Читать онлайн «След исламского фундаментализма на Северном Кавказе». Страница 3

На мой взгляд, А. Соколов прав, когда «ваххабитов», имея в виду «Джамаат», он называет «религиозными сектантами». Действительно, «Джамаат» имеет все характерные признаки тоталитарной секты, а выход из состава «Джамаата» влечёт для осмелившегося на это весьма опасные последствия: организация жёстко следит за единством своих рядов и числом своих членов[23].

Анализируя деятельность «Джамаата» в Карамахи и Чабанмахи, А. Соколов писал: «В результате к лету 1999 г. "ваххабиты" стали полностью контролировать жизнь этих двух сёл. Организованный "ваххабитами" шариатский суд стал наказывать палками не только за употребление спиртных напитков, но и за участие в антиваххабитских мероприятиях в столице республики. И тот же шариатский суд, видимо, из религиозной целесообразности приговорил человека, близкого к руководству "ваххабитов", лишь к 10-летнему изгнанию из села за бытовое убийство»[24].

В начале сентября 1999 г., чтобы помочь «Джамаату» сёл Карамахи и Чабанмахи, Басаев и Хаттаб вторглись в Новолакский район агестана. Их отряды ехали на «КАМАЗах» по шоссе в сторону Хасавюрта и были остановлены лишь в 5 км от города. Если бы они ворвались в Хасавюрт, ситуация в Дагестане могла бы стать критической: в эти дни вокруг Махачкалы уже начинали рыть оборонительные окопы. В Хасавюрте муджахеды вполне могли бы рассчитывать на поддержку чеченцев-аккинцев, составляющих свыше трети населения города. Судя по признакам, в составе отрядов, вторгшихся в Новолакский район, преобладали чеченцы. В результате попытка начать джихад в Дагестане была воспринята как агрессия, организованная экстремистскими кругами в Чечне.

В принципе идея джихада или газавата, как он обычно называется на Северном Кавказе, жива в сознании и дагестанцев, особенно среди аварцев, но также не чужда они и даргинцам, лакцам, чеченцам-аккинцам. Все предыдущие пять имамов, самым известным из которых был знаменитый Шамиль, были аварцами. Аварскому сознанию практически невозможно признать, что очередным имамом может быть чеченец, а именно на это в какой-то степени претендовал амир Шамиль Басаев. Для дагестанского же сознания его образ, по существу, лишал идеи имамата и «исламского государства» всякой привлекательности, дегероизировал её.

Провал дагестанского джихада и события в Афганистане осени 2001 г. явственно обозначили кризис радикального исламского фундаментализма. Вместе с тем умеренный фундаментализм, дающий по-своему ясные и логичные ответы на запросы религиозного сознания, остаётся по-прежнему привлекательным для ищущей мусульманской молодёжи.

В связи с событиями на Северном Кавказе появилось немало публикаций, затрагивающих проблему исламского фундаментализма. Автору данных заметок довелось некоторое время учиться на одной из «ваххабитских» баз в селе Чабанмахи (Дагестан) и познакомиться с укладом жизни местного «джамаата» (общины людей, живущих по законам шариата).

Кто они, приверженцы салафизма? Большинство «братьев» — это люди с трудной биографией, многие без определённого рода занятий. Некоторые нашли в «джамаате» убежище, скрываясь от правосудия, другие приходили из протеста против чиновничьего произвола в коррумпированном обществе, кого-то привели друзья, чтобы в условиях общины он мог избавиться от наркотической зависимости. И лишь ничтожное меньшинство «братьев» стремилось найти в «джамаате» истинный путь к Аллаху. Молодёжь привлекала в «джамаат», в частности, пропагандируемая салафитами идея абсолютного равенства людей перед Аллахом. «Ваххабитское требование строгого поклонения одному лишь Аллаху освобождает индивида от патриархальных тухумных традиций, обеспечивая высшую религиозную санкцию стремлению к самостоятельности и самоопределению в рамках нового социально-экономического порядка». Бывало, муджахеды — борцы за веру с представителями официального духовенства — ссылались на то, что в «шариате старших и младших нет»[25]. Даже когда появлялся Джарулла (лидер салафитов т.н. «независимой исламской республики»), «братья» даже не приподнимались со своих мест в знак приветствия.

Салафиты предлагали универсальную модель благоденствующего общества, живущего по законам шариата, не знающего алкоголизма, наркомании, разврата. Раскаявшихся  в грехах преступников салафитская община не выдавала правоохранительным органам, в «джамаате» находили убежище лица, уклоняющиеся от призыва в армию.

Главная цель «джамаата» состояла в идеологической обработке и военной подготовке муджахедов — борцов на пути Аллаха. На базе, где автор этих строк проходил обучение, находилось около 40 «братьев». Они были разбиты на 3-4 группы — «джамаата», в каждом из которых имелся свой руководитель — амир, подчинявшийся начальнику базы. Новичков предупреждали, что в целях конспирации каждый из них должен взять себе вымышленное имя, потому что среди проходящих обучение могли оказаться агенты силовых структур, работающие на «кяфиров» (неверных).

