Читать онлайн «50 знаменитых сект». Страница 58

Жизнь манихеев проходила в строгом соответствии с их учением. Религия вынуждала их становиться вегетарианцами. Овощи и фрукты считались продуктами света, а мясо — продуктом тьмы. Четыре раза в день необходимо было молиться. Кроме того, существовал обширный перечень дней, когда следовало поститься. Основным религиозным праздником манихеев было пышное отмечание дня смерти родоначальника движения — Мани.

Манихейские общины отличались замкнутостью и обособленностью. Делилась каждая из них на два класса — Избранных и Слушающих. Слушающие — это рядовые последователи, которым полагалось кормить и обслуживать духовенство, но не гарантировалось духовное спасение (в лучшем случае — перерождение в следующей жизни в Избранного).

Слушающим не запрещалось вступать в брак и иметь детей (не больше одного), хотя и то и другое считалось серьезным препятствием на пути к освобождению света. Для основной массы манихеев существовала пара десятков заповедей, запрещающих идолопоклонничество, ложь, скупость, убийство, воровство, магию, религиозное равнодушие.

Избранным же запрещалось вступать в брак, есть мясо, пить вино, работать и приносить вред живым существам. Им полагалось только молиться, петь гимны и переводить книги манихейского канона. Они должны были постоянно странствовать и проповедовать веру.

Избранные носили белые одежды, скрывающие кисти рук, и высокие белые шапки. Среди Избранных выделялись «церковные иерархи»: «глава церкви», Архос, или Принцепс, 12 «старших учителей» — магистров, 72 епископа, или диакона, и 360 пресвитеров, или старших. Женщины, если они и были среди Избранных, не могли становиться иерархами. Кроме того, манихейским Избранным запрещалось иметь личное имущество, однако это ограничение не распространялось на общину в целом; многие манихейские общины накапливали значительные богатства, занимаясь ростовщичеством.

О нравах, царивших среди манихеев, у нас есть и самые нелицеприятные для них сведения. Не стоит, однако, забывать, что сведения эти донесли до нас, в первую очередь, преследователи учения, его идеологические противники. В любом случае, среди манихеев, как и среди христиан, было немало «подвижников» и радикалов, по-своему трактующих учение своего пророка. Так, например, Блаженный Августин (который 9 лет был Слушающим манихеем) рассказывал о ритуале, во время которого вступающих в ряды Избранных якобы «крестили» семенем их собратьев по вере. Некоторые последователи учения считали, что раз существующий мир — сам по себе Зло, то все, что разрушает его — убийство, насилие, — есть Добро. Идеи Мани давали почву для таких парадоксальных выводов. Учение несло в себе очевидный разрушительный, антиобщественный, протестный оттенок. Это хорошо понимали и власти, что отразилось в гонениях на еретиков.

В Персии идеи Мани, правда в несколько измененном виде, пережили «возрождение» во время правления шахиншаха Кавада (488–531). На этот раз религиозная «реформа» была связана с именем бывшего зороастрийского жреца, человека знатного происхождения, Маздака. Он обогатил учение Мани «социальной доктриной», которая вкратце звучит так: все разделить, особенно женщин.

Популистские идеи обеспечили Маздаку (и стоявшему за ним Каваду, который сделал проповедника своим премьер-министром) поддержку бедноты в борьбе против аристократических родов. Сорок лет, пока маздакизм был официальной религией, прошли под знаком террора. Всех несогласных с проповедуемой Маздаком уравниловкой уничтожали физически. Прекратить это удалось только в конце правления Кавада, когда его сын и наследник, будущий шахиншах Хосров I Ануширван, убедил отца перестать оказывать покровительство Маздаку и отдать его магам, которые в процессе очередного «диспута» доказали его теоретическую несостоятельность, повесив вверх ногами и подержав так до кровоизлияния в мозг. После чего были вырезаны и все последователи маздакизма.

После падения династии Сасанидов в VII веке н. э. новые правители — арабы-мусульмане — некоторое время не трогали манихейских общин, но с приходом к власти династии Абассидов гонения возобновились. Тем не менее, столица манихейского патриарха продолжала оставаться в Вавилонии (теперь уже в Багдаде) до X века, когда она была перенесена в Самарканд. После этого упоминания о манихеях навсегда исчезают из иранских источников.

Глубокий след оставило манихейство в истории государств Центральной Азии. Именно там манихейству удалось стать государственной религией. Произошло это в Уйгурском каганате, который объединил многие кочевые народы, проживавшие в восточно-азиатской степи. Уйгуры долгое время контролировали значительную часть Великого шелкового пути.

