Читать онлайн «Собрание сочинений. Том 2». Страница 39

23 января 1669 года Досифей вступил на патриарший Иерусалимский престол и уже в тот же день поспешил уведомить об этом московское правительство особою грамотой, от которой сохранился только отрывок. В ней он пишет, что принял попечение о святом престоле Иерусалимском, обремененном многими долгами, которых лежит на нем до 109 тысяч талеров, что он имеет намерение пространнее писать обо всем государю через некоторое время. Действительно, 23 сентября того же 1669 года в Москву прибыл архимандрит Досифея Прохор с двумя патриаршими грамотами. В первой из них, писанной в мае 1669 года, Досифей жалуется на громадные долги, от которых страдает патриархия, на многие беды и напасти, которые повседневно постигают их, и только «когда слышим о мире вашем, которого вас сподобил Бог, и как у вас неподвижно доселе соблюдается Богом дарованная вера Христова, упокоение некоторое приемлет сердце наше и воздаем Богу благодарение и с вами получаем радость, как бы в едином теле». Во второй грамоте, от 1 ноября 1669 г., говорит, что он получил царское послание, написанное еще к Нектарию, «и прочитали в нем о Газском митрополите, чтобы мы его простили и что будто не имеет вины на себе; а он, Лигарид, имеет многие великие вины и согрешения, которые, написав, послал было к тебе, великому государю, свидетельства ради; только стыд не допустил нас послать, отчего и возвратили. Только [С. 227] единое говорим, что кир Нектарий патриарх не таковский, чтобы писать или говорить ложно, но такой он в правиле, что ныне иной такой архиерей разумный и богобоязненный не будет. Но ныне державное ваше царствие пишете, чтобы мы простили его, а он пишет к некоторым еретикам, каков и сам есть, которых мы и здесь не имеем ни в живых, ни в мертвых… Лигаридовых друзей, которым он пишет и которыми стращает нас, мы считаем ни во что. А что он пишет к своим друзьям, изволь, царствие ваше, принять одну его грамоту и прочесть, и выразумей, как он патриарха своего хулит и бранит, и за то ему следует быть отлученным от архиерейского достоинства…[105] Он пишет и бранит [С. 228] нас и называет мертводушными и нечестивыми, и отца нашего Нектария называет забвенным и безумным и многие иные (писал) неподобные словеса», за которые он должен бы был подвергнуться наказанию. Но так как за него ходатайствует сам царь, то Досифей прощает его и разрешает от наложенных на него клятв и запрещения. Ввиду того что царь просил о разрешении Лигарида и Константинопольского патриарха, Досифей очень решительно заявляет по этому поводу свои воззрения на отношения Константинопольского патриарха к другим патриаршим престолам. «А Вселенский, – пишет он государю, – не имеет никакого дела до Иерусалимскаго престола и над архиереями учинить ничего не может. Только отлучение и гнев Божий для согрешения нашего: был Вселенскаго престола патриарх Парфений, человек ненаказанный и неученый, не разумеющий ни Номоканона и соборных правил, ни церковных чинов; распространил он руку свою, где ему не дано было, и престолы апостольские и патриаршие – Александрийский и Антиохийский и смутил и помешал, и так себя превозносил, что хотел искусить и бывшего патриарха Иерусалимскаго блаженнейшаго Нектария. Сего ради пришел на него гнев Божий и воздал ему по сердцу его и весь совет его исполнил. А Газский митрополит от Вселенскаго патриарха не имеет никакого докучания, ибо Вселенский патриарх по святым законам не имеет власти в Иерусалимской области; [С. 229] не только архиереев, но и диаконов не может ни отлучить, ни простить; а что он, Парфений, учинил Газскому митрополиту, учинил, яко не наученый и не грамотный». В той же грамоте от 1 ноября Досифей молит государя о присылке милостыни Святому Гробу, без которой они могут окончательно погибнуть. «А я, богомолец твой, – пишет Досифей, – ныне пребываю здесь в Филиппе-граде и в иных городах близко Дуная-реки до светлаго воскресения, и потом помышляю ехать к мултянскому и волошскому государям помощи ради малей. А ныне волошский воевода Дука, добрый наш приятель и Святаго Града пособник, монастырь строит Святому Гробу и ожидаем архимандрита нашего Прохора с твоею царскою неизреченною милостью, в которой все упование и утешение наше, и больше скажем: если ты, великий государь, помощи не учинишь нам, пропали мы от лица земли и в Иерусалим нельзя нам будет ехать от многих долгов, а прибежища и покрова инде не имеем, кроме твоего пресветлаго царствия. От многаго долга хотят бусурманы великую церковь Святаго Града в еретические руки заложить, и боимся, чтобы не отошла от рук наших. Сего ради припадаем до лица земнаго, просим и молим милосердия и благоутробия твоего державнаго, да пришлешь помощь к Святому Гробу Господню и неизреченную милость ради здравия своего и блага родных чад твоих, сестер и дщерей, и для блаженной памяти родителей своих, царицы Марии Ильиничны и царевича Симеона. Буди, владыка тишайший, милость твоя на нас, яко же уповахом на тя, и как получим милость твою, надеемся идти во Святой Град Иерусалим молить Господа о здравии твоем до конца жизни, и если облегчимся мало от тягости долга, помощию [С. 230] Божиею начнем строить монастырь св. Вифлием Великаго царя – есть Гроб, и Распятие, и Рождество, строение перваго царя, что царствовал над первыми христианами. Кому же иному подобает пособить и порадеть о Гробе Царя царствующих, кроме христианскаго царя, каков есть святое твое царствие, благодатью Божию перворожденный единородный всех православных христиан, похвала и утешение, свет и отдыхание, не только царь прекрасный, но и многими делами украшенный паче диадимы, большую имею похвалу крестом, нежели скиптром, отец сиротам и предстатель повсюду божественным Церквам. И так призри, тишайший самодержец; если всякие церкви строит человек, то праведно есть, да строит те места, где ступала нога Христова, место, украшенное кровию Христовою. И кто хочет помогать со стороны крайней нужды, то это нам, поелику сперва оттоле началось раззорение христианское и нечестивых врагов много, неусыпаемых, и гордых, и богатых, а благочестивых весьма немного и те бессильны… Подобно и праведно есть милосердствовать царствию твоему Святому Гробу, потому что царь преславнейший и именитый».