На базе преподавали люди, получившие богословское образование в Египте, Пакистане, Саудовской Аравии, Сирии. Они читали курс единобожия и ибадата — богопоклонения, учили истово, чистосердечно, искренне исполнять религиозные обязанности, осуждали ханжеское благочестие. Наставники, в частности, обращали внимание на важность омовения, ссылаясь на высказывания Пророка ( в одном из них говорится, чтов Судный День тот, кто делал омовение до азана (призыва к молитве), будет светиться необыкновенной чистотой). Большое внимание уделялось изучению хадисов.

Учебные группы несли поочерёдно караульную службу: днём дежурил один человек по часу, а ночью каждая группа поочерёдно обеспечивала охрану всей базы.

В лагере соблюдалась строжайшая дисциплина. Никто не мог безнаказанно оскорбить другого, не говоря уже о более серьёзных проступках. Мелкие провинности были: кто-то уснул на лекции, опоздал на построение и т.п., за что провинившемуся полагалось либо несколько раз подняться в гору (с грузом в виде артиллерийского снаряда), либо пробежать километр вокруг базы, либо вычистить зенитный пулемёт. Выполнение задания не контролировалось амиром: провинившийся «брат» за каждый проступок в своё время понесёт ответственность перед Аллахом. Считалось, что если он не подчинился амиру, то он не подчинился воле Аллаха.

Амир ежедневно назначал так называемую «хидму» (группу дежурных по кухне и столовой).

Вся жизнь в «джамаате» руководствовалась формулой: ислам — это религия и мораль, это кодекс организации общества и свод правил поведения людей, это стремление к единому пониманию сути бесчисленного множества социальных проблем.

Идея единобожия толковалась в самом строгом смысле этого слова. Это проявлялось даже в отношении приёма пищи. Например, мусульманину надлежит есть только правой рукой. Если человек левша, то это положение также на него распространяется. Случалось, что таким привзяывали левую руку к ноге. Потому что тот, кто ест левой рукой — «кормит шайтана», как и тот, кто оставляет что-либо в тарелке.

Любое дело нужно начинать со слов «бисмилла» (во имя Аллаха).

Система обучения в лагере предусматривала две ступени: идеологическую обработку и военную подготовку. Главная задача состояла в том, чтобы воспитать членов общины в духе салафитского понимания ислама. Салафиты только себя считали подлинными мусульманами. Они ссылались на известное высказывание Пророка: «Моя умма разделится на 73 части, все они будут в огне, кроме одной — за исключением тех, которые стоят на том же пути, что и Пророк и его сподвижники».

Система подготовки муджахедов предусматривала формирование личности, преданной исламу на салафитский манер, бойца хорошо организованного военного подразделения. Особое внимание уделялось чтению лекций по иману (основы ислама: вера в Аллаха, в ангелов, в писания, в Пророков, в Судный День и предопределение). Курс единобожия является основой обучения. Подчёркивались единственность, всеведение и всемогущество Аллаха, что человек обязан подчиняться одному только творцу.

В теоретическую подготовку в первую очередь входило знакомство с трудами Абул Ала Маудуди. В них важное место отводится описанию преимуществ тех, кто придерживается таухида-единобожия, рассматривается вопрос: могут ли быть чистыми душа и ум у атеиста, многобожника или язычника; содержится попытка доказать, что только Аллах является обладателем всей власти, и никто, кроме него, не может ни помочь, ни навредить человеку, ни даровать ему жизнь, ни лишить её. Ислам — враг идейного догматизма и нововведений (бид'а), искажающих чистоту ислама. Таухид делает человека целомудренным и честным. У мушриков, кяфиров и атеистов — мелкие душонки, они верят только в людскую помощь, поэтому в час несчастий они поддаются отчаянию и часто совершают самоубийства. Для салафитов единобожие является первоосновой всего сущего. При этом руководством для них являются Коран и сунна, потому что люди, как бы высоко не было их положение в обществе, могут ошибаться. И хотя спасшаяся группа почитает великих исламских богословов-муджахедов, она не считает их мнение абсолютной истиной. «Аллах, — как говорит Багауддин Мухаммад, — посылает для уммы в начале каждого столетия человека или группу людей, которые возрождают эту религию для людей. Аллах для очищения мусульманской уммы посылает простых людей. Конечно, они не будут иметь контактов с Джабраилом, но, вооружившись Кораном и Сунной своего Пророка, будут проповедовать истинный путь. Как раз мы считаем себя этими людьми, которые возвращают к истине отошедших от верного пути»[26]. И мы от имени Аллаха, от имени Пророка Мухаммеда преподносим молодёжи истину.