Читать онлайн «Поворот к язычеству. Собрание философских сочинений (2012—2016)». Страница 14

Как правило, «уличная» (стихийная, насильственная), борьба с фашизмом для антифашистов является маскировкой, идеологическим оправданием их природной ненависти к национальному большинству, прямым выражением их желания отъема у большинства населения страны права на политическую субъектность. Требования антифашизма были бы законными, если бы они опирались на практику политического равноправия и в одинаковой мере распространялись на всех субъектов политического процесса. Однако антифашизм в России всегда выступает только против русских, никак не касаясь других, особенно тех, кто обладает политическими привилегиями именно по национальному признаку, чем и доказывает свою крайне бесчеловечную, антигуманную сущность.

Верха цинизма антифашизм достигает у откровенных противников демократии, прячущих свою нетерпимость и желание расправ за стремлением отождествить любое проявление прирожденности с «фашизмом». Борясь с любыми проявлениями природного сознания и самобытности как проявлениями «фашизма», антифашизм ставит себя вообще за пределы человеческой морали и человечности. Очевидно, что в свободном, демократическом обществе все виды русофобии (систематической ненависти к русским), в том числе «антифашизм», должны стать абсолютно неприемлемыми.

Обращаясь к метафизическим корням последнего, нетрудно видеть их противоположность человечеству вообще. С древнейших времен и самых первых цивилизаций Древнего Востока в человеческом обществе существовали движения, направленные на его самоистребление. Всегда религиозные. Их объединяющим началом было стремление искоренить (1) пол, (2) прирожденность и (3) семью как коренные, фундирующие элементы человеческой природы, и вытекающая отсюда практика «общности имущества и жен» (этот вечный «маздаизм») на протяжении многих столетий постоянно обнаруживала себя иссушающей пустыней смерти и безумного отчаяния. Поэтому разоблачение зловещих интенций «антифашизма», кроме всего прочего, находит отклик в самой человеческой природе и служит интересам выживания человеческого вида.

Принуждены отрицать и ненавидеть А. Но разве А имеет значение само по себе? И не благодаря ли А открывается то, что открывается не в А?.. Вот вопрос для отрицателей А… Все-таки с А лучше, чем без него… Ведь невозмжное возможно лишь для А… Видеть невозможное и значит быть в А… Закрыть глаза, чтобы не видеть А, не волновать себя невозможным без А!.. (старая кинохроника). Но говорить об А – верх глупости! (ностальгия). Поднимая тонус силы – от пронзительной нежности до ярости, видеть невозможное – оставаться в А! Пес, белый снег, она держит его на руках, он мчится в поезде, она, озаренная чистым солнцем, голубые горы, дети и беззаветная вера в лучшее, подсмотренная частным хронографом – ракетой, падающей вниз.

Что оставлять «несогласные» комментарии на идеологически выдержанных ресурсах – дело, заведомо неблагодарное (как минимум, подверженное цензуре), мы вновь убедились на примере «Спутник и Погром» (СиП). Разумеется, право любой редакции – ограничивать собственный контент рамками редакционной политики. Любая партия жаждет лидерства на основе разделения – с этой целью она и создается. Но если тема политического равноправия, мирного, ненасильственного отстаивания гражданских прав, как и тема поиска конкретных путей реализации программы демократического патриотизма, в равной мере противоречат идеологии «Новой силы», «Спутник и Погром» и иже с ними, то что же ей не противоречит, хотелось бы спросить?

В противоположность двум темам, озвученным выше, сегодня явно просматриваются две прямо противоположные тенденции, отчетливо характеризующие собой, так сказать, общеполитический тренд в «оппозиции» всех видов и оттенков, как если бы он был задан из одного парткома и вполне соответствовал внутренним задачам сложившейся политической системы, а проще говоря, ею же и проводился. А именно, почти все сколько-нибудь активные, медийно раскрученные и заметные политические партии, движения, лидеры и ресурсы, странным образом, совпадают в продвижении (а) темы конфронтации и (б) темы апологии господина Навального.

