говорить строгим медицинским языком, то, что в быту подразумевается под комплексом, на самом деле -невроз. А неврозы есть почти у всех.

Все комплексы, которые есть у человека, формируются до пятилетнего возраста, когда ребенок растет как личность. Основы психологии «крота» в большинстве случаев определяются именно отношениями в его семье. Многие люди «шизофренического» типа в детстве чувствовали себя отвергнутыми, изолированными, нелюбимыми. Эти ощущения, как щелочь, вытравливают и выжигают позитивные личностные качества — честность, искренность, преданность. В результате дети-изгои постепенно отгораживают себя от общества непробиваемой защитной стеной.

Тем более что частенько и сами родители дают для этого повод, воспитывая свое потомство главным образом по принципу запретов и условий. «Если ты будешь делать это, я сделаю это», «Если не будешь слушаться, я тебя любить не буду». Ребенок вырастает с подсознательным ощущением, что любить можно только «за что-то». И человек всю жизнь подсознательно подавляет свою личность, стремясь стать «таким», чтобы его любили, носит маску. Но рано или поздно это может привести к невротическому комплексу, антисоциальному поведению, озлобленности или депрессии… Это компенсаторные реакции организма, чтобы «удержаться на плаву».