В грамоте Досифея находится и еще одна любопытная его просьба к царю, именно он пишет: «Еще просим и молим тебя, великий государь, о богоненавистных пошлинах, да велишь при своем блаженном времени с бедных греков их не взимать и такие помощи в казну свою не принимать, ибо, православный царь, сие не есть ино, токмо навожение диавольское, да искушает многих бедных, которые имеют не великий отдых и покой от твоей державной власти». Высказав такой оригинальный взгляд на государственные [С. 231] пошлины с иностранных товаров, Досифей далее объясняет причину, которая заставляет его хлопотать об освобождении греческих товаров от пошлин. «Торговые люди (разумеются православные греки), – пишет он, – что приезжают к Москве и по иным землям, все не своими деньгами торгуют, но есть в Царьграде многие благородные и честные люди, и что у них имущества осталось, дают торговым людям, и сколько приторгуют, дают с той прибыли к Святому Гробу со всякаго сорока соболей по левку. Если какой-либо гречанин неистов и зол, то для одного да не накажутся все, для чего Иуда один согрешил, а не всему апостольскому лику поношение было. В такой бедности бедные греки, что имеют от нечестивых подати великие, только от твоего царствия имели покой. Преславное московское царство Бог хранит своим покровом от всякаго врага, и впредь такое Бог сохранит, только не вели злата со свинцом мешать, да не омрачится светлость злата – так молим рабски ради любви Христовой».

На это обширное послание Досифея государь со своей стороны отвечал двумя грамотами. В первой из них, извещая патриарха о получении от него послания и о приеме присланного им архимандрита Прохора, пишет: «Послали к вашему святительству милостыни на искупление Святого Гроба с присланным твоим архимандритом Прохором соболями на 800 руб., да по челобитью Газскаго митрополита Паисия на 300 рублей» – и просит молить Бога о нем, государе, и о всей царской семье. Во второй грамоте государь выражает свое сочувствие бедствующей Иерусалимской кафедре, обремененной по различным причинам столь великим долгом, и затем пишет: «И мы различными [С. 232] нуждами одержимы и бесчисленные оклады выдаем на бедных людей нужды и на искупления плененных, чего ради в настоящее время не возмогли щедрейшею рукою милостыни послать сколько желали в Иерусалим, всех Церквей матери. Ныне же посланное дарование благоговейным и любезным сердцем изволь принять, имея впредь добрую надежду иное и большее восприять, когда сбудутся наши желания о Газском митрополите, о коем молили уже чрез два писания, да приимет мир архиерейской и на прежнее будет возвращен достоинство, и разрешение совершенное получит оный митрополит, добре нам заслуженный Паисий Лигаридий. Явно мы познали, что некоторые злые люди сеют куколь между теми весьма учеными архиереями, сиречь между им, Нектарием, и Газским Паисием. Случилось от малой искры великому огню разгореться с толиким бесчестием и соблазном архиерейским и не единый обрелся муж разумный, дабы толикое пламя во время угодное угасить и утоленное истребить. Но поелику бывшее уже не бывшим быть не может, временем понуждаемся оставить вещи делаться, как делаются сами, и молчанием покрыть всяческая размыслили… В течение стольких лет, которые в нашем царстве пожил Паисий Лигаридий, с назиданием и пользою, ни единаго не сотворил преступления, достойнаго низложения архиерейскаго. Очные свидетели преодолевают на суде, а не слышавшие, отсюда и оттуда ловящие словеса суетные, коих ради вин мы его возлюбили. Наипаче же весь Собор и синклит наш возлюбил его за учение, труды и верность теплейшую и надеялись мы, что твое святейшество пришлет, после восьмнадцатилетняго удержания от священнодействия, правильное разрешение чрез архимандрита Прохора, [С. 233] милостыни собирателя, ради прошения нашего о Паисие-митрополите писаннаго. Но прельстила нас надежда, ибо не единаго ни гласа, ни послушания не услышали, и терпеливо такое отречение понесли». Теперь государь желает, чтобы дело о Паисии было кончено через архимандрита Прохора, с которым он посылает свои грамоты и милостыню, тем более что Паисий «был весьма достойный посредник и ходатай между столь великими архиереями восточными, двумя светильниками и двумя маслинами всего Востока». Затем царь выражает желание, «чтобы и бывший патриарх Нектарий равно обвинительные, как и доброхотные словеса написал к нам о митрополите Паисие, ради совершеннаго и поел едняго удовлетворения нашего, ибо свидетельствуем, что Лигарид всегда ублажал Нектария и первое место премудрости между патриархами своего времени всегда держащим его исповедал – вот и смерть толчет в двери и старость настоит обоим архиереям. Добре ведаем мы, что духовные сии несогласия и взаимные вязания никогда доброй кончины не имели, как явно сие в истории Епифания с божественным Златоустом»[106].