В самом Китае манихейство появляется в конце VII века. В 732 г. исповедание этой религии разрешается императорским указом, а в 863 г. — запрещается и преследуется вплоть до ее исчезновения в XIV веке. Несмотря на запреты, со времен династии Тан (618–907) манихейство пользовалось в Китае большой популярностью. Манихеи в Китае переводили свои писания в буддийской манере и многие воспринимали их как буддийскую секту.

Идея Света и Тьмы воспринималась некоторыми китайцами как космический дуализм инь и янь. В китайской философии активно обсуждалась концепция пяти стихий (усин), или пяти первоэлементов (дерево, огонь, земля, металл, вода), которые весьма сходны с элементами света манихейцев.

Во времена империи Сун (960—1279) манихейство привлекало лидеров многочисленных народных восстаний. Пророк Мани у китайских последователей превратился в «Будду для бедных» — в отличие от традиционного «Будды для богатых». После прихода к власти династии Мин (1368–1644) манихейство было еще раз запрещено по смешной причине — из-за созвучия китайского названия этой религии и названия самой династии.

Хотя в VII–VIII веках манихейство проповедовалось по всей Азии, укрепилось оно только у уйгуров, причем уйгурские ханы энергично поддерживали своих единоверцев в Китае и Средней Азии. Каган Идигянь во время своего пребывания в Китае познакомился с некими манихейскими проповедниками, которые произвели на него сильное впечатление. Возвращаясь домой, он пригласил четырех из них ехать вместе с ним. В 766–767 гг. каган своим указом изгнал из государства проповедников-несториан, и вслед за каганом манихейство приняла не только государственная верхушка, но и большая часть населения.

Религиозная реформа удалась. «Как люди высшие действуют, [тому] низшие подражают». «Царь веры», под которым понимался манихейский патриарх в Вавилоне, одобрил происшедшее и «велел всем духовным и монахиням войти в государство проповедовать». Насколько быстрым оказалось обращение, можно судить по тому факту, что уже в 768 г. уйгуры просили китайцев поставить манихейские кумирни[54] в четырех областях, что последние выполнили с крайней неохотой. Многих китайцев манихейство шокировало больше всех прочих религий тем, что, запрещая семью для избранных, разрешало изнурение плоти путем коллективного разврата. Но кроме того, сами манихеи дали повод к ожесточению против себя — даже в то жестокое время они показали пример религиозной нетерпимости.

Есть сведения, что в манихейских кумирнях изображался демон, которому Будда моет ноги. Разумеется, буддисты воспринимали это как неслыханное кощунство. Мало того, взяв верх, манихеи начали применять к побежденным соперникам те меры, которые до этого применялись к ним самим. «Должно вырезанные и рисованные изображения демонов все велеть сжечь, молящихся духам, кланяющихся демонам, вместе…» Несмотря на то что сам Мани в своих проповедях считал и Будду, и Христа своими «коллегами», в Уйгурском каганате исповедание этих религий жестоко преследовалось наравне с шаманизмом, конфуцианством и даосизмом; все неманихейские святыни разрушались.

Манихеи изменили облик государства. Внедрение новой религии повлекло за собой изменение письменности — появился новый алфавит, называемый уйгурским. Он происходит от новосогдийской письменности и отличается своей простотой и удобством. Строчки идут сверху вниз и слева направо.

Простые уйгуры также испытали на себе силу новой религии. Манихейский канон предусматривает постные дни, когда запрещено вкушать даже масло и молоко. Уйгурским пастухам и охотникам пришлось заводить огороды, чтобы не умереть с голоду. Таким путем начало распространяться земледелие в степи. В Уйгурии появились оседлые поселения, а столица каганата, Байбалык, стала похожа на настоящий город.

Сами проповедники манихейства свое удовлетворение достигнутыми успехами выражали такими словами: «Страна диких нравов, наполненная дымящейся кровью, превратилась в страну, где питаются овощами, страна убийства — в страну стремления к добрым делам». Сомнительно, чтобы эта декларация отражала действительное положение вещей. Природную воинственность уйгуров не умалили посты и молитвы, да и внешняя политика Уйгурии продолжала оставаться агрессивной. Торжество манихейства поссорило уйгуров со всеми соседями: мусульмане в Средней Азии, буддисты в Тибете, конфуцианцы в Китае, шаманисты в Кыргызском ханстве — все воспринимали новое учение как дикую извращенность.