Причем таким персоналиям и ресурсам удивительным образом удается, несмотря на действующую политику ограничений, почти в открытую и не стесняясь раскручивать маховик взаимной ненависти между различными индивидами, социальными группами, «стратами», народами и даже странами, натравливая их друг на друга и утверждая всяческое неравенство между ними. Иногда это делается даже не в форме распространения ненависти к конкретным личностям или группам, а просто из чистой «любви к насилию» и всяческому принуждению, т.е. почти дословно калькируя установившуюся систему в целом, в части ее произвола и бесконтрольности. Нельзя не видеть, что общество постоянно провоцируется по схеме «проблема – реакция – решение». Отсюда нарастающая антиамериканская, антизападная истерия в СМИ, террористы, гомофобы и меньшинства, мигранты, кавказцы, скинхеды, оранжевые, Болотная и Манежка. Складывается впечатление, что если бы никаких проблем не существовало, их следовало бы выдумать – иначе исчезнет смысл существования самой политики и всех тех, кто подвизался на ее поле. Да и, разумеется, у тех, кто профессионально занят раздуванием различных конфликтов, ни за что не найти конкретных решений, детально разработанных путей, пошаговых инструкций, четких целей, с указанием последовательности действий, решений и сроков их реализации! Отсутствие плана (разработанной тактики и стратегии, обращенной к конкретному человеку, как субъекту политики) – не просто следствие конфронтационной демагогии, но и почти не прикрытая цель этой демагогии, рассчитанной на взрывной, эмоциональный отклик, но насколько лживой по форме, настолько же бесплодной и пустой по содержанию.

Апеллируя к определенным теориям XIX века, СиПу, несомненно, удается как бы с интеллектуальных и как бы «академических» позиций отрицать современную реальность национальных отношений, исторический опыт страны и таким образом, почти «по науке» (опираясь на явно устаревшие ее достижения, относимые к канувшим в безвозвратное прошлое реалиям) вести дело все к той же конфронтации – затяжным межнациональным конфликтам, на этот раз уже по всей русской ойкумене, со всеми национальными республиками, поистине чтобы земля горела под ногами у каждого русского и не было никакой возможности обрести свой Дом уже никогда и в принципе.

Что же до А. Навального и выдающейся концентрации на его личности, то даже если бы можно было хоть на секунду предположить его в качестве будущего лидера страны, то – в отсутствие каких-либо публичных договоренностей с ним или хотя бы обещаний с его стороны – не было бы никаких причин связывать с ним какое-либо положительное решение «исторически назревшего» вопроса о русской политической субъектности. Скорее наоборот, просто глядя на его окружение, можно предположить окончательное дезавуирование данного вопроса в случае гипотетической победы. Впрочем, с такой «экономической» статьей, как у А. Навального, человек не может стать крупным руководителем по определению, а это значит, что те, кто ведет его в политику, заведомо отводят ему гораздо менее «профетическую» роль – в лучшем случае быть лидером подконтрольной оппозиции, а главное – в меру харизмы и перманентной раскрутки помочь электоральному возбуждению, способному обеспечить минимальную явку на заранее предрешенных выборах, тем самым придав им необходимую легитимность.

Двигаться в теме конфронтации, насилия, отрицания демократии, как и в теме любви к Навальному значит попросту воспроизводить общий тренд современной политики, так или иначе актуализировать сложившуюся политическую систему, помогая продлить ее существование, продолжая играть в ее игры. При этом нетрудно видеть, что похожая схема, с одной стороны, принуждающего страха, а с другой – бесплодной надежды, разыгрывается как «справа», так и «слева». И «левых» ведут и обыгрывают точно так же, как «правых», заранее встраивая в необходимый политический контекст. Вот такие невеселые выводы приходится делать относительно цензуры и апологии на «Спутник и Погром».

Смысл статьи В. Карабанова «Прощание с „националистами“ и „национализмом“»14 понятен – отделить себя идеологически и мировоззренчески как от тех, кто загадил слово «национализм» (глупостью, религией, насилием, аморализмом, отсутствием культуры и т.п.), так и от собственно тех негативных смыслов, с которыми он стал ассоциироваться благодаря их усилиям (нацизма, ксенофобии, расизма и т.д.). Есть хороший термин – панрусизм, который мог бы отчасти заменить собой ставшее неприятным понятие. Не лишенный академизма и даже способный придать русскому патриотическому движению некоторые новые (в первую очередь, гуманитарные, этно-культурные) позитивные коннотации, панрусизм (или просто – русизм, наподобие – тюркизм, германизм и т.д.) означает идеологию, в своем точном значении провозглашающую этнокультурное единство русского